Легенда о седьмой деве
Шрифт:
Мне пришлось расчесывать ее длинные волосы. Она утверждала, что это ее успокаивает. Но с каждым новым звуком, доносившимся со двора, она кидалась к окну, надеясь, что это вернулся Джастин.
Такая ситуация не могла длиться долго. Я понимала, что рано или поздно что-то обязательно случится. Чувствуя, что собирается гроза, которая, естественно, должна была разразиться, я начала тревожиться за Меллиору.
Вот в таком настроении я спустилась в холл и пошла ужинать с другими слугами. Я очень устала, потому что эмоции Джудит в какой-то мере передались мне, да и Меллиора не
Как только все уселись за стол, я сразу поняла, что у миссис Ролт есть какие-то новости и она с нетерпением ожидает возможности их выложить. Но у нее была привычка придерживать самое интересное как можно дольше. Когда экономка ела, она всегда оставляла самые лакомые кусочки напоследок, и было забавно наблюдать, как она в предвкушении поглядывала на них. Именно так она сейчас и выглядела.
Миссис Солт разговаривала с ней в своей неторопливой манере. Она говорила о муже, но единственным человеком, который действительно слушал миссис Солт, была ее дочь Джейн. Долл теребила свои волосы, в которые вплела новую голубую ленту, и шепотом хвасталась Дейзи, что эту ленту ей подарил Том Пенгастер. Хаггети сел рядом со мной, чуть придвинув свой стул ближе ко мне.
— Там, наверху, сегодня неприятности, не так ли, дорогуша? — спросил он, дохнув мне в лицо.
— Неприятности? — переспросила я.
— Ну, я имею в виду молодоженов…
Миссис Ролт наблюдала за нами, поджав губы; в ее взгляде затаилось неодобрение. Она убеждала себя, что я завлекаю бедного мистера Хаггети. Такая мысль нравилась ей больше, чем правда, — а миссис Ролт была из тех женщин, которые всегда предпочитают верить только в то, во что им хочется верить. Глядя на нас, она хитро улыбалась и думала о новости, которой собиралась удивить.
Я не ответила мистеру Хаггети, потому что мне не нравилось обсуждать Джудит со слугами на кухне.
— Ха! — продолжал Хаггети. — Приезжает она, в страшном гневе. Я сам видел.
— Ну, — напыщенно вставила миссис Ролт, — это только доказывает, что не все в мире решают деньги.
— Думаю, мы должны быть благодарны этому, — вздохнув, смиренно произнес Хаггети.
— Неприятности могут случиться с любым человеком, — продолжала миссис Ролт, давая мне понять, какую именно новость она придерживает, — будь ты хоть бедняком, хоть благородным господином.
— Вы правы как никогда, моя дорогая. — Хаггети снова вздохнул.
Миссис Солт принялась разрезать сдобный пирог, который она испекла утром, а миссис Ролт дала знак Дейзи наполнить кружки элем.
— Как я понимаю, грядут неприятности, — сказала миссис Солт. — Тот, кто уже переживал беду, всегда чувствует ее приближение. Вот и со мной то же самое. Я помню…
Но миссис Ролт не дала поварихе удариться в воспоминания.
— Такие отношения можно назвать игрой в одни ворота, а это никого не устраивает, если хотите знать мое мнение, — перебила она ее. — От этого никому никакого толку.
Хаггети согласно закивал и перевел взгляд своих выпуклых глаз на миссис Ролт. Одновременно он продолжал прикасаться ногой к моей ноге.
— И заметьте, — сказала миссис Ролт, которая всегда старательно делала вид, что хорошо знает об отношениях между полами, — мистер Джастин, по-моему, не тот человек, который может влипнуть в такие неприятности.
— Вы имеете в виду его отношения с другой женщиной, дорогая? — переспросил Хаггети.
— Именно это я и имела в виду, мистер Хаггети. В этом-то и беда. Одна из них дышит холодом, а другая — жаром. Одной ему мало, подавай двух.
— Это сумасшедшая семейка, — вставил мистер Трелланс. — У меня брат работал у Деррайзов.
— Мы все знаем эту историю, — прервала его миссис Ролт, и он замолчал.
— Говорят, — взволнованно вклинилась Долл, — что в последнее полнолуние…
— Хватит, Долл! — Миссис Ролт не могла позволить, чтобы младшие слуги обсуждали хозяйские семьи. Это привилегия старших слуг.
— Я помню, как однажды, — задумчиво произнесла миссис Трелланс, — видела здесь мисс Мартин… Это случилось еще в то время, когда ее отец был жив. Вот ведь красавица! Она приехала верхом, и мистер Джастин ссадил ее с лошади… И я тогда сказала мужу: «Какая красивая пара!» А Трелланс добавил, что если дочка священника когда-нибудь станет хозяйкой Эббаса, то лучше и красивее ее не найдешь.
Миссис Ролт сердито глянула на миссис Трелланс.
— Ну, теперь она здесь компаньонка. А компаньонки никогда не становятся хозяйками.
— Конечно, теперь-то это невозможно… Он ведь уже женат, — вставила миссис Солт. — Хотя мужчины есть мужчины… — Она покачала головой. За столом воцарилось молчание.
— Мистер Джастин — не любой другой мужчина, — резко произнесла миссис Ролт. — И не стоит думать, что все мужчины такие, как твой муженек. Я могу утверждать обратное… — Она едва заметно улыбнулась, и ее глаза зло блеснули. — А если говорить о неприятностях…
Мы все молчали в ожидании, когда она продолжит. Экономка подошла к самому интересному и, полностью завладев нашим вниманием, готова была поделиться с нами.
— Сегодня вечером ее светлость послала за мной. Она сказала, чтобы я приготовила комнату для одного человека. При этом она была очень недовольна, уверяю вас. Случилась серьезная неприятность. Хозяйка предупредила, что, как только приедет мистер Джастин, он должен зайти к ней. Мне велели караулить мистера Джастина и попросить его подняться к матери. Я сидела и ждала его, и скоро он появился. Она… миссис Джастин… была внизу, вся в слезах. Она кинулась к нему: «О, дорогой! Дорогой, где ты был?»
За столом раздалось хихиканье, но миссис Ролт не терпелось продолжить.
— Но я это быстро прервала. «Ее светлость приказала вам явиться к ней немедленно», — доложила я. Мистер Джастин казался таким довольным! Что угодно — только бы избавиться от нее с ее «дорогой, дорогой». Он сразу направился к ее светлости. Я знала, что произошло, потому что все слышала. Я натирала пол около ее комнаты и слышала, как она говорила: «Это из-за какой-то женщины. Это такойпозор! Слава богу, что отец уже ничего не понимает. Если бы он узнал, это убило бы его!» И тогда я сказала себе: беда может прийти не только к таким простым людям, как мы, но и к господам.