Легенда о воре
Шрифт:
С дальних скамеек донесся легкий гул голосов, Ворон прекратил его, щелкнув хлыстом в воздухе.
– Тихо! Первое правило - никаких разговоров во время гребли. Я хочу полную тишину, что бы ни происходило. Скажете всего слово, и эта штука приласкает вашу спину. Во время гребли здесь не слушают ничей голос, кроме моего, чтобы удержать ритм. Есть и другая причина. Посмотрите на пол.
Санчо подчинился и не смог удержаться от гримасы отвращения. Вонючая грязь, которую он ощущал под голыми ногами, была человеческими испражнениями.
– Вы, омерзительный сброд, не покинете эту скамью в
– А теперь представьте, что кто-нибудь из вас, сукиных детей, пожалуется посреди ночи на ноющую мозоль при попутном ветре. Любой мавр сможет прийти и пустить нас ко дну. Так что с отбоя и до утра тоже должна быть полная тишина. Вы меня поняли?
Никто ему не ответил.
– Это мне нравится. А теперь вы узнаете, для чего служит бревно перед вам, - сказал он, указывая на одно из весел.
– Вы полюбите его безумно и еще долго не прекратите его обнимать. Снять одежду!
Ошеломленный, Санчо смотрел, как все закаленные галерники без колебаний разделись. Было легко определить новичков, подобных ему, которые не решались избавиться от одежды на людях.
– Второе правило - подчиняться!
– произнес Ворон. Он прошелся между скамьями, раздавая жестокие удары хлыстом направо и налево. Санчо быстро стянул с себя рубашку, пока тот до не добрался до него, и тут же пожалел, что не начал со штанов. Кнут ударил его между голыми лопатками, и боль была такой мощной, неожиданной и короткой, что на мгновение он засомневался, был ли удар в полную силу. Но страшное жжение тут же освободило его от этого заблуждения.
– Быстро! Когда атакуют турки, у вас не будет столько времени!
Санчо связал вместе рубашку и штаны, хотя и не знал, куда их положить, и на мгновение испугался, что ему придется положить их на этот мерзкий пол. Затем он увидел, что остальные наклонялись под скамью, и там обнаружил небольшое пространство, куда смог впихнуть одежду.
Совершенно обнаженный, он поднял взгляд и увидел спины гребцов на скамье впереди, от чего тут же совершенно упал духом. Все они были снизу-доверху испещрены длинными шрамами, которые складывались в картину настоящей жестокости. Едва ли были места, избежавшие хлыста надсмотрщика.
"Я уже получил свой первый шрам, - подумал он.
– Хотя еще даже не начал грести."
Ворон приказал им схватиться за весло в нижней его части. Удивленный Санчо обнаружил, что, в отличие от маленьких лодок, которые он видел на Бетисе, гигантские весла галеры нужно было не тянуть, а поднимать изо всех сил, вставая на ноги, а затем что есть мочи шлепаться задом на скамью. За каждым веслом обычно было закреплено пятеро гребцов, но чудовищная мощь негра, нажимавшего с медвежьей силой, позволило уменьшить это число до четырех.
– Гребите, отребье. Гребите, пока из вас дух не выйдет!
– взревел Ворон.
– Даже эта северная шлюха Елизавета Английская делала бы это охотнее вас!
Первая тренировка длилась два часа, что для гребли было обычной продолжительностью. Два часа гребли, два отдыха и всё заново, и так четырежды за день. Ко времени отдыха у Санчо все ладони покрылись волдырями, спина и плечи разрывались от боли, а мягкое место было разбито от стольких ударов о скамью.
Пока заключенные заново одевались, издавая жалобные стоны, юноша заметил на своем плече огромную ручищу. Это был негр, схвативший его за рубаху. Санчо возмутился, но тот покачал головой и оторвал от края рубахи длинную полосу ткани, а потом протянул ее Санчо.
– Почему ты это сделал?
Негр поднес руку ко рту и помотал головой.
– Ты не можешь говорить?
Тот кивнул и показал себе между ног. Санчо уставился на огромный член негра, и заметил, что тот обмотан привязанной к ноге кожаной тесемкой, выполняющей роль бандажа. Заключенные не носили одежду во время гребли, потому что та тут же превратилась бы в лохмотья от трения со скамьей. Но подобная система предотвращала натертости в разных частях тела.
– Спасибо, - Санчо попытался улыбнуться.
– Как тебя зовут?
– Его зовут Хосуэ, - прошепелявил слева чей-то противный голос.
– Он нем, как мул, и так же туп.
Юноша обернулся. Двое других, с которыми он был скован на скамье, не сводили с него глаз.
– Откуда вы тогда знаете его имя?
– Его имя назвал альгвасил, который доставил его сюда год назад. Кстати, меня зовут Антонио Оканья, а это - Франсиско Камара.
– Лучше называй Мертвяк и Сраль!
– раздался голос с задних рядов.
Мертвяк обернулся и бросил назад яростный взгляд, но ничего не ответил. Он выглядел жутковато, и не понравился Санчо с первого взгляда. Сраль, сидящий правее, был мелким и шумным существом, хихикающим над каждой шуткой своего приятеля.
– Как видишь, кое-кто наградил нас мерзкими кличками, - сказал Мертвяк.
– А он?
– поинтересовался Санчо, махнув в сторону надсмотрщика, который, похоже, дремал на носу, на помосте.
– Почему его называют Вороном?
– Потому что выклевывает глаза врагам. Опаснейший мерзавец. Сейчас он там, притворяется спящим. А на самом деле никогда не закрывает глаза, вечно за нами наблюдает. Однажды я его прибью, - заявил он, почесав затылок.
– Ну конечно, все, кто тебе не по душе, помирают!
– послышался всё тот же насмешливый голос с задних рядов. Санчо понял происхождение прозвища Франсиско Мертвяка.
– А ты, новичок?
– спросил Сраль.
– Меня зовут Санчо из Эсихи, я здесь, потому что был вором.
– Как и все, - откликнулся Мертвяк.
– Хотя ты понравился Ворону, новичок.
– Да уж, конечно.
– А почему тогда он поставил тебя третьим?
– Это лучшая позиция на скамье, - объяснил Сраль.
– Никто не получает место третьего, не заплатив, - заверил его Мертвяк. Не сомневаюсь, что однажды ночью он позовет тебя на свой тюфяк. Ему нравятся симпатичные мальчики.