Легенда о воре
Шрифт:
– Жизнь наших сыновей - как стрелы в наших руках, ученик. Чтобы от них была польза, их нужно отправить как можно дальше, - его голос чуть дрогнул, а потом он продолжил.
– Мой Хоакин не знал, о какой жертве меня просит, когда замарал мою честь и свою, заставив вульгарного каторжника дать подобное обещание.
– Но вы же совсем меня не знаете, - воскликнул молодой человек, не в силах сдержать укор.
– За что тебя осудили, ученик?
– За воровство.
– И ты говоришь об этом безо всякого стыда?
– Я не раскаиваюсь
– Сын прислал мне редкостного мошенника, - заявил кузнец, покачав головой.
– Может, он просто хотел дать вам причину, по которой вы не вышибли себе мозги одним из этих пистолетов.
Кузнец снял со стены стрелу и зарядил лук, нацелив его на Санчо. Тот смотрел Дрейеру в лицо некоторое время, показавшееся вечностью, пока мошки как безумные жужжали в жаркой беседке.
– Да как ты смеешь, скотина! Мне стоило проткнуть тебя насквозь этой стрелой. Может, ты решил, что знаешь, кто я?
Юноша тяжело дышал, ноздри его раздувались, он решил, что с него хватит.
– Вы были великим учителем фехтования в Роттердаме. Который совершил ошибку, и она стоила жизни самому дорогому для вас человеку, матери вашего сына. Могу поклясться, что вы обучили своему искусству не того человека, и он восстал против вас, - Санчо помедлил, хладнокровно читая по лицу кузнеца, как учил его Бартоло, в то время как тот подходил всё ближе, пока конец стрелы не уткнулся в шею Санчо.
– Нет-нет, теперь я понимаю. Вас подвело ваше искусство. Ваш ученик погиб на дуэли, а она покончила с собой. Это был... ее брат?
Дрейер заревел, отвел стрелу от шеи Санчо и разрядил лук в один из манекенов за своей спиной, стрела прошла насквозь. Он размахнулся и влепил Санчо пощечину, из губ брызнула кровь. Санчо медленно вытер ее, разъяренный, но сохраняя хладнокровие.
Кузнец смотрел на него какое-то время, прерывисто дыша, а потом снова заговорил.
– Обо всём этом тебе рассказал мой сын перед смертью?
– Нет, маэстро. Я сам это вычислил, наблюдая за вами, составляя историю по кусочкам и учитывая, как долго вы пытаетесь от этого убежать, - Санчо обвел рукой вокруг себя.
– Выдающийся дар.
– Это искусство, которому научил меня достойный уважения человек, за чью смерть вы поможете мне отомстить.
Кузнец одарил его печальной улыбкой.
– Ты совсем не такой, как я сначала подумал. Быть может, мой сын и впрямь понимал, что делает, прислав тебя ко мне.
Он отошел от Санчо и снова аккуратно приладил лук на прежнее место.
– Ты заслужил право войти сюда, когда выпил воду из кувшина. Скажи, почему ты это сделал?
– Потому что вы мне сказали, что я должен одолеть врага, чтобы научиться фехтованию.
– И кто же, по-твоему, этот враг?
– Я сам.
Дрейер вздохнул и опустил смущенный взгляд.
– Если бы ты знал, сколько человек смогли верно ответить на этот вопрос.
– И сколько же?
– Ни одного, - признался Дрейер.
Кузнец снял мокрую от пота рубаху и повесил ее на один из щитов, оставшись обнаженным по пояс. Затем вынул деревянную шпагу и бросил ее Санчо, тот поймал ее на лету.
– Это учебное оружие, предназначенное для неуклюжих и беспомощные новичков, обучающихся основам искусства, чтобы не порезать ухо или задницу. Я хочу, чтобы ты ее сломал.
– Что вы имеете в виду, мастер?
– Сломай ее, потому что ее назначение - унизить ученика. В этом больше нет необходимости. Ты заслужил это право.
Санчо послушно взял шпагу обеими руками и сломал о колено. Хруст дерева воскресил в памяти жуткие минуты абордажа "Сан-Тельмо" тунисцами, он снова услышал крики умирающих. Санчо тряхнул головой, чтобы избавиться от этих воспоминаний, и сконцентрировался на словах Дрейера, который уже шел с настоящей шпагой. Он держал ее за клинок, протягивая Санчо рукоять. Тот пораженно созерцал ее несколько мгновений, с вытянутыми по бокам руками и смущенный. Наконец, он поднял правую руку и собрался уже взять шпагу, как его удержал голос Дрейера.
– Ты когда-нибудь прежде держал шпагу?
– Нет, маэстро.
– В таком случае запомни эту минуту, сохрани ее, потому что в жизни таких будет мало. Как когда ты впервые посылаешь лошадь в галоп или погружаешь свой член в женское лоно.
Пальцы Санчо сомкнулись на обхватывающей рукоять коже. Взмахнув клинком, он почувствовал, как по телу разлилась странная сила, словно между ним и остальным миром возникла стена. Когда он поднял шпагу и выставил ее перед лицом, то поразился, как мало она весит.
– Какая она легкая!
– Это тебе сейчас так кажется, ученик. Вот увидишь, что будет после того, как полдня помашешь оружием. Подними ее. Согни колени. Голова прямая, не наклонена ни вперед, ни в стороны, шея и спина в одну линию, чтобы придать силу плечам. Вот так.
– А сейчас?
– А сейчас останешься в таком положении, чтобы шпага не казалась тебе легкой.
Санчо подчинился, стоя с выставленной вперед шпагой. Однажды он уже проходил через похожее испытание, в вонючем трюме галеры, где ему дали в руки груз. Он знал, как тяжело долго оставаться неподвижным в одной позе. Он слегка раздул ноздри и мысленно приготовился к боли.
– Думаешь, что упражнения, которыми ты занимался эти две недели, были трудными, ученик? Сейчас ты узнаешь, что такое страдания.
XL
День, когда Дрейер ударил Санчо, был странным с самого начала. Он слишком много раз колотил молотком по железу, словно решив, что оно уже никуда не годится. Лучшие заготовки, из закаленной и прочной стали, превращались в шпаги низкого качества, если ковать их слишком долго.