Легенда об Уленшпигеле
Шрифт:
При виде их в толпе духов поднялся радостный трепет и стрекотание; деревья и прочие растения качались взад и вперёд, земля трескалась, чтобы вобрать в себя влагу.
И духи соков опорожнили свои чаши. И всё вокруг зазеленело, распустилось, зацвело. Трава на лугах переполнилась стрекочущими насекомыми, небо усеяли птицы и бабочки. И всё лили и лили сверху духи, и всякий, сообразно своим силам, напивался сладостными соками. Феи цветов раскрыли ротики, кружились вокруг своих рыженьких виночерпиев, целуя их, чтобы выпросить побольше питья. Другие просительно складывали руки. Третьи блаженно подставляли себя струям. Но все, в беге или в полёте, в движении и неподвижности,
И они смеялись, и кричали, и пели, гнались друг за другом по ветвям, как белки, каждый самец искал свою самку и под сводом небес свершал священное дело природы.
И духи соков земных поднесли царю и царице большой кубок, полный их напитка. И царь и царица выпили и поцеловались.
Затем царь, держа царицу в объятиях, вылил остаток из своего кубка на деревья, цветы и духов и воскликнул:
— Слава жизни! Слава чистому воздуху! Слава силе!
И все вскричали:
— Слава природе! Слава её силе!
И Уленшпигель обнял Неле, и, во всеобщем сплетении, началась пляска, — пляска, подобная круговороту листочков в вихре ветра, пляска, в которой всё мчится и колышется: деревья и травинки, жуки и бабочки, земля и небо, царь и царица, феи цветов, гномы, водяные, лешие, блуждающие огоньки, косолапые карлики, духи гор, духи звёзд, сотни тысяч чудовищных насекомых, сплетающих свои лезвия, свои зазубренные косы и семизубые вилы; хоровод безумствующих в пространствах, пляска вселенной, в которой кружились солнце, месяц, звёзды, светила, ветер и облака.
И дуб, к которому прислонились Уленшпигель и Неле, нёсся в круговороте, и Уленшпигель шептал Неле:
— Погибли мы, дорогая!
Один из духов услышал их, увидел, что это смертные, и с криком: «Здесь люди! Здесь люди!» — оторвал их от дерева и бросил в общий хоровод.
И Неле с Уленшпигелем мягко упали на спины духов, и те перебрасывали их один другому, восклицая:
— Здравствуйте, люди! Привет вам, черви земные! Кому нужны мальчик и девочка? В гости пришли они к нам, немощные!
И Неле с Уленшпигелем перелетали из рук в руки с криком:
— Помилуйте!
Но духи не слушали их, и они кувыркались в воздухе вверх ногами, вниз головой, кружились, как пушинки в урагане, а духи покрикивали:
— Молодцы, самцы и самочки! Пусть попляшут с нами!
Феи цветов хотели оторвать Неле от Уленшпигеля, стали бить её и убили бы, но царь весны мановением руки вдруг остановил пляску и приказал:
— Привести этих двух блошек пред мои глаза!
И их оторвали друг от друга, и каждая из разлучниц, цветочных фей, пыталась разлучить Уленшпигеля с соперницей и шептала ему:
— Тиль, разве ты не готов умереть ради меня!
— Сейчас и умру, — отвечал Уленшпигель.
А древесные карлы, несшие Неле, говорили:
— Почему ты не дух, как мы, — ты бы стала нашей.
— Потерпите, — отвечала Неле.
Так приблизились они к престолу и, увидя золотую секиру и железную корону, затрепетали всем телом.
И царь обратился к ним:
— Зачем явились вы сюда, ничтожные?
Они не отвечали.
— Я знаю тебя, ведьмино отродье, — сказал царь, — и тебя, порождение угольщика. Но так как вы проникли в эту мастерскую природы с помощью чародейства, то почему заткнуты ваши пасти, точно у каплунов, объевшихся хлебным мякишем?
Неле задрожала, увидев страшное чудовище; но к Уленшпигелю вернулось его мужественное спокойствие, и он ответил:
— Пепел Клааса стучит в моё сердце. Смерть властвует над Фландрией и во имя папы косит сильнейших мужчин и прекраснейших девушек. Права Фландрии попраны, её вольности отобраны, голод грызёт её; её ткачи и суконщики покинули её и ищут свободного труда на чужбине. Если ей не придут на помощь, она погибнет. Ваши величества! Я, маленький бедняк, рождённый на этот свет, как всякий другой, жил, как мог, темно и нечисто, не зная ни добродетели, ни истины, недостойный милости ни человеческой, ни божеской, Но Сооткин, мать моя, умерла от горя и пыток, Клаас, мой отец, умер страшной смертью на костре; я хотел отомстить за них и однажды уж попытался это сделать. Я хотел также видеть более счастливой эту бедную землю, усеянную их костями, и просил господа о гибели их убийц, но он не услышал меня. Усталый от жалоб, я прибег к тёмным заклинаниям Катлины, я и моя подруга в трепете лежим у подножия престола и молим о спасении этой страны.
Царь и царица вместе ответили:
Средь развалин, в огне И мечом на войне — Ищи Семерых! Там, где смерть, боль и страх, И в крови, и в слезах — Найди Семерых! Безобразны, злы, ужасны Семь бичей земли несчастной. Жги Семерых! Слушай, жди и примечай. Рад ты, жалкий? Отвечай! Ищи Семерых!И все духи подхватили хором.
Когда север лобзаньем Коснётся запада — Бедствиям наступит конец... Ищи Семерых И заветный Пояс их! Слушай, жди и примечай. Возлюби Семерых И заветный Пояс их!— Но, ваше величество, и вы, господа духи, — сказал Уленшпигель, — я ведь не понимаю вашего языка. Вы, видно, смеётесь надо мной.
Но те, не слушая его, отвечали:
Когда север лобзаньем Коснётся запада — Бедствиям наступит конец... Возлюби Семерых И заветный Пояс их!И они пели с такой могучей, громозвучной, согласной силой, что задрожала земля и сотряслось небо. И птицы свистели, совы завывали, воробьи пищали от страха, с клёкотом метались в тревоге орлы.
И звери земли — львы, змеи, медведи, олени, лани, волки, собаки и кошки — ревели, выли, рычали, визжали, свистели, лаяли, мяукали.
А духи пели:
Слушай, жди и примечай! Возлюби Семерых И заветный Пояс их!Запели петухи, и все духи растаяли в тумане, кроме злого гнома, владыки подземных руд, который схватил Неле и Уленшпигеля и немилосердно швырнул их в бездну.