Легенда об Ураульфе, или Три части Белого

Аромштам Марина Семеновна

— Смотрите, смотрите все. Вот как скачут всадники Ураульфа!

Тайрэ не прыгнул — взлетел, оказался в седле сзади Найи, перехватил поводья и пришпорил лошадку:

— Эй, откройте ворота!

Умчались всадники со двора и поскакали по полю. А у дома запели песню — о воинах Ураульфа.

Но уши Тайрэ теперь заполняли другие звуки. Топот копыт отзывался дрожью в худеньком теле всадницы, и сердце ее колотилось оглушительно громко. Тайрэ сквозь тонкое платье чувствовал ребрышки Найи и жалел ее бедную шейку и тонкие-тонкие ручки. И готов был заплакать

от счастья.

«Хочешь, Найя, попросим Снежку — и она понесет нас к Небу? Вон какая большая Луна! Как ярко она нам светит!»

Но Найя еще слаба. Для первого раза ей хватит. К тому же их ждут в усадьбе. Так что сегодня, пожалуй, до Неба им не добраться.

Тайрэ невольно вздохнул и развернул лошадку. И, когда въезжали во двор, закричал что есть силы:

— Белый Лось победил в предгорьях! Слава Белому Лосю!

Все, кто ждал у дома, помогали ему кричать, хлопали и смеялись.

Все, кроме Сьяны.

* * *

Ковард, как видно, совсем разучился стыдиться. Иначе он не позволил бы первому встречному таскать на руках по двору свою больную сестру! и кататься с нею на лошади — на глазах у людей. Чтоб они про себя смеялись: «Глядите, безногая скачет!»

И «встречный» к тому же — кейрэк! Как может такое терпеть настоящий охотник?

Сьяна усвоила с детства, что кейрэкам нельзя доверять. Они хотят одного: сделать плохо охотникам, лишить их достатка и силы. Кейрэк вотрется в доверие, а потом — не успеешь охнуть — возьмет над тобою власть.

А Ковард при первой возможности тащит кейрэка в усадьбу!

Что здесь надо Тайрэ?

Найя — калека! С безобразной походкой. Вспоминать — и то неприятно! До недавнего времени она еще и стонала — при каждом неловком движении. А других движений у нее теперь не бывает.

Тайрэ до ее уродства как будто бы нету дела. Разве это не подозрительно? Разве ему не известно: на Лосином острове главное — красота?

А у Тайрэ такое лицо, будто Найя не ковыляет, а порхает на крыльях. Все глаза просмотрел. Смотрит, и смотрит, и смотрит.

Духи! Как же он смотрит!

Если бы Ковард хоть раз так посмотрел на Сьяну!

Ей надоело слушать: «Сьяна — наша опора», «Сьяна — залог порядка». Пусть он скажет другое.

У нее есть приданое. Так что Сьяна давно могла найти себе мужа. И стала бы жить припеваючи — без забот и хлопот. Но она все тянула, ждала. Вдруг Ковард ее заметит? Напрасно!

Ковард думает только о Найе! Только ее и любит. Еще бы! Эта «малышка» так похожа на мать!

А теперь еще и кейрэк! (Будто Сьяне мало слепого! Все ему любопытно! Вечно лезет с расспросами: «Как тут Сьяна?», «Зачем она хмурится?», «Как бы Сьяну развеселить?». Тьфу на него, да и только!) Раньше Ковард хоть иногда уделял ей внимание: посидят, поглядят, поболтают. Но с тех пор, как Ковард отказался от красной шляпы, у него другие дела. Сьяна ему не нужна.

Ковард — страшно сказать! — ведет себя ненормально.

Духи, да он заболел! Его заразили кейрэки. Не иначе как заразили!

Узкоглазый

не может отличить красоту от уродства. Вот и Ковард туда же. Все замечают, что Сьяна день ото дня хорошеет. А Ковард — словно слепой. Говорят же, что с кем поведешься!

Да, с Ковардом что-то неладно. Нужно поехать к лекарю.

Только не к Мирче! Нет. Пусть теперь он сверхмастер и заседает в Совете (Сьяна брезгливо фыркнула: для нее он по-прежнему знахарь!). Знахарь ее раздражает своим неказистым видом и нелепой заботой, своими глупыми россказнями. Он совсем задурил бедному Коварду голову.

Сьяна поедет к Крутиклусу. Крутиклус такой приятный, так следит за собой. И считается другом охотников. Крутиклус даст ей совет. А может быть — и микстурку. Отварчик из горных трав… Сьяна поможет Коварду. Он излечится — незаметно для самого себя.

К тому же, она слыхала, кейрэки скоро уедут. Повоевали — и хватит. Больше в них не нуждаются.

Глава тринадцатая

— Мирче! Не может быть! Почему они уезжают?

Хорошо, что Мирче не может увидеть Найю — как некрасиво подрагивают ее губы, как слезы текут по щекам. Иначе ей было бы стыдно. Вдруг он спросит: «Найя! Отчего ты расплакалась, деточка? Кто-то тебя обидел?» А ее никто не обидел. Но ей надо знать, почему? Почему они уезжают? Кто-то им нагрубил? Был неласков? Невежлив? Не радовался, когда двор наполнялся стуком копыт? Не мечтал о дне новой встречи?..

— Кейрэки пришли нам на помощь и защитили остров. Они исполнили долг перед памятью предков. Но они скучают по Северу — как ты скучаешь по Коварду. Ты ведь скучаешь, деточка, когда его долго нет?

— Вы победили врагов! Вы так храбро сражались! — Найя уже не могла сдерживать слезы.

Мирче погладил Найю по голове.

— Деточка! Понимаешь, на Лосином острове почти не осталось Белого… А кейрэки к тому же знают про Солнечные часы.

— Солнечные часы? — Найя сцепила пальцы так, что они посинели.

— Солнечные часы больше не видят Солнца. Они стали слепыми, — Мирче чуть усмехнулся. — Совсем слепыми — как я. И они уже не покажут Начало Новых Времен.

— А без часов нельзя?

— Нужно как-то узнать о Начале. Иначе Оно застигнет тебя врасплох. Ты не успеешь сказать самое главное слово, не загадаешь желание на языке травы. Тогда тебя просто не станет — ни в настоящем, ни в будущем. Даже имя твое исчезнет.

— А Тайрэ, он тоже знает про Солнечные часы?

Мирче кивнул:

— Да. Он был первым, кто их увидел. В ту ночь, когда мы охотились на плешеродцев.

— Мирче, но как же все будет? И Ураульф уедет?

— Нет. Ураульф останется. Он присягнул островитам на верность, а они присягнули ему.

— Он будет совсем один.

— А Ковард, а Вальюс? А ты? Наконец, старый Мирче? Разве мы не друзья Ураульфа?

И Мирче вздохнул.

* * *

— Скоро Солнце достигнет зенита, и всадники тронутся в путь. Кетайке, ты должна уехать!