Легенда об Ураульфе, или Три части Белого
Шрифт:
Но отдавать приказания нужно хладнокровно. И Либ погрузилась в воду, желая успокоения. Она откинулась на спину, позволяя воде нежно сопротивляться и ласкать ее кожу. Никто на нее не смотрит? И не надо, сейчас — не надо. Она набирается сил, любуясь сама собой.
Но если бы этот охотник…
Как же Либ позабыла! Этот самый Барлет… Он тоже ей пригодится!
Глава третья
— Проклятая Полупустыня!
Обратный путь из Угоры стал для Барлета пыткой. Теперь не
Но принцесса! Она не замечала Барлета.
Ему не позволили ехать ни впереди, ни рядом с ней, велели надеть тюрбан и отправили к слугам. Лицо охотника скрыла лицевая повязка, и теперь ни один человек не опознал бы его среди людей каравана.
Торжествуй же, Барлет! Ты добился поставленной цели. Ты обманул Аллибинду, ты везешь Ураульфу гибель. Но Дракинда не объяснила, что это значит, как будет.
Сколько раз Ураульф поцелует принцессу прежде, чем умереть? Должен ли он перед этим коснуться ее арабесок? Пережить сладкий ужас, увидев змею под грудью?
От чего умрет Ураульф? Может быть, оттого что Барлет лишит его жизни — стоит только Правителю дотронуться до Аллибинды?
Что потом случится с Барлетом? Это уже не важно.
Караван шагал и шагал, а Барлет мечтал об одном: чтобы Полупустыня сделалась втрое длиннее. Чтобы путь под палящим Солнцем никогда не кончался. Чтобы граница острова отодвинулась за горизонт.
Скорпион желания шевелился в его животе и с каждой сменой светил мучил сильнее.
На исходе лунной недели Духи сделали вид, что жалеют Барлета и даруют ему отсрочку: пыльная буря заставила погонщиков остановиться. Животные сбились в кучу, закрывая людей, рабы окружили принцессу, Барлет неожиданно оказался к ней очень близко, и ему хотелось, чтобы буря не прекращалась.
Когда же даль прояснилась, погонщики на горизонте разглядели такое, что заставило караван резко свернуть с намеченного пути. Но пыль поднялась опять. Ветер завыл с новой силой, и буря на этот раз долго не прекращалась. Когда же все стихло, тот, кто вел караван, отправил вперед трех всадников. Они прискакали назад быстрее, чем ожидалось, будто торопились убежать от кого-то, — и потом долго шептались с проводником. Караван повернул налево. И снова поднялся Ветер, не давая двинуться с места. На этот раз буря свирепствовала так долго, что люди уже отчаялись увидеть чистое Небо. Сменило ли Солнце Луну? Никто не мог разобрать. И Барлета вдруг охватило смутное беспокойство: что-то должно случиться!
Наконец Полупустыня сжалилась над живыми, позволила им дышать и разлепить глаза. Тот, кто вел караван, приказал разбивать шатры, чтобы все могли отдохнуть. И Барлет в эту ночь уснул, не взглянув на ночное Небо.
Когда наступило утро, караван не тронулся с места. Барлет заметил: принцесса начинает скучать и хмуриться.
Но и на следующий день шатры продолжали стоять, а погонщики сели в кружок и о чем-то шептались.
На третий день Аллибинда потеряла терпение:
— Проводник! Ты что-то скрываешь. Объясни, почему мы стоим.
Проводник не решался ответить.
— Ты оглох? Или наелся пыли?
— Боюсь разгневать принцессу, прекрасную Аллибинду.
Аллибинда не пожелала прислушаться к лести.
— Я и так разгневана. Говори!
Барлет подошел поближе. Все вокруг затаили дыхание.
— Принцесса, — голос проводника был сухим, как песок, а слова тяжелы, будто камни. — Караван не может идти. Я не знаю дороги.
Принцессе только казалось, что она уже рассердилась:
— Проводник! Я ослышалась? Или ты смеешь шутить?
Проводник поклонился так низко, как только мог:
— Нет, госпожа.
— Тогда что это значит? Разве не ты уверял, будто знаешь Полупустыню, как пальцы своей руки? Будто ты водил караваны из конца в конец и обратно? А теперь утверждаешь, что не можешь найти дорогу? Напомнить тебе, как умирают лжецы? С них сдирают кожу! Живьем!
Проводник замялся:
— Принцесса! Я не думал тебя обманывать. Но… Я знаю, как привести караван обратно в Угору.
Принцесса побледнела от гнева:
— Ты и правда решил посмеяться над своей госпожой. Взять под стражу этого негодяя!
Два огромных раба тотчас заломили руки несчастному проводнику. Он, корчась от боли, упал на колени:
— Госпожа! Смилуйся, госпожа! Кто-то из нас, принцесса, несет на себе проклятье, и Полупустыня не хочет, чтобы мы двигались дальше.
Принцесса сделала знак, чтобы рабы чуть ослабили хватку.
— Не хочет? Как ты узнал?
— Мы в третий раз выходим на Ящериный Пуп!
В животе у Барлета неприятно похолодело.
— Объясни!
— Ящериный Пуп — сокровенное место. Сквозь него не может пройти ни один караван.
— Это еще почему?
— Не знаю! Не знаю! Но никто не решался. На сокровенное место нельзя наступать. По краю его охраняют чудовища. А глубже — там слишком зыбко. Почва не удержит животных.
Принцесса сжала губы:
— Где это?
— Там. Чуть дальше. И это место — прямо у нас на пути. Я пытался его обогнуть. Но ничего не вышло.
— Вели собираться в дорогу. Подъедем — решим, что делать.
— Госпожа должна мне поверить! Этого делать нельзя.
— Я сказала, вели запрягать!
Караван прошел чуть вперед, до песчаной гряды, и Барлету открылось странное зрелище: огромная вогнутая воронка с сухим желтоватым песком. На дне клубился туман. По краю воронки расселись желтоглазые ящерицы с гребнями на спине и шевелили горлом.
Принцесса хмуро взглянула:
— Это и есть чудовища?