Легенда об Ураульфе, или Три части Белого
Шрифт:
Проводник, зеленый от страха, кивнул:
— Это стражи Полупустыни.
Принцесса чуть усмехнулась:
— Стражи Полупустыни? У них есть острые зубы? Они ядовиты? Они способны кого-нибудь задушить?
Проводник каждый раз отрицательно тряс головой.
— Так эти чудовища уступают самой обычной змее! — принцесса расхохоталась. Потом вдруг схватила горсточку мелких камешков и швырнула в ящерицу. Та не двинулась с места, но чуть развернулась и желтым глазом уставилась на принцессу.
— И ты говоришь, ни один караван не может пройти это место?
— Госпожа! Эти ящерицы, они не дадут пройти. Не дадут пройти просто так.
— Ты уже пытался меня напугать. Но я так и не поняла, чем они так опасны.
Проводник не нашел, что ответить.
— Ну так веди караван!
— Полупустыня нам не простит, если мы потопчем ее сокровенное место. Это знает каждый погонщик.
— Я сказала, веди караван!
— Не могу! Не могу, госпожа!
Принцесса вдруг сделалась очень спокойной.
— Значит, ты не можешь дальше вести караван? Я не буду тебя вынуждать делать то, что тебе не под силу. Ты останешься здесь, а мы пройдем через Пуп.
— Не надо! Не надо, принцесса! Ради всего святого!
— Ради святого? Я не ослышалась? Эти гадкие ящерицы, эта песочная яма — они для тебя святые? Ты служишь Полупустыне? Служишь ей, а не мне? — Она сделала знак рабам, и те оказались рядом. — Перед тем, как мы тронемся в путь, закопайте его — по шею. Пусть перед смертью увидит движение каравана. Пусть увидит, как мы наступаем на брюхо Полупустыне! А караван поведет, — ее взгляд упал на Барлета, — караван поведет охотник. Или он испугается ящериц?
— Факелы! Скорей зажигайте факелы. В глубине ничего не видно. Нужно пройти по наклонной стене, ближе к верхнему краю! Эй, впереди! Давай!
Первые всадники медленно, выпустив воздух из легких, чтобы сделаться легче, стали спускаться в воронку и скоро скрылись в тумане.
Ящерицы над ямой слегка наклонили головы.
Тусклые блики факелов позволяли понять, где находятся люди. Но сами люди в тумане были неразличимы. Мулы по колено увязали в песке. Барлет с досады хлестнул дрожащую лошадь. Нечего так дрожать: пока ничего не случилось!
Вот все всадники оказались внутри воронки. Караван тяжело, но все-таки продвигался. Песок под копытами мулов скрипел все громче и громче — будто почва стонала от боли и напряжения.
Затем Барлет уловил движение сверху, и тут же ему на плечо что-то шлепнулось! Ящерица! Следом за ней — другая. Повисла у самой шеи, вцепившись в ворот рубахи. Барлет стряхнул ее с отвращением.
Тут же вокруг — впереди и сзади — стали вскрикивать люди. Ящерицы прыгали сверху на всадников — раскрывая беззубые рты, хватаясь тонкими пальцами за человеческую одежду и лошадиные гривы. Путники вздрагивали, отмахивались, и ящерицы валились под ноги лошадям, прямо им под копыта.
А песок, чем дальше, становился все более зыбким, все громче и громче стонал. Впереди закричали.
— Что? Что случилось?
Барлет с трудом разглядел: лошадь ехавшего перед ним, сделав неверный шаг, провалилась по самое брюхо. Барлет заорал что есть силы:
— Слишком низко! Возьмите вправо! И скорее — вперед, вперед! Нужно прибавить ходу! Выбирайтесь на склон.
Легко сказать «выбирайтесь»! Ящериц становилось все больше и больше. Лошадь принцессы встала. Барлету пришлось соскочить. Теперь он взбирался на склон, вытягивая за узду то одну, то другую лошадь, и то и дело чувствовал, как наступает на ящериц, вдавливает в песок одну, другую, десятую! Поначалу его мутило. Но скоро страх притупился, и на смену ему явилось брезгливое торжество:
— Стражи Полупустыни? Кучка дерьма — и только. Вот вам! Вот вам! Вот вам!
И Барлет остервенело вдавливал их в песок.
Вдруг под ногами вспыхнуло. Ящерица в прыжке натолкнулась на факел. За нею — еще одна, и еще, и еще. Они загорались, как сухие сучки, обугливаясь мгновенно. Поднялась нестерпимая вонь. Люди кричали и били своих лошадей, заставляя двигаться дальше. Те выбивались из сил, скалили зубы, хрипели.
Но шаг за шагом туман все же начал редеть. И первые в караване сумели достигнуть края воронки. Барлет наконец почувствовал под ногами твердую почву. Он взглянул на принцессу. Лицо Аллибинды словно окаменело: ни страха, ни благодарности, ни отчаянья, ни раскаянья.
Она без всякого выражения оглядела растерзанных путников и кинула взгляд на воронку. Песка почти не было видно: его покрывали чешуйчатые тела — застывшие, полураздавленные, шевелившие лапами.
— Полупустыня не хочет пропускать меня дальше? Подставила свое брюхо? Выставила охрану? Пусть у всех, кто мешает мне, будут подобные стражи! Вот тебе, Полупустыня!
Принцесса швырнула горящий факел в воронку. Огонь занялся почти сразу. Но тут песок шевельнулся и посыпался вниз, увлекая куда-то в недра все, что было на склонах.
Барлет, рабы и погонщики завороженно следили за песчаным потоком. Скоро он скрыл без остатка следы противостояния. Какое-то время пламя пыталось пробиться к свету, но потом исчезло под толстым слоем песка.
Ящериный Пуп лежал у них позади — точно такой же, как прежде: в глубине клубился туман, а по краям сидели желтоглазые ящерицы с гребнями на спине и шевелили горлом.
Всадников и лошадей стало значительно меньше. Но это не так уж плохо. В Угоре Барлет не посмел хоть в чем-то перечить принцессе. А слишком большая свита выглядит подозрительно.
Хотя, по словам Дракинды, Правителю неизвестно, как и с кем прибудет невеста. Главное — не забыть про серебряное кольцо. Ураульф, увидев кольцо, не посмеет ни в чем усомниться…
И поцелует принцессу…
…сгорая от нетерпения, прижимая к себе слишком сильно, так что будет трудно дышать, — прямо в нежные сочные губы, и потом — сразу в шею, в шею, чуть прикусывая зубами, словно пес, нагнавший лосиху. Его оглушит запах кожи, горьковатый, лишающий мыслей. И он, подгоняя время…
…откроет ворота смерти…