Легендарные фаворитки. «Ночные королевы» Европы
Шрифт:
Естественно, во всех этих извращениях обвиняли мадам дю Барри. Ее страсть к любовным утехам действительно восхищала Людовика XV, и однажды он поделился с герцогом де Ришельё:
— Я в восторге от мадам дю Барри, это единственная женщина во Франции, которая знает секрет, как заставить меня забыть о моем возрасте.
Власть мадам дю Барри
А тем временем герцог де Ришельё, пламенно желавший занять место первого министра, продолжал готовить падение герцога де Шуазеля. Он всячески настраивал мадам дю Барри, да и все обойденные де Шуазелем, все недовольные его политикой также не жалели усилий для осуществления этого замысла.
Естественно, фаворитка не упустила случая воспользоваться своей огромной властью над любовником. Один из современников тех событий писал:
«Властью такой удивительной, какой никто из ее предшественниц не смог добиться, она быстро подчинила разум короля, и скипетр Людовика XV, до сих пор являвшийся игрушкой любви, тщеславия и жадности, стал в руках графини символом безумия».
Герцог де Шуазель, в свою очередь, также готовился пустить в ход свой козырь против всесильной фаворитки. Замысел его был таков: в течение нескольких лет он готовил свадьбу наследника французского престола с великой герцогиней Марией-Антонией фон Габсбург (на французский манер — Марией-Антуанеттой), дочерью императора Франца I и императрицы Марии-Терезии. Изначально этот союз преследовал одну лишь политическую цель — упрочить союз с Австрией, однако с появлением графини дю Барри это стало для де Шуазеля и глубоко личным делом. Он рассчитывал на поддержку новой дофины: обязанная ему всем, она не сможет отказать. В результате все выглядело так: два коварных герцога, улыбаясь друг другу на людях, тайно готовили сражение между двумя женщинами, руками которых они надеялись один изменить, а другой сохранить свое положение.
Умело расставленные шпионы ежедневно доносили герцогу де Шуазелю все: что мадам дю Барри говорила по его поводу, с какими вопросами обращалась к королю. Он прекрасно понимал: с ее властью над королем она в любую минуту могла добиться его отставки.
Оружие герцога де Шуазеля
13 мая 1770 года, отправившись из Вены, юная Мария-Антуанетта прибыла в Компьень, где ее уже ждали Людовик XV и дофин. На опушке леса остановилась карета герцога де Шуазеля, которому первому в знак величайшего расположения было позволено ее приветствовать. Он вышел из кареты и почтительно поклонился. Мария-Антуанетта, пятнадцатилетняя девочка-подросток, просунула в дверцу белокурую головку и улыбнулась герцогу.
— Месье, я никогда не забуду, что вы осчастливили меня.
— И Францию, — галантно добавил де Шуазель.
Когда в Компьене объявили о приезде Марии-Антуанетты, король поспешил к ней навстречу. И, надо сказать, он был восхищен. По словам Ги Бретона, «самая очаровательная из самых юных дам спускалась из кареты: глаза, словно незабудки, живые, игривые, светло-пепельные волосы, тонкие черты лица, вполне уже развитая, высокая грудь — все вместе представляло очень аппетитное зрелище».
Она действительно могла считаться просто идеальной принцессой. По словам Эвелин Левер, она была «очень хорошо сложена, хотя и считалась немного худоватой по канонам красоты того времени». По сравнению с ней, как считали в Вене, все французские королевы были не более чем производительницами потомства. Если бы Людовика XV спросили, согласен ли он с этим мнением, он бы, не задумываясь, согласился.
Сделав несколько неуверенных шагов, принцесса опустилась перед королем на колени. Людовик XV, смущенный больше, чем того требовали условности, поднял и поцеловал ее. Руки его дрожали так, словно ему, а не его внуку, было суждено стать мужем австриячки…
А в это время дофин с удручающим безразличием взирал на очаровательную девушку, так приглянувшуюся понимавшему толк в женщинах Людовику XV.
Сразу скажем, что Марии-Антуанетте, полной юношеской прелести и радости жизни, страшно не повезло с французским дофином: он оказался совершенно бессильным в постели и страдал от особой болезни, не позволявшей ему иметь детей. Ей потребуется семь лет томительного ожидания, пока муж обратит наконец на нее внимание. Впрочем, дело тут не в ожидании, а в операции, на которую он все же решится, уже сам став королем и понимая, что от него требуются наследники.
А пока же все готовились к торжественному ужину, на который король, естественно, пригласил и мадам дю Барри. Как ни старался де Шуазель воспрепятствовать этому, она все же появилась, восхитительная, в вышитом золотом платье, и села за стол рядом с дофином, дофиной и Людовиком XV.
Мария-Антуанетта, еще не поняв, куда она попала, была обворожена красотой мадам дю Барри. Она наклонилась к своей соседке и спросила:
— Кто эта прекрасная дама?
— Мадам дю Барри.
— А каковы ее обязанности при дворе?
Соседка молча опустила глаза, и Мария-Антуанетта все поняла сама и густо покраснела. В тот же вечер герцог де Шуазель, заметив явный интерес короля к юной дофине, подумал, что пикантность этой ситуации можно будет неплохо использовать…
Официально бракосочетание дофина и австрийской принцессы было отпраздновано 16 мая 1770 года в Версале при невероятном шуме голосов 6000 приглашенных, с головы до пят покрытых золотом, драгоценными камнями, перьями и парчой. Герцог де Шуазель довольно потирал руки.
Отставка герцога де Шуазеля
Очень скоро юная Мария-Антуанетта и сама поняла, в какое змеиное гнездо она угодила. Нравы, царившие при французском дворе, шокировали чистую душу австриячки, а вслед за этим последовало отвращение к мадам дю Барри. Об этом позаботился герцог де Шуазель и дочери короля, три старые девы (Аделаиде было тридцать восемь лет, Виктории — тридцать семь, а Софи — тридцать шесть), которые так ненавидели фаворитку, что были рады разделить эту ненависть с дофиной. Мария-Антуанетта слепо последовала за ними, и через несколько дней уже писала матери:
«Король бесконечно добр ко мне, и я нежно его люблю, но стоит только пожалеть его за слабость, которую он питает к мадам дю Барри, самому наглому и глупому существу, какое можно себе представить. Мы вместе играли в Марли, и дважды она оказывалась рядом, но не заговорила со мной, и я не пыталась завязать с ней беседу».
Так у герцога де Шуазеля появился желанный союзник. То, что произошло вслед за этим, Ги Бретон описывает следующим образом:
«Уверившись в своих силах, он развернул сильнейшую атаку против фаворитки, и его союзники решили, что отныне им все позволено. Это стало очевидно однажды вечером в Шуази, во время спектакля с участием королевских актеров. Зал был крохотный, и придворные дамы поспешили занять первые места. Когда явилась мадам дю Барри в сопровождении своих близких подруг, — жены маршала де Мирпуа и герцогини де Валентинуа, — все места были заняты.
— Мне нужно кресло, — сказала фаворитка.
Графиня де Грамон, фрейлина дофины и невестка де Шуазеля, повернула голову.
— Мы здесь намного раньше вас, мадам. Будет справедливо, если у нас будут лучшие места.
— Я задержалась, — сказала мадам дю Барри.
Мадам де Грамон усмехнулась.
— Я хочу сказать, мы появились при дворе гораздо раньше вас.
В первый раз за все время фаворитка вспылила:
— Вы настоящая ведьма!
— А я, мадам, — спокойно ответила невестка де Шуазеля, — я не осмеливаюсь произнести вслух слово, которым вас можно было бы назвать.