Легендарный Василий Буслаев. Первый русский крестоносец

Поротников Виктор Петрович

Колесницы выстроились в ряд между двух каменных столбов. Перед ними лежала широкая полоса дромоса, огибавшая по кругу весь ипподром.

– Колесницам нужно сделать двенадцать кругов по ипподрому, – разъяснял Василию Архилох. – Побеждает та колесница, что приходит первой. Счет кругов ведется флагами вон с той башни близ поворота. Всего за день бывает до двадцати заездов.

– Что выкрикивает вон тот человек в колпаке? – спросил Василий.

– Это глашатай объявляет зрителям имена возниц, – ответил

Архилох. – Видишь, наездники наряжены в четыре разных цвета. Все здешние поклонники скачек издавна делятся на тех, кто всегда ставит на свой цвет. Зрители даже рассаживаются так: «зеленые» отдельно от «синих», «красные» отдельно от «белых». Иначе может дойти до драки.

– Что же зрители ставят на свои цвета?

– Ставки, – пояснил Архилох. – Деньги, проще говоря. Это очень выгодное дело. За день можно выиграть кучу золота, если повезет, конечно. Не желаешь попытать счастья, друг Василий?

Архилох достал из мешочка, подвешенного к поясу, две номисмы и слегка подбросил монеты на ладони.

– Ставлю две монеты на зеленого возницу. Ты должен поставить столько же на любого другого. Если ты поставишь больше, то мне придется уравнять ставку. Таковы правила.

Видя, что все сидящие в ложе, в том числе и женщины, с азартом делают ставки, Василий решился.

– Уговорил! – сказал он Архилоху, доставая из кошеля серебряную гривну, которая по весу равнялась двум греческим номисмам. – Ставлю на красного наездника.

Феофилакт незаметно для Василия наградил Архилоха одобрительной улыбкой.

После оглушительного хлопка бичом колесницы сорвались с места.

По ипподрому прокатился нарастающий гул, в котором воплощались риск, азарт и жажда наживы, столь присущие роду человеческому.

Первые шесть кругов Василий наблюдал за гонкой спокойно. На седьмом круге красный возница вырвался вперед, трое других заметно приотстали. На восьмом круге красного возницу стали догонять зеленый и белый наездники, в то время как синий возница все больше отставал. На десятом круге зеленый возница уже отставал от красного всего на один лошадиный корпус. Сердце Василия забилось чаще. Одиннадцатый круг обе колесницы промчались колесо в колесо. Синий и белый наездники безнадежно отстали.

И вот последний, двенадцатый круг.

Василий даже привстал со своего сиденья, впившись глазами в мелькающие ноги скакунов, в их развевающиеся хвосты. Архилох был невозмутим, поигрывая золотой цепочкой.

Рыжая запряжка красного возницы, словно обретя новые силы, все более обгоняла вороную запряжку зеленого наездника и в конце концов пришла первой.

По ипподрому прошел вздох разочарования, в котором явственно слышались и ликующие крики тех, кто поставил на красный цвет.

– Я выиграл, дружище Архилох, – засмеялся Василий.

Архилох с небрежной улыбкой протянул русичу

деньги.

– Продолжим, друг Василий?

– Продолжим! Ставлю пять гривен на красного возницу.

– Принимаю! – Архилох высыпал себе на ладонь десять номисм. – Ставлю опять на зеленого.

Во втором заезде случилось несчастье: две колесницы столкнулись на повороте и выбыли из борьбы на третьем круге. Это были белый и синий возницы. В споре оставшихся двух снова победил возница в красной фуфайке.

– Давай денежки, друже Архилох, – широко улыбаясь, сказал Василий. – Недаром я люблю красный цвет. Это цвет удачи!

Архилох расстался с деньгами без особого сожаления на лице и тут же объявил свою ставку на третий заезд: сорок номисм.

– На какой цвет ставишь? – спросил Василий.

– Сначала послушаю объявление глашатая, – заюлил Архилох.

– А я вновь ставлю на красного, – сказал Василий.

Феофилакт, дважды проигравший толстяку с двойным подбородком, тоже поставил на красный цвет.

– Мой русский друг поделится со мной своей удачей, – сказал логофет своим друзьям и кивком головы велел Архилоху перевести его слова с греческого на славянский.

Это приятно польстило Василию. Он успел заметить, что одна из матрон, немолодая, но еще не утратившая своей красоты, бросала на него долгие взгляды.

Василий негромко осведомился у Архилоха об имени красивой гречанки.

– Ее зовут Евпраксия, – так же негромко ответил Архилох. – Советую тебе остерегаться ее.

Василий не успел спросить, с чем связана такая предосторожность, так как начался очередной заезд. Архилох после недолгих колебаний опять поставил на зеленого возницу.

– Во всем должно быть упорство и постоянство, – пробормотал он, напряженно следя за гонкой.

– Вот именно, – усмехнулся Василий, когда еще сорок номисм перекочевали в его кошель.

– Странно, – недоумевал Архилох, – в этом заезде самые сильные лошади были у зеленого возницы, а он проиграл.

После третьего выигрыша подряд Василий расхрабрился:

– Ставлю тридцать гривен на красного. И будь что будет! Что скажешь, Архилох?

Архилох высыпал из мешочка все оставшиеся деньги и пересчитал.

– Мне не хватает пяти номисм, – мрачно проговорил он. – Может, ты сбавишь свою ставку на две с половиной гривны, друг Василий?

Тут неожиданно вмешался толстяк с двойным подбородком, также поклонник зеленого цвета.

– Не надо сбавлять, Архилох, – сказал он. – Я дарю тебе недостающие пять монет.

– Благодарю тебя, благочестивейший Евмений, – промолвил Архилох, прижав ладонь к груди.

Василий удивился тому, что толстяк понимает по-русски и даже довольно неплохо изъясняется. Заметив удивление на лице новгородца, Евмений горделиво ухмыльнулся.