Легенды Амастриды
Шрифт:
Брайс
Брайс вернулся уже в сумерках. По дороге назад он заглянул в порт и переговорил с дюжиной капитанов. Но все будто сговорились: и владельцы больших надежных кораблей, и хозяева утлых суденышек наотрез отказывались покидать Тимбару и плыть дальше, чем до Кинеи или Ситча. Не помогло ни напоминание о старых долгах, ни обещанные баснословные деньги. Брайс понимал, что им всем дан негласный приказ Совета, и страх за Рэн становился все сильнее. Приехать в Тимбару оказалось легко, а вот выбраться отсюда… Теперь уже он не сомневался, что Найл Торрен предал его и донес Совету. Его душил бессильный гнев. Как он мог так беспечно поверить человеку, который всем обязан Совету и Марру! Теперь во что бы то ни стало нужно убираться из города и побыстрее. Время было против них.
Дом, куда перенесли Рэн еще неделю назад, стоял у самой кромки воды, это была тихая улочка торговцев рыбой и каменщиков, на отшибе от кипучей жизни города. Дом был тих и темен. Брайс толкнул тяжелую дверь и обернулся. Кругом была тишина, никто не прятался в темном переулке, никаких соглядатаев не было у него за спиной. Он долго стоял, вглядываясь в ночные тени, а потом осторожно прикрыл двери.
В комнате перед очагом его ждала Селена. Она выпрямила затекшую спину и внимательно посмотрела на Брайса.
– Тебя долго не было.
– Я искал корабль… – он пододвинул к себе остывший ужин. – Как Рэн?
– Я дала ей сонного молока, думаю, она сейчас спит. Она спрашивала про тебя…
– А ты так удачно меня отослала!
– Я поговорила с ней. У тебя же смелости не хватило! – едко заметила Селена. – Она слишком сильно боится и ненавидит свою сущность… если она не примет все, как есть, то заболеет всерьез. Неужели хейли такие страшные?
– Она не видела хороших хейлей. Те, которых она знает, были настоящими чудовищами, убившими ее народ.
– У медали всегда две стороны, а она видит только плохую… Надеюсь, она не умрет у нас на руках!
– Она сильная. Но меня тревожит ее состояние… и этот ее Голос…
– Ах, да, Голос… судя по тому, что я слышала, он спас тебе жизнь.
– И чуть не стоил жизни Рэн. Это уже не первый раз, и с каждым новым она приходит в себя все дольше и болезненнее. Я хочу прекратить это!
– А ты не думал, что Голос – это часть ее сущности, которую ты не можешь изменить по своему усмотрению?
– Я не хочу потерять ее, с Голосом или без него – мне нужна эта женщина.
Селена молча пожала плечами, слегка дрогнули уголки губ, но чувств и мыслей ее не выдали.
– Чем она так отличается от других, Брайс?
– Я люблю ее, этим она отличается ото всех!
Ее плечи разом поникли, тонкие пальцы, теребившие шелковую накидку, судорожно сжались. Хватит! Сколько можно терзать себя, с каждым его словом мучаясь все больше и больше! Таких, как Брайс, нельзя любить, она знает это уже много лет, а у бедной наивной Рэн все еще впереди – и запоздалое прозрение, и муки сожалений… Но вдруг этой девчонке и правда удалось приручить Брайса? Бессильная ревность душила ее, не давая вздохнуть. Она не смогла удержать его дольше, чем на несколько ночей между плаваниями, и все, что осталось, это делать вид, что она ему друг. Иначе не перенести пытки не видеть его больше. Селена почувствовала себя старой. Сколько лет она знает Брайса? Десять или даже больше… Они знакомы еще с той поры, как на него все показывали пальцем и шептались о смерти его матери. Она запомнила худенького взъерошенного мальчишку, озлобленного и дикого. И потянулась ему навстречу, поняв его одиночество и страх, как свои собственные, узнала в нем родственную душу. Они оба были изгоями. Но детство давно закончилось. Селена поманила стражника, тут же бесшумно выступившего из темноты. Накинула капюшон и бросила на Брайса долгий взгляд. Он ждал, когда она уйдет, чтобы броситься к Рэн! И она тихо притворила дверь.
Рэн лихорадило, боль огненным кольцом сжимала виски, а от щедрой порции сонного молока ее все глубже засасывало в водоворот кошмаров. Ей снова привиделась страшная ночь во дворце, Крэйн, который уже не был собой, языки пламени… И последняя ночь осады, когда она брела по заснеженному городу. Потом ей приснилась Тимбара. Она босая шла по деревянной пристани, ощущая непривычное тепло нагретого дерева. У края пирса стоял Брайс, она все шла и шла, а он, не оборачиваясь, смотрел на море и не замечал ее. Рэн побежала, окликая его, но он не слышал. Потом во сне появился Трэйд, он держал ее за руку и не пускал к Брайсу. Когда ей наконец удалось вырваться, она увидела, что Брайс ушел по пирсу уже далеко. Ей никак не удавалось догнать его, проклятый пирс не кончался и все больше разделял ее и Брайса.
Рэн порывисто села на смятой постели, тяжело дыша, с трудом понимая, где она. В комнате было свежо, в открытое окно долетал шум прибоя, была ночь. Рэн огляделась, плотнее запахнувшись в одеяло, она была одна. Она подавила вздох разочарования. Брайса не было рядом, так же, как и во сне. Она не знала, что он уже битый час меряет коридор шагами, не находя смелости увидеть ее и сказать правду.
Скрип открывающейся двери заставил ее вздрогнуть. Она нервно сжала край одеяла пальцами. В комнату вошел Брайс, бросил на нее настороженный покаянный взгляд, стремительно шагнул к кровати. Обида и ревность заставили Рэн отодвинуться, Брайс, заметив это, не сделал больше попыток приблизиться и стал у двери, небрежно прислонившись к стене.
Сердце отчаянно колотилось. Она знает! Уверенность в этом росла с каждой минутой. Та холодность и презрительный взгляд, которым Рэн встретила его у дверей, говорили об этом. А он, как дурак, ждал, что она простит его, поймет, что все случилось до того, как он увидел ее на крепостной стене Дарлога… И вот она сидит, отодвинувшись от него на самый край постели, и смотрит недоверчивым взглядом.
– Как ты себя чувствуешь? – он видел, что Рэн бледная и осунувшаяся, и его снедала тревога за нее. Рэн молча смотрела в сторону, кажется, она и не думает отвечать. Наконец она подняла голову и взглянула на Брайса.
– Где ты был?
В голове у него шумело, но надо что-то сказать, ее испытующий враждебный взгляд требовал ответа.
– Я искал корабль…
– Ты оставил меня одну!
– Рэн, я был рядом все шесть дней, что ты не приходила в себя! Мы не можем здесь дольше оставаться, это слишком опасно! Поэтому мне пришлось уйти.
– Тебя не было рядом, – упрямо повторила она. Рэн понимала, что он прав, что ни Трэйд, ни она сама не могут разгуливать по городу, не привлекая излишнего внимания. Но ей было плохо, она чувствовала себя маленькой и слабой, ей хотелось, чтобы о ней заботились, а не бросали наедине с кошмарами!
Брайс безнадежно смотрел на Рэн. Она верно ненавидит его! Впервые он видел ее такой: холодной, отстраненной, чужой… Страх потерять ее наполнял сердце до краев, мешая думать и говорить. Она все уже решила, и теперь неважно, знает она всю правду или только догадывается, бесполезно вымаливать у нее прощение! Брайс яростно тряхнул головой. Единственная его вина в том, что он любит эту женщину. Сделку он заключил, едва ли зная что-то о наследнице Марон. Доселе незнакомая боль терзала сердце. Проклятое чувство! Брайс пошел к двери, краем глаза видя, что Рэн вскочила с постели. Одеяло соскользнуло и смятым комком лежало теперь у ее босых ног. Он повернулся к Рэн.