Легенды авиаторов. Игровые сказки-2.
Шрифт:
самолет приходится немножко переделывать. И вот в конце концов появилась
универсальная модель — «Авро-504к». Она могла работать с любым двигателем. Я имею
в виду, конечно, тогдашние.
— А что делали с огромным количеством «Авро» после того, как война закончилась? —
спросил Ларош. — Учебные самолеты — да.
— В гражданской авиации, — ответил Гастингс. — Как экскурсионные. Как
буксировщики. А вот вам еще такие факты «из жизни» «Авро-504»: это был самый
первый самолет, с которого началась авиация целой страны. В 1919 году «Авро-504к»
приземлился в Исландии — а этот остров расположен очень далеко. Этот момент стал
отсчетной точкой истории исландской авиации. Как вам такое?
— Впечатляет, — признал Вася.
— И еще на закуску, — добавил Гастингс. — Имелся японский вариант того же самолета
— «Йокосука» KIY.
— Слов нет! — воскликнул Франсуа Ларош. — Поистине, универсальный биплан.
87. В небесах, на земле и на море
— О нет, они опять! — простонал лейтенант Фюрст и картинно закатил глаза. — Что
сегодня за праздник? Годовщина революции? Взятие Бастилии? День рождения Сталина?
— Не то, не другое и не третье, — отозвался Ганс Шмульке, с не меньшим интересом
наблюдая за столпотворением возле советского ангара. Русские выкатили КВ-5, башню
которого комиссар Котятко традиционно использовал вместо трибуны, развернули алый
лозунг с белыми буквами «Крепить боевое братство!», оркестр художественной
самодеятельности грянул обязательные «Три танкиста» и «Если завтра война». —
Кажется, это экспромт. Почему бы не отпраздновать без всякого повода?
Дальнейший ход событий был предсказуем. Объявился Парамон Нилыч, разумеется
встреченный бурными продолжительными аплодисментами, переходящими в овацию и
криками «Ура!». С завидным проворством для своего крупного телосложения комиссар
забрался на КВ-5. Вытянул руку в указующем жесте и привычно завел старую шарманку:
текущий политический момент, догоним и перегоним по показателям французские ПТ,
вырвавшиеся в лидеры по статистике, искореним недостатки и так далее.
К чему вел свою речь комиссар было решительно непонятно, но у товарища Котятко
всегда так — начинает он очень издалека и подходит к главному только минут через
сорок, когда выговорится.
— Слышишь, сигнал на выезд? — герр Фюрст слегка пихнул локтем унтер-офицера
заслушавшегося ораторскими руладами товарища Котятко. — Пошли за заданием, хватит
бездельничать...
В
VK.4502 на «Мауса», причем командование не пожалело золота на переобучение: начфин,
мадам Ротвейлер едва не лопнула от злости и жадности, но ничего не поделаешь: приказ
есть приказ, а на «Маусе» требовался экипаж со всеми возможными перками. Потому и
выбрали ветеранов, обитавших на танкистской базе еще с благословенных времен ЗБТ.
— «Утес», — Ганс Шмульке удовлетворенно кивнул, бросив взгляд на распечатку с
боевой задачей. — Неплохая карта, могло быть хуже...
В первые секунды выезда на полигон ничего необычного не происходило. Разошлись
створки ворот ангара, на тактическом планшете Отто Фюрста моргнуло красным «В бой!»
и «Маус» с неторопливой величественностью выкатился на верхний респ «Утеса». Маяк,
как основной ориентир, возвышался впереди и чуть левее.
— Не понял? — громко сказал Шмульке, оторвался от прицела орудия и протер глаза.
Снова уткнулся в окуляр. — А где все? Тут больше никого нет!
— Черт знает что, — согласился командир. — Не обозначена ни одна потенциальная цель!
Противник отсутствует! Мы что, здесь вообще одни?
— Сбой сервера? — осведомился мехвод по внутренней связи. — Первый раз такое вижу!
Ничего похожего не случалось даже в незабвенные времена патча 0.6.1.5, когда танки
ездили боком через всю Прохоровку и зависали на проводах в Энске!
— Оглядимся, — решил Фюрст. — Гони наверх, к маяку!
«Гнать» на супертяжелом «Маусе» было несколько затруднительно, ибо данный танк к
гонкам не приспособлен. Тем не менее машина уверенно вскарабкалась вверх по склону,
господин лейтенант пристально следил за обстановкой через командирские перископы,
однако на полигоне по-прежнему было тихо и пусто.
— Вылезем, подышим свежим воздухом, — Шмульке пожал плечами. — Какой смысл
сидеть в танке, когда никого нет? Может, что-нибудь заметим — не в черной же дыре мы
оказались?
Остановились под маяком, возле обрыва с которого открывался шикарный вид на
вечерний океан. Видимость, не смотря на облачность, идеальная, на много километров.
— Donnerwetter! — лейтенант, первым заметивший объект, которого здесь точно не
должно быть, аж отступил на шаг назад. Вытянул руку. — Вон, глядите! От солнца
заходит!
По серо-стальной глади океана медленно, но с жутковатой целеустремленностью ползло