Легенды авиаторов. Исторические рассказы
Шрифт:
— Хорошо, — кивнул командующий. — Однако не получится ли так, что союзники
успеют сбросить бомбы прежде, чем вы их перехватите?
— Чтобы этого не произошло, эскадрильи должны базироваться как можно ближе к линии
фронта, — отозвался Бельке. — Для перехвата нам потребуется всего несколько минут.
Способ атаки выбирает командир, Staffelfuhrer, — и он же возглавляет атаку. Остальные
прикрывают его от возможных атак. Таким образом, в случае нападения группы
самолетов в бою принимают участие все летчики стаффеля, а при атаке одиночного
аэроплана достаточно одного командира.
— Не хочу этого произносить, но... если командир будет подбит? — спросил фон дер Лиз-
Томсен.
— В таком случае его заменяет пилот второго корабля — и так далее, — ответил Бельке.
Четкая организация показалась командующему более чем разумной. Правда, при таком
положении дел одерживать победы разрешалось лишь асам. Но летчики часто погибали,
их место занимали новые — а славы хватит на всех.
Осенью 1916 года Бельке — командир Jasta-2 — уже одержал семь новых побед. Его
подчиненные все еще «топтались на пороге» в ожидании, когда им позволят совершать
подвиги.
Бельке лично отбирал их: Манфред фон Рихтгофен, Эрвин Бме, Макс фон Мюллер, Макс
Иммельман, Отто Гене...
— Летчиками я доволен и будущих героев мне хватает, — сказал под конец Бельке
командующему, — но у нас очень мало самолетов: два биплана Фоккера и один
«Альбатрос».
— Будут еще, — обещал командующий.
28 октября 1916 года, Западный фронт, расположение Jasta-2 (район Камбре)
Три германских самолета поднялись по тревоге. Такие вылеты стали уже привычными.
Стаффель возглавлял командир — Освальд Бельке. За ним летели Рихтгофен и Бме.
Вскоре все трое увидели несколько британских самолетов, и первый из англичан атаковал
Бме. Бельке выпустил в неприятеля очередь, и британец задымил.
— Подбит? — жестом спросил Бме, но Бельке покачал головой: англичане нередко
прибегали к хитрости — пускали дым, а когда соперник расслаблялся — наносили
смертельный удар.
Но сейчас, похоже, англичанину было не до трюков — он изо всех сил тянул самолет к
линии фронта. Ну еще бы, кому охота падать на окопы врага! Там уже готова «теплая
встреча».
Внезапно от самолета — это был Сопвич «Страттер», как ясно видел Бельке, —
отвалилось крыло, и машина перешла в беспорядочное падение.
На место одного подбитого британца поспешили еще два. Оба набросились на командира.
Бельке находился ниже «Де Хевилендов» и не мог как следует отбиться от них, поэтому
отвернул.
В этот момент британцев атаковал Бме.
Бельке не мог допустить, чтобы подчиненный отобрал у него славу, и, поднявшись выше,
сам набросился на врага.
У первого «Де Хевиленда» был пробит топливный бак. Бельке ясно видел лицо летчика,
залитое кровью и похожее на маску. Самолет англичанина пошел на снижение. Бельке
успел увидеть, что тот благополучно сел... и тотчас был схвачен германской пехотой.
Бельке снова развернул самолет, чтобы разделаться со вторым «Де Хевилендом».
Бме, раззадоренный удачной двойной атакой, сделал то же самое.
И два самолета Jasta-2 столкнулись в воздухе...
Они лишь соприкоснулись, но этого оказалось достаточно: когда две машины идут на
такой огромной скорости, при малейшем их контакте происходит сильнейшее сотрясение.
Самолет Бельке был сильно поврежден и начал падать.
Бме летал вокруг него кругами, словно пытаясь задержать падение.
Рихтгофен изумленно смотрел на происходящее. Сначала ему казалось, что Бельке просто
садится, но тут самолет командира начал разваливаться на части... Теперь «Альбатрос»
стал неуправляемым и просто падал.
Бме все так же кружил возле него, и даже просто наблюдая за самолетом можно было
понять, в каком отчаянии летчик.
Затем грянул взрыв.
Освальд Бельке погиб.
Эскадрилья тяжело переживала смерть «отца ягдтстаффелей» — Освальда Бельке.
— Удивительно, — сказал Манфред фон Рихтгофен, когда командира провожали в
последний путь, — все, кто был знаком с Бельке, считал себя его единственным
настоящим другом. Каждому казалось, что именно его Бельке любит больше, чем всех
остальных. У него совершенно не было личных врагов. Со всеми он был одинаково
доброжелателен, ни для кого не делал исключений.
Кругом молчали. Все знали, кто был тем единственным, по-настоящему близким к Бельке
человеком, — тем, кого погибший особенно выделял.
Это был Эрвин Бме, ставший по случайности причиной его гибели.
— На все Божья воля, — заключил Рихтгофен, чувствуя, что горло у него перехватывает
рыданием, — таково единственное утешение души во время войны.