Шрифт:
Если бы хотя бы десятая часть тех историй, которые рассказывают в трактирах старые морские волки, имела под собой какие-то реальные прообразы, в море было бы не протолкнуться от гигантских каракатиц, подводных драконов, проклятых пиратов и кораблей-призраков.
Конечно, когда одна и та же легенда рассказывается сначала пьяным боцманом на Тортуге, а через полгода не менее пьяным матросом - в Кейптауне, она обычно превращается в совершенно другую легенду. Так что если собрать все рассказы вместе и подсчитать, получится, что на деле их гораздо меньше - во всяком случае, было меньше, пока
"Летучий Голландец" шел на всех парусах.
То есть, конечно, это определение мало подходило проклятому кораблю. Паруса вовсе не были надуты ветром (которого, к слову, почти не было), напротив - они висели рваными черными тряпками, распугивая всех чаек. Но сам корабль, нисколько не стесняясь этого обстоятельства, шел вперед с приличной скоростью, движимый неведомой силой.
На первый взгляд палуба была тиха и безлюдна. Если бы у вас был шанс взглянуть на "Голландец" повнимательнее, вы бы могли заметить тихо и спокойно, хотя и совсем не медленно, перемещающиеся по кораблю фигурки. Жизнью это назвать было нельзя, нет; это больше напоминало холодное, четкое и размеренное движение шестеренок в часовом механизме. Все двигались не просто так - каждый выполнял свою работу - упорно и без осечек. Стояла неподвижно только одна фигура, стоящая за штурвалом. Капитан Филип Вандердеккен - не совсем живая, но вполне деятельная легенда океана - внимательно следил за морскими просторами.
Пиратский корабль Вандердеккен заметил еще издали. Дневная жара уже спала, яркое солнце, так ненавистное всем мертвецам, потихоньку уходило за горизонт, и "Голландец" начал обретать активность. Раздвинув ни на что не похожую старую подзорную трубу, капитан протер гнилым рукавом стекло и вгляделся. Изображение на флаге пиратов являло собой странную картину - белый череп в обрамлении двух таких же белых геральдических львов-щитоносцев. Вандердеккен крякнул - этот флаг был ему знаком, хотя напрямую с этим кораблем он еще не сталкивался... Пока не сталкивался. "Королевский лев" был во владении грозного и предприимчивого капитана Джованни Безотти - человека, появившегося в этих водах относительно недавно, но уже показавшего, что с ним стоит считаться. Интересно, скрипнул зубами Вандердеккен, а каков он с мертвыми? Нимало не беспокоясь, что толусгнившие доски, сверхгрязные обрывки парусов и мертвецы на палубе могут, мягко говоря, шокировать мореплавателей, проклятый капитан развернул корабль наперерез "Льву".
Чем-то не нравились капитану Безотти далекие паруса справа по борту. Никакой угрозы он не чувствовал: пираты на пиратов нападают редко, войны сейчас нет, пушки в порядке, берег рядом... А все равно шевелилась в душе какая-то тревога, и с каждой минутой чувство "чего-то не того" усиливалось: по мере того, как "Голландец" приближался к кораблю, невесть откуда прилетевшие тучи сгущались над ним все больше и больше. Начал накрапывать небольшой дождик. На палубе "Голландца" капитан Вандердеккен поднял голову и усмехнулся, а потом покрепче сжал штурвал.
Безотти грязно выругался: погода портилась на глазах, небо заволакивали стремительно надвигавшиеся с севера низкие тучи.
– Паруса на рифы! Рулевой - на два румба круче к ветру! Боцман! Свистать на верх подвахтенных!
Ну, а "Голландец" все приближался и приближался. Уже можно было разглядеть грязные рваные тряпки вместо парусов и абсолютно гнилой корпус с соляным налетом.
Ослепительная молния прошила небо назквозь, и гром оглушил всех находящихся на корабле. По палубе застучал частый дождь.
Ветер был не столь силен, чтобы отдавать якорь или совсем убирать паруса. Большой опасности изменение погоды в себе не таило, но ощущение грядущих неприятностей Безотти не покидало. И когда он глянул на приближающийся корабль, то понял почему.
– О, Мадонна! "Летучий Голладец"... Спаси нас, святой Яго!
Безотти побледнел.
– Убрать паруса!
Корабль мертвецов шел наперерез "Королевскому льву" и капитан решил лечь в дрейф, чтобы пропусить его перед собой.
Безотти изо всехсил старался казаться спокойным: стоит капитану поддаться панике, и матросов уже ничто не удержит.
Подойдя на расстояние достаточное, чтобы капитан-мертвец мог увидеть,что творится на палубе (а также показать себя и кораблик во всей красе), "Голландец" остановился. Вандердеккен вперил мертвый взгляд прямо в Безотти.
– Джованни Безотти, я вижу все твои грехи и пришел по твою душу!!- раздался скрипучий, неживой голос над водным пространством.
Нет, на самом деле убивать Безотти лично Вандердеккен не собирался, делать ему больше нечего, но вот напугать до полусмерти... Впрочем, если бы Безотти от страха прыгнул за борт и утонул, мертвец с удовольствием прибрал бы его душу к рукам. Хотя этим сладким мечтам не суждено было сбыться - Безотти был законченым мерзавцем, но далеко не самым трусливым человеком на своем корабле.
Что, впрочем, не относилось к матросам. Мертвый капитан еще не завершил свою речь, а кто-то из потерявших голову от ужаса матросов с криком "Спасайся, кто может!" уже прыгнул за борт. Причем не за тот, что был ближе к берегу, а как раз за ближайший к "Голландцу". Одним из прыгнувших был юнга по имени Януш.
До этого дня у Януша была иллюзия, что все рассказни о страшных штормах и кораблях-призраках всего лишь страшилки для наивных юнг. Но когда небо из светло-синего в единый миг превратилось в черное, когда загромыхал гром, а молния перечеркнула все паруса сразу одним росчерком, Януш перепугался насмерть.
Ему показалось, что корабль вот-вот перевернется кверху килем и утащит Януша за собой на дно. Но это незадачливый юнга пережил бы. А вот сверкающий силуэт корабля, прозрачный на вид, но излучающий страх и ужас, надвигающийся с неотвратимостью - это зрелище Януш выдержать не сумел.
С громким воплем он переметнулся через борт и скрылся в волнах...
– Подождать, пока помрет, и выловить!
– отдал Вандердеккен короткий привычный приказ одному из своих матросов. Ему часто приходилось менять команду, так как все матросы-трупы быстро гнили и разваливались на куски. Вот сейчас ему как раз не хватало юнги. И матрос, с тупой готовностью глядя в воду, стоял и ждал, пока же Януш захлебнется.
Зато Рич не ждал. Януш был его самым лучшим другом - чуть ли не единственным вообще другом. И позволить ему утонуть мальчишка ну никак не мог. Несмотря на одолевавшие его все больше с каждым мновением ужас и страх, юнга кинул в море пустой бочонок и отважно бросился следом...
– Держись! Януш! Дер...жись!!
– Рич почти сразу начал захлебываться в беснующихся между бортами приблизившихся друг к другу кораблей волнах, но, несмотря ни на что, продолжал отчаянно загребать руками, изо всех сил стараясь подплыть к то и дело погружающейся под воду мальчишкиной макушке...