Легенды о призраках (сборник)
Шрифт:
Он всегда чувствовал себя несколько вялым по утрам, после того как покурил накануне травы, но сегодня мать немного подняла ему настроение.
– Это хорошо, что у нас остался вчерашний обед, – сказала она за завтраком. – Мы снова собираемся у Мидж. Надо сделать все, чтобы эти фильмы не показали.
Она уехала на работу – в магазине «Фруго» в торговом центре, – а он присоединился к похоронной процессии мальчиков и девочек, одетых в белое и черное. Хоронили, кажется, прошлое – на уроке истории Ливерпуля почти все его одноклассники молчали, словно убитые горем родственники. Робби смог поговорить с Дунканом только на перемене.
– Я их достал.
– Чаки?
Ухмылка Дункана подтвердила его догадку. Проходившая мимо девочка, которую они даже не знали, как зовут, требовательно спросила:
– Что Чаки?
– Мы будем смотреть фильмы про него, – сказал Робби.
– Моя мама говорит, что этого делать нельзя, хотя бы из уважения к погибшим.
– А мы моральные уроды, мы никого не уважаем, – заявил Дункан.
Девочка и ее подруга синхронно зажмурили свои глупые глаза.
– Это вернет его, – сказала подруга и преувеличенно вздрогнула.
– Кого вернет? – спросил Робби, на всякий случай грубо – вдруг эти цыпочки против них что-то имеют.
– Если кто-то посмотрит про него фильм, это вернет его назад.
– Если кто-то посмотрит, зная, что этого делать нельзя, – добавила подруга, – это то же самое, что пригласить его в наш мир.
– Это как вызывать демона, чтобы он овладел твоим телом, – сказала первая девочка.
– Но у них все равно ничего не выйдет, – презрительно проговорила вторая.
Такая шпилька не могла остаться без ответа.
– Это почему? – спросил Робби.
– Потому что вас не пустят в кинотеатр.
– А нам наплевать. Мы…
– Мы туда все равно проберемся, – прервал его Дункан. – Нам откроет двери сам Чаки, чтобы мы могли на него полюбоваться.
Должно быть, он не хотел, чтобы девочки узнали, что они будут смотреть фильмы у него дома. А он не такой уж отчаянный, хотя он и любил убеждать Робби в обратном.
Девочки синхронно изобразили на лицах презрительные улыбки и убежали на школьный двор. Понизив голос, Дункан сказал:
– На сегодня у меня есть два. Я тебе напишу, когда…
Весь остаток дня у Робби пересыхало в горле и вставали дыбом волосы на затылке. Он совершенно не мог сидеть на одном месте – но за обедом пришлось, а то мать могла что-нибудь заподозрить.
– Опять много задали? – спросила она.
– Да, как вчера.
Умно. Ему удалось соврать, не соврав, и она ничего не заметила. Наверное, он взрослеет.
– Ничего страшного, у тебя весь вечер впереди, – сказала она.
Он переписывал из Интернета статью о трущобах викторианского Ливерпуля, когда на его мобильник пришло сообщение. Оно гласило: «Ушла заходь».
«Иду», – напечатал Робби. Торопясь, он подбирал слова для замены в тексте из Интернета, а в голове у него шумело и пульсировало. Надо побыстрее закончить, и он свободен. Телевизоры показывали одно и то же во всех домах, стоявших вдоль улицы, по которой бежал Робби, до самого паба «Собачья челюсть». Дункан с матерью жили напротив паба в таком же маленьком, как у Робби, доме. Дункан и горьковатый запах сканка встретили Робби у двери.
– Ну что, готов пройтись по травке? – спросил Дункан.
Робби поколебался. Из дверей паба вывалилось несколько мужчин – видимо, тоже собирались покурить, хотя и не совсем то, что его друг. Дункан поднял два пальца, демонстрируя косяк:
– Давай-ка
– Не здесь же. Кто-нибудь может увидеть. И я не хочу, чтобы мамка унюхала. Эта травка довольно вонючая.
Поглядев на Робби стеклянными красными глазами, Дункан сказал:
– Ладно, пошли на задний двор.
Робби проследовал за ним через коридор, в котором по крайней мере не было велосипедов, и через заставленную всякой всячиной кухню. Они вышли во двор. Он затянулся по-настоящему, как мужик, и ему показалось, что за ними наблюдают. Зрителями оказались безжизненные окна второго этажа. Где-то – он не мог определить где – надрывался ребенок. К тому времени, как они с Дуганом докурили самокрутку, его уже тошнило от этого крохотного, обнесенного забором двора, над которым по небу метались фейерверки.
– Ну и где твой Чаки?
– Ждет тебя.
Естественно, Дункан имел в виду: ждет их обоих. Они прошли в гостиную, где пухлый диван и два тощих кресла изображали аудиторию перед выключенным телевизором. На одном из кресел лежала книжка про ливерпульские трущобы, а на полдивана разлегся оранжевый женский кардиган. Дункан засунул диск в плеер и плюхнулся рядом с кардиганом.
– Поехали, – сказал он.
Робби положил книжку на ковер и откинулся на спинку кресла – хотя он не сказал бы, что это было удобно. На экране началась «Детская игра». Это было название фильма; видимо, оно должно было обмануть зрителя, который еще не знал про Чаки – злобную куклу, в которую вселился дух убийцы. Почему все обвиняли мальчишку? Разве непонятно, что кукла специально подстраивала все так, чтобы казалось, будто это он совершает эти убийства? Его даже посадили в психушку, а Чаки потом убил местного психиатра. Наконец мать мальчишки догадалась, что Чаки живой и это он творит все эти гадости. Они вместе с мальчишкой бросили его в камин, и он горел ради блага всех детей, как было сказано в газете, – но до конца не сгорел, и мамаше еще пришлось разнести его из пистолета. Робби почувствовал облегчение, когда она наконец узнала правду. Он отпустил костлявые подлокотники кресла, которые, по-видимому, уже некоторое время впивались в его ладони. Дункан фыркнул:
– Нытик.
– Кто?
– Да этот сопляк. Весь фильм ныл да хныкал. Надеюсь, другой диск будет лучше.
Как кукла смогла вернуться? У нее уже были швы на лице, но это была не вторая часть, и Робби не узнал, каким образом она снова ожила. Чаки убил девушку, которая раньше была его сообщницей и любовницей, и перенес ее душу в куклу-девочку. И когда она заговорила, комнату наполнил странный звук – хихиканье, переросшее в захлебывающийся смех.
– Что смешного-то? – с испугом спросил Робби.
– Это же Мардж из «Симпсонов».
И Робби сразу узнал каркающий женский голос из любимого мультфильма своей матери. Мардж Симпсон, засунутая в куклу, помогала Чаки убивать людей. Ближе к концу ее пытались сжечь заживо, но она выжила, а Чаки опять тщательно расстреляли из пистолета – а он в это время кричал: «Я еще вернусь!» Кажется, кто-то еще это говорил. Во сколько же фильмов удалось проникнуть Чаки и его подружке? А в конце она родила ребенка – окровавленную маленькую куклу. Дункан вытащил диск и принялся щелкать кабельные каналы. Они сменяли друг друга, словно слайды, – так быстро он их переключал. И тут Робби крикнул: