Легенды Пустоши
Шрифт:
— Чего орешь? — В кабину заглянул Георг.
— Чуть сердце через горло не выскочило, — с укоризной добавила Инка.
— Бинокль мне! — воскликнул Чак и сам схватил висящий перед ним на ремешке бинокль, жадно приник к окулярам. Георг с Инкой посмотрели в ту же сторону.
Там, дальше на юге, где скальная гряда рассыпалась на холмы и валуны, стоял обнесенный забором маленький поселок, состоящий преимущественно из палаток и навесов.
— Да это камнеломщики, — сказал Георг, ветошью протирая титановые ладони: он поднимал и закреплял якорь.
— А что у них там?
— Подъемный кран, — кивнула Инка.
— Арендовать подъемный кран? — уставился на карлика Георг.
Чак потер руки и, поставив ноги на привязанные к педалям деревянные колодки, передвинул рычаг. Двигатель заурчал, «Каботажник» закачался. Карлик кинул быстрый взгляд в зеркало бокового обзора — на севере в облаке пыли появился небольшой отряд омеговцев.
2
Поселок стоял рядом с выработкой — фанерная хижина хозяина, десяток палаток и стоянка для двух грузовых самоходов и двух легких сендеров. Все это было обнесено высоким забором из всякого хлама: железных листов, кусков старой кладки, автомобильных остовов, камней, досок — что удалось собрать.
Раскаленный воздух полнился стуком. Изможденные, оборванные люди в большой каменной чаше у основания гряды махали кайлами, ломая гранит. Четверо самых крепких на вид, понукаемые надсмотрщиком с палкой, крутили огромные рукояти крана, по двое на каждую, поднимая на поверхность каменные блоки. По периметру выработки ходили парни в полотняных рубахах и штанах, вооруженные самострелами и обрезами.
Миха Кожистый, хозяин поселка, сидел в фанерной хибаре и обедал. Это был рослый мужчина, красное полноватое лицо заросло черной бородой, которую он иногда подравнивал ножом. Из-под густых черных бровей выглядывали удивительно голубые глаза. Голова у него была абсолютно лысая. Миха хлебал горячую похлебку из котелка и то и дело прикладывался к фляге.
Стукнула, распахиваясь, дверь. В хибару, пригнувшись, вошел управляющий. Содрал с головы белый платок, вытер худое мокрое лицо.
— Еще один пал, хозяин, — коротко доложил он.
— Чего?! — Миха приподнялся, упираясь жирными руками в стол.
— А я что могу сделать? Жара, вот и мрут. Ты б им хоть воды выделил по глотку, глядишь и…
— Чего сказал-то, Влад, подумал? Вода в сезон солнца дороже золота. — Миха торопливо вытер руки о тряпицу, на которой лежал хлеб, и поднялся. — Ладно, идем разбираться.
Кран представлял собой решетчатую ферму, приваренную на широкой колесной платформе под небольшим углом. Для устойчивости ее подпирали несколько железных брусьев. В нижней части фермы был вал с катушкой, на которую наматывалась толстая веревка. Другой конец веревки был перекинут через блок в верхней части фермы. К катушке с каждой стороны крепилась длинная деревянная рукоять, за которую могли взяться двое.
Сейчас кран бездействовал. Солнце стояло в зените, небо было белым от зноя, земля потрескалась и неприятно хрустела под ногами. Двое рабов с одной стороны крана и один с другой сидели на платформе, опустив головы, рядом стоял надсмотрщик.
Миха подошел ближе, перешагнул через тело.
— Чего расселись?! — крикнул он, забираясь на платформу по приваренной возле кабины лесенке.
Кран был передвижной: в передней части платформы поставили кабину от самохода и двигатель. Ферма стояла под углом к тыльной части. Кран подгоняли задним ходом к выработке, и рабы крутили рукояти. Когда-то к катушке подходил механический привод и кран работал от двигателя, однако Миха велел переделать, чтобы дорогое топливо не жечь.
— А ну вертите дальше, работа стоит! Пошли, пошли, скоты ленивые! — Он пнул ближайшего раба, и тот медленно поднялся. — Шевелитесь! — заорал Миха, разозленный этой медлительностью, вытащил маузер. Ствол уперся в голову раба. Двое других угрюмо смотрели на хозяина с противоположной стороны платформы, отделенные от него фермой.
— Воды… — прохрипел один из них.
— Чего тебе?! Подумал, чего сказал?! — взбеленился Миха. — Вот тебе, а не воды! — Он быстро навел пистолет на просившего воды раба и выстрелил ему в голову.
Раб рухнул на платформу.
— Работать! — Миха стволом наотмашь ударил ближайшего раба по щеке. Тот схватился за рукоять с одной стороны, его напарник — с другой. Надсмотрщик под сердитым взглядом хозяина огрел раба по плечам.
Миха спрыгнул с платформы, подступил к Владу, который стоял, заложив руки за спину, и бесстрастно наблюдал за расправой:
— Найди еще двоих посильнее и поставь на кран.
Влад едва качнул головой:
— На ломке совсем доходяги уже… Ладно, поищу.
— Работу не прекращать! Трупаки гонзам скормить.
И тут у ворот с другой стороны поселка послышалось тявканье гонз. Миха с Владом разом повернулись туда. Они услышали сквозь несмолкаемый перестук окрик часового.
— Не прекращать! — Миха сжал кулак и сунул его под нос управляющему. — Иди за рабами, я разберусь.
Неожиданных гостей хозяин принимал в своей хибаре. Он с удивлением разглядывал их: высокого широкоплечего мужчину в наглухо застегнутой куртке с высоким воротом и в перчатках, от которого несло машинным маслом, и кривоногого карлика в кожаных шортах. Те в свою очередь разглядывали Миху, и не было на их лицах ни страха, ни подобострастия. Наконец хозяину каменоломни надоело, и он буркнул, обращаясь к мужчине:
— Ну? Чего приперлись?
Неожиданно первым заговорил карлик.
— Ты главный тут, большак?
— Чего? Кто? — удивился Миха, отводя взгляд от высокого. — Ты мне?
— А разве от вас тут еще кто-то есть? — Карлик завертел большой лысой головой и даже заглянул под стол.
— Я только, — продолжал удивляться Миха. — Я хозяин.
— Ну, то-то я смотрю, больше никого, — хмыкнул карлик. — В общем, понятно мне про тебя все, хозяин. Большаки — это вы, крупняки, я вас так называю. Что, догадаться трудно?