Легенды рябинового леса
Шрифт:
Он нахмурился.
— Серьёзно?
— Да, серьёзно. Ты парень. Тебе не нужно беспокоиться о росте.
— Супермодели тоже высокие.
— Они супермодели. У них такая внешность, которая соответствует росту.
— Как именно, по-твоему, ты выглядишь, Катори?
— Как будто у Шакила О’Нила и Сакагавы был ребёнок.
— Не знаю, кто такой Сакагава.
— Коренной житель, который помогал Льюису и Кларку во время их экспедиции в Луизиану.
— Приятно знать, но мой вопрос был на самом деле риторическим.
Я
— В любом случае, надевай каблуки. Если кто-нибудь посмеет смеяться над тобой, я сожгу их ужин до хрустящей корочки.
Я улыбнулась, когда села на бархатный пуф цвета охры перед своей кроватью и надела туфли на красной подошве. Они идеально подошли мне.
— Во что мне это обойдётся?
— Подарки — это не сделка.
— Почему тогда книга не считалась подарком?
— Потому что ты настояла на том, чтобы вернуть мне деньги. Так что это осталось одолжением.
Я скрестила руки на груди.
— Значит, если я скажу тебе, что не верну тебе деньги, тогда мне не нужно идти с тобой на ужин?
— Слишком поздно менять мнение.
Я проворчала:
— Однажды я собираюсь стать профессионалом в сделках с фейри.
— Я на сто лет старше тебя, — сказал он, когда я, наконец, поднялась. — Тебе многое предстоит наверстать.
Я была на уровне глаз с Эйсом, за исключением того, что его глаза не были на моих, они были на туфлях.
— Если они тебе так понравились, почему ты не купил своего размера? — поддразнила я.
Он усмехнулся. А потом он спросил более серьёзно:
— Ты можешь в них ходить?
Я шагнула вперёд.
— Очевидно, да. Как далеко отсюда ресторан?
— Наверху.
У меня пересохло во рту.
— Наверху?
— Расслабься, Китти-Кэт. Он не в моей комнате. Он на крыше отеля. У них там азиатский ресторан с высоким рейтингом.
Он придержал дверь открытой. Я стащила карточку-ключ и телефон с консоли, затем прошла мимо него, стараясь двигаться плавно. Это была тяжёлая работа, но взгляд в зеркало в прихожей убедил меня, что у меня всё хорошо.
— Они действительно красивые, Эйс. Спасибо тебе.
— Я думаю, что последним охотником, который так сильно благодарил фейри, был Тэева, когда Джекоби спас ему жизнь.
— Он не совсем спас его.
— Он вернул его из мёртвых.
— Но он убил его вначале.
— И привёл его потом обратно, — настаивал Эйс. — А потом он прятал его от фейри. В моей книге защита — это форма спасения.
— Значит, солгав Грегору, ты пытался спасти меня? — я прижалась спиной к одной из зеркальных панелей лифта.
Его губы сжались в жёсткую линию.
— Солгав Грегору, я извинился за то, что обманул тебя.
Воздух в закрытой металлической коробке был таким густым и горячим, что мои ладони покрылись потом, и усилили пряный аромат одеколона Эйса. Это было повсюду, кожа и имбирь, смешанные с гвоздикой. Я была почти уверена, что теперь буду пахнуть им на протяжении всего ужина. Лифт зазвенел, и мне показалось, что меня выпускают из тюрьмы строгого режима. Я шла впереди Эйса в ресторан с кондиционером. Стены — сплошь книжные шкафы с терракотовыми статуями и разноцветной фаянсовой посудой — были покрыты чёрным лаком, как и столы. Вокруг круглых обеденных столов были расставлены стулья с высокими спинками, обитые тёмно-синим бархатом.
Хостес, одетая в чёрное платье с воротником-стойкой, усадила нас. Она была так загипнотизирована Эйсом, что не отодвинула мой стул. Она даже не посмотрела на меня.
— Демонстрируешь, как это работает? — спросила я, как только она ушла.
— Как что работает?
— Каптис.
Он издал низкий звук в глубине своего горла.
— Китти-Кэт, если бы я использовал каптис на ком-нибудь в этой комнате, они бы прямо сейчас оседлали меня. Это действительно то, что ты хочешь увидеть перед едой?
Я даже не хотела видеть это после того, как поем…
Официант, одетый в чёрное, появился рядом с нашим столиком и налил газированную воду в наши стаканы. Он спросил, что мы хотим выпить. Я попросила шампанского. Эйс заказал японского виски без льда. Официант попятился, растворившись в тёмной, приглушённой комнате.
— Разве нет миллиона людей получше, с которыми можно поужинать? — спросила я его.
Его тёмные брови сдвинулись.
— Получше?
— Я не знаю… друзей?
— Хочешь верь, хочешь нет, но когда ты не применяешь грубую силу, мне действительно нравится твоё общество.
Я теребила салфетку у себя на коленях.
— Скажи мне, что заставило тебя захотеть стать врачом? — спросил он.
Ошеломлённая тем, что он задал мне личный вопрос, который не касался моего наследия, я ответила не сразу. Наконец я сказала:
— Когда мне было семь лет, у моего дедушки начались хронические боли в позвоночнике. У него возникало это покалывание, которое переходило в онемение. Его мышцы скручивало. В течение нескольких месяцев он едва мог ходить или поднимать чайник без посторонней помощи.
— Бабушка Вони и мама пытались лечить его отварами Готтва, которые пахли старыми носками. На вкус они были такими же, — я сморщила нос, вспомнив, как обмакнула губы в дедушкину чашку. — В некоторые дни он казался лучше, был более подвижен — и все были убеждены, что приготовленное лекарство помогает — в некоторые дни ему было так плохо, что он спал в кресле в гостиной, чтобы его не двигали. В те дни я сидела у него на коленях и протягивала ему книги, чтобы он мог почитать мне. Не то чтобы он действительно нуждался в книгах. У него всегда была своя история.