Легионеры
Шрифт:
— Знать ничего не хочу, — затянул Сергей незатейливую, песню пустыни. — Хочу только воды… А еще пива хочу… А еще… Неправильно охлажденного шампанского, чтобы зубы ломило от холода…
Делая вид, что просьба напиться с таким неприятным припевом, адресуется кому-то другому, а не ему, Алексей развернув один из мешков для компактной укладки мусора, бережно разглаживал его у себя на коленях, как-то уж слишком медоточивым голосом, сообщил Сергею интересную новость.
— Если нас не найдут и не вытянут отсюда в самое ближайшее время, это наше с
— Я же тебя предупредил, — отстранился от него Сергей. — Совок и метелку, я забыл еще в джунглях.
— Вот люди, — он укоризненно посмотрел на Сергея. — Что угодно готовы придумать, только бы не работать.
— Я не в этом смысле…
— Ладно, не оправдывайся. Соберись и прослушай отрывок из курса лекций по выживанию. Исполняет… В общем, читает грамотный автор, — он кашлянул. — Самой универсальной и полезной вещью в боевом походе являются большие мусорные пакеты. Желательно прозрачные, а если нет, сойдут черные. Из них получаются непромокаемые пончо, подстилки под палатку и емкости для засолки рыбы. А если налить в мешок подогретой воды, подвесить его на дерево и натыкать в нем дырок — получится роскошный походный душ…
— Хочу в душ, — тут же заявил Сергей.
— Пока еще рано, ты не такой грязный, — он критично окинул взглядом лежащего Сергейа. — В крови только весь… Неряшливый… Неопрятный грязнуля…
— Тогда просто воды, — не унимался Сергей.
— Но ты еще не рассказал нам стишок и не спел песенку, — Гусаров потрепал его по голове. — Вот ведь, баловник…
— Ладно, не даешь воды, тогда хоть скажи, долго ты меня сюда тащил? — становясь серьезным, спросил Сергей.
Переход на строгость мысли и серьезный тон, никак не входил в планы Алексея. Перспективы выживания в тех условиях, в которых они находились были слишком мрачные и призрачные.
Поисковые операции по их спасению, Легион вряд ли будет проводить. Разбросанные фрагменты боевой авиатехники в месте уничтожения вертолетов, даже самым романтичным оптимистам, не давали возможности надеяться на то, что кто-то останется живым.
Нет, переходить на серьезный тон, было никак нельзя. После него потребуется дать критический анализ всему происходящему. Потом признать факт безвыходности и уже в результате этого, от безысходности обоим застрелиться.
Поэтому настроение и веру в чудесное спасение (как это случиться — он еще не решил), будем поддерживать уверенным, насмешливым, ироничным и юмористичным отношением к себе и к окружающим.
Все эти размышления пронеслись мгновенно и он ответил:
— Ни хрена себе? Ты что такое говоришь? Ты сам бежал и меня еще соленным словом подгонял.
Создавалось ощущение, что он даже покраснел от возмущения и искренности своих слов. Как будто его уличили, в чем-то постыдном и бесчестном.
— Значит долго!
Радостно
— Повезло тебе. Столько сокровищ, тебе видно никогда еще на своих плечах не удавалось носить? Что скажешь?
Алексей не отвечая, встряхнул над ухом флягу, прислушался. После другую и, как бы раздумывая вслух обронил.
— Сейчас ее пить, только портить, — с надеждой посмотрел на Сергея. — Может потерпим?
И не давая ему возможности ответить, как будто вспомнив что-то важное, хлопнул себя по лбу и горячо стал убеждать его в обратном.
— Выпей все.
Он встряхнул фляжкой, опять прислушался к бульканью. Судорожно глотнул собственный язык.
— Здесь граммов шестьсот. Выпьешь, постарайся уснуть и особо не двигаться. Пока ты будешь спать я похожу по округе. Пивка холодненького с исландской рыбкой, то да се… Осмотрюсь на каком свете мы живем. И к твоему пробуждению, а значит и выздоровлению, вернусь бодрый, живой и здоровый. С подробным докладом об окружающей нас обстановке. Договорились?
Алексей с каким-то даже внутренним удовольствием протянул Сергею живительный сосуд. Сергей протянутую флягу не взял. Отстранил ее.
— Сперва ты, — твердо сказал он. — Пьем наполовину.
Алексею пришлось долго его убеждать, что ему пить не хочется. А если он и сделает пару глотков, то они через пару минут будут уже испарены безжалостным солнцем. И вот тогда то, ему захочется пить по-настоящему. А это мучительно. И ему, в нарушении конвенции ООН «О запрете лакать из грязной лужи» придется становиться на карачки и хлебать всякую дрянь, вперемешку с тиной, головастиками и другими микробами.
— Тогда и я не буду, — твердо сказал Сергей.
— Это приказ!
Попытался надавить на раненного, неизвестно откуда взявшийся командир… или начальник.
— Пошел ты на х… вместе с твоим приказом, — вспомнил, раненый нужные слова, когда следует, как можно мягче отказать в требовании, но сделать это так, чтобы не обидеть собеседника.
Долго они спорили безжалостно уничтожая аргументацию друг друга. И только после того, когда Гусаров прибег к запрещенному приему, обвинив приятеля, что тот, непонятно по какой причине, заставляет его тратить последние силы истощенного организма на бесплодную дискуссию…
Сергей не Атлант и не Титан, он не выдержал мощного груза аргументов и согласился. Но все же зло, подвел итог их спору.
— Если ты умрешь от обезвоживания организма, мне, как честному человеку, придется жениться на твоей старой ведьме-вдове и содержать твой дом, вместе с твоими непослушными… И… И разбалованными… И плохо воспитанными детьми. После всего этого, от невыносимого проклятия бытия, застрелиться на глазах твоих ухмыляющихся взрослых детей.
— Почему ухмыляющихся? — опешил Алексей.