Легкая нажива
Шрифт:
Ему нравилось думать, как после оглашения завещания охотники за чужими деньгами накинутся на эту простую женщину из заброшенной деревеньки и какой отпор они получат с ее стороны, ибо она со своей практичностью и проницательностью насквозь видит любой обман.
Все они, включая нынешнюю его подругу Хильермину, выработали у Гомера определенную оборонительную тактику против женщин типа той, которую он импульсивно пригласил посидеть с ним.
— Они крепко наказали меня, — сказал он.
— Слухи об этом ходят, — сказала тогда Бетти Доусон. —
— Я думаю, вас интересуют люди, которым есть что проигрывать. Так что когда они проигрывают, это самое приятное для них событие. В данный момент я победил бы в конкурсе на самую популярную личность.
Официант принес кофе. Когда он отошел на достаточное расстояние, Бетти посмотрела на Гомера внезапно сузившимися глазами и сказала:
— Мне абсолютно все равно, сколько вы проиграли или сколько у вас осталось. Я заговорила с вами только потому, что вы казались подавленным. «Среди меня» вы не выиграли никакого конкурса. Что мне до вас или ваших денег! Если вы не в состоянии оценить дружеского жеста, не думая при этом, что все подряд хотят вас подцепить на крючок, тогда почему бы вам не встать и не уйти через эту дверь? Мне будет жутко как не хватать вас.
Он пристально посмотрел на нее, потом наклонился к ней — его глаза стали такими же узкими, как ее, — и произнес:
— Чего мне не хватало, так это чтобы меня пожалела девчонка, которая зарабатывает на жизнь грязными песенками. Когда мне понадобится, чтобы меня пожалели, я напишу вам. Для меня то, что я проиграл, это все равно что вам потерять десять долларов.
— Пришлите мне копию вашего банковского счета, господин богач!
— Если кто и уйдет из-за этого стола, то не тот, кто сел сюда первым!
— А может, вы купите этот отель и снесете его мне назло?
Оба замерли. Лица их разделяло несколько дюймов, челюсти были сжаты. Уголок его рта задвигался, ее глаза заплясали. И внезапно оба разразились смехом, так что слезы потекли по щекам. Костяшками пальцев он ударил по столу, и бармены разом посмотрели в их сторону.
Когда приступ смеха прошел и они успокоились, то были уже друзьями, которые могли спокойно разговаривать друг с другом. И оба готовы были и говорить, и слушать. Он сказал, что не позволит ей уйти спать. Потом разрешил ей пойти переодеться. Они вместе позавтракали, в тот яркий холодный день прошлись по курортной части города, долго обедали в «Сахаре» и потом на такси вернулись в «Камерун».
За обедом Гомер спросил:
— Вы можете уйти из этого бизнеса или нет?
Он сразу почувствовал отстраненность и настороженность в ее голосе, когда она ответила с безразличным видом:
— Ну а почему я должна уходить, Гомер? Мне нравится такая жизнь.
— Это не та работа, для которой вы созданы, миз Бетти, — упорно продолжал он свое.
— Да почему?! Да, в песнях накручено, но на самом деле ни про одну из них нельзя сказать, что она дурного вкуса.
— Носить такие облегающие платья, и эти олухи смотрят на вас...
— Это часть представления.
— Да вам нужно быть замужем, иметь детей — такой женщине, как вы!
— Может быть. Но мужа не закажешь, как порцию виски, Гомер. Где же его взять?
— Но вам надо и самой посматривать, немножко помогать самой себе.
Она пожала плечами:
— Если бы даже и появился парень, уже слишком... Оставим это, Гомер, хорошо?
— Почему слишком поздно?
— Ну пожалуйста, Гомер.
— На вас кто-нибудь оказывает давление, миз Бетти?
Она немного запоздала с ответом, что лишь подтвердило его подозрения.
— Чепуха! Я свободна как птица.
— Что бы это ни было, я вижу, вы не хотите об этом говорить. Вам это неприятно. Но помните одну вещь: я располагаю немалым влиянием, миз Бетти. Вы мне нравитесь, а людей, которые мне нравятся, немного. И если кто-то связывает вас по рукам, а вы хотите освободиться, то дайте мне знать в любое время, в любом месте и скажите, кто и как, и я все сделаю. Деньги, черт их подери, это самый мощный рычаг в этом мире.
— Если мне, Гомер, понадобится когда-нибудь белый рыцарь на белом коне, то я позвоню в Техас.
— Обязательно, слышите?
Когда они вернулись в отель, Гомер связался со своим пилотом, а Бетти настояла на том, чтобы отвезти его в аэропорт на своем стареньком автомобильчике. В момент расставания он после короткого замешательства решился запечатлеть на ее щеке легкий поцелуй. Через месяц или около того он распорядился, чтобы в ее адрес послали перстень от самого Маркуса Неймана. Это был вечерний перстень с темно-синим овальным аметистом в три карата, вставленным в роскошную платиновую оправу.
Бетти отправила этот перстень по почте обратно, сопроводив забавным стихотворным отказом. Гомер Гэллоуэлл иронично посмеялся над собой и отдал перстень Хильермине...
Первое выступление Бетти закончилось, и она с улыбкой направилась к его столику.
— Гомер, вы хорошо выглядите.
— Конечно, миз Бетти. Как старый колдун на высоком дереве. Вот не знаю, сказать вам что-нибудь или нет за то, что вы прислали назад тот перстень. По-моему, это высокомерный поступок.
— О, это был героический поступок, Гомер. Вы даже не представляете, сколько сил стоило мне оторвать его от себя. Я влюбилась в него с первого взгляда.
— Я подумал, что он подойдет к вашим глазам.
— Не обижайтесь. Я не приняла его, потому что мы друзья, я полагаю, кроме того, у меня было предчувствие, что мы снова когда-нибудь встретимся. А раз так, то мне не хотелось чтобы во мне поселилась мысль о том, что если я буду хорошо себя вести, то получу новый подарок. Вы меня понимаете?
— В некотором роде, да. Может быть.
— Мое расположение нельзя купить, сэр.
— Да я никогда и не думал.
— Но я чувствовала бы себя как содержанка, если бы приняла такой дорогой подарок.