Легкий завтрак в тени некрополя

Грошек Иржи

Агриппина

Я считаю, что общественную кассу надо разделить, ибо в нашей кассе много денег.

Надпись, найденная на стене общественной уборной в Помпеях

18 марта 59 года Агриппина Младшая прибыла в Кампанию для участия во всенародном празднике. Обогнув Мисенский мыс, военная трирема Агриппины причалила в порту курортного города Байи…

Среди приморских поселений Кумского залива купальные заведения в Байях считались образцовыми. Горячие источники, целебные грязи… Байи – летняя резиденция императоров, престижный курорт, куда на отдых собирались сливки римского общества. Ах, Байи – тут было самое изысканное место на земле. Пурпурные одежды, белоснежные яхты. Надо сказать, что в окружении прогулочных корабликов военная трирема Агриппины выделялась как заряженный револьвер в букете ромашек…

Историки

насчитывают три попытки отравления вдовствующей императрицы. Яды, как пишут Светоний и Тацит, поступали из лаборатории Локусты. Эта известная отравительница годами не выходила из тюрьмы. Там же и варила отраву. Покончить с ядовитым фармацевтом не спешили – могли понадобиться ее услуги. И выпускать из тюрьмы не собирались – держали под присмотром. Еще Клавдий обнаружил в тайниках Калигулы огромный сундук из лаборатории Локусты и велел бросить его в море. Говорят, зараза распространилась такая, что волны прибивали отравленную рыбу к дале-еким берегам. Для именитых особ зелье варилось по особому рецепту. Но разве всем угодишь? Когда Нерон пожелал отравить своего сводного брата Британика, Локуста приготовила изысканный яд, рассчитанный на постепенное угасание сводного брата. По десять капель в день, во время еды, и через месяц Британика как рукой снимет. От слова «месяц» Нерон пришел в ярость. По его приказу доставили Локусту во дворец. Волокли за волосы от самой тюрьмы до дома принцепса по многолюдным улицам Рима. Локуста жалобно подвывала, с нею здоровались прохожие и недоумевали. Действительно, случай уникальный: Локусту обвинили в некомпетентности. Во дворце Нерон набросился на злополучную даму, выкрикивая: «Дрянь! Ты изготовила лекарство, а я заказывал отраву!» Локуста неуклюже оправдывалась, мол, хотела отвести подозрения от императора, поэтому ядик медленнодействующий, но через пару недель… Нетерпеливый Нерон пинками загнал Локусту в соседнее помещение, где отравительница состряпала новое зелье, которое испытали на козле. Козел скончался только через час. Нерон чуть не лопнул от злости. Отраву перекипятили и снова испытали – на поросенке. Тот сдох как стоял. «Яд хороший», – одобрил концентрацию Нерон, прихватил пузырек с отравой и, напевая, ушел обедать с Британиком. Через пять минут Британика вынесли из столовой вперед ногами. Локусту отправили обратно в тюрьму на императорской повозке. По дороге римляне вежливо раскланивались с Локустой – на всякий случай…

Судя по всему, Агриппина беспрестанно принимала противоядия. При таком сыне и при такой жизни – естественная мера предосторожности… «Нерон будет править Римом, но убьет свою мать». Четвертое покушение на Агриппину отличалось театральной изощренностью – штучно изготовленный потолок должен был обрушиться на спящую императрицу. Эта интрига тоже не удалась – то ли Агриппина той ночью вообще не спала, то ли ночевала в другом месте… «Пусть убивает, лишь бы правил!» Наверняка Агриппина Младшая знала, откуда ветер дует и кто желает ее смерти. Иначе была бы она единственной, кто об этом в Риме не подозревал…

Восемнадцатого марта в Байях Агриппину встречал император Нерон со свитой. Обнял мать на берегу и в честь праздника подарил Агриппине новую яхту. Этот кораблик был пришвартован тут же; матросы размахивали разноцветными платочками и приглашали Агриппину поплавать вместе с ними по заливу. Агриппина, должно быть, поблагодарила сына за приятный сюрприз… [8]

Если верить историку Диону Кассию, то однажды Нерон и Сенека посетили театральное представление. Спектакль, по всей вероятности, назывался «Ноев ковчег». И во время этого представления специально придуманная машина вдруг раздвинула чрево бутафорского корабля, и выбежали наружу всевозможные твари – парами. Представление Нерону и Сенеке понравилось. Они осмотрели хитроумную машину, а назавтра пригласили главного флотского начальника Аникета и показали ему. Гляди-ка, вот борта кораблика раздвигаются, вот сдвигаются – Нерона и Сенеку интересовало, сможет ли Аникет построить настоящий морской корабль с раздвижными бортами. Аникет не спрашивал у Сенеки, а тем более у Нерона, для чего такие мудреные штучки, – пообещал сделать. Заложили загадочное судно на верфях Кумского залива, там же и спустили на воду. Никогда еще корабелам не поступал такой странный заказ. «Распадается?» – спросил Нерон, принимая «изделие». «И плавает», – удивлялись корабелы.

8

Псевдоцитата.

Нерон, довольный своим подарком, предложил матери осмотреть яхту, но Агриппина, сославшись на усталость, сказала, что прокатится на кораблике, может быть, завтра. Тогда Нерон вызвался проводить Агриппину до виллы в Баулах.

Эта

вилла досталась Агриппине по наследству от бабушки. Усопшая бабушка, дама с веселыми нравами, разводила на вилле рыбок. И не каких-нибудь карасиков или карпиков, а мурен. Свою любимую мурену, как сообщает Плиний Младший, бабушка украсила серьгами, и множество бездельников приезжало к ней в Баулы, чтобы поглазеть на мурену в серьгах. Столовая выдавалась в море, бабушка обедала и кормила мясом рыбок, а волны плескались и замирали у стен. Противиться женским капризам – все равно что дуть на волны. После обеда бабушка Агриппины спешила в купальни, а затем спускалась к беседке, о которой тот же Плиний упоминает как о месте своих наслаждений…

Возле виллы любезный Нерон простился с матерью. Порывался зайти, чтобы поглазеть на мурен, да Агриппина отговорила. Мол, самые крупные рыбки сожрали друг друга. Тогда Нерон пригласил Агриппину на праздничный ужин к себе во дворец и откланялся…

Пересуды об императорском инцесте возникли неслучайно. За Агриппиной уже числилось два кровосмесительных греха – с братом и дядей. Аналогии усилились, когда Нерон приблизил к себе гетеру, которая славилась внешним сходством с Агриппиной. Об этом сходстве упоминает Светоний. И утверждает, что предавался Нерон кровосмесительной похоти, разъезжая вместе с матерью по городу Риму в закрытом экипаже…

На ужин к сыну Агриппина прибыла в назначенное время. По дороге из Баул в Байи ничего особенного с матерью императора не случилось. Отужинали тоже на редкость спокойно – без ядов и поножовщины. Неприятности начались позже… Как только Агриппина собралась домой, поступило известие, что на рейде в Кумском заливе повредили ее военную триеру. Какой-то корабль (без опознавательных знаков) аккуратно протаранил личный «крейсер» вдовствующей императрицы. Об этом происшествии упоминает Светоний. История умалчивает, почему Агриппине вздумалось возвращаться домой по морю, но старший флотский начальник Аникет вызвался лично доставить Агриппину обратно в Баулы. Плыть предстояло не более десяти минут, и для этого путешествия как нельзя лучше годился подарочный кораблик Нерона (с раздвижными бортами). В сопровождении только одной служанки по имени Ацеррония мать императора ступила на палубу корабля, и «распадающаяся дрянь» отошла от причала.

Говорят, что Нерон следил за отплытием кораблика из окон своей резиденции. Кумский залив проглядывался как линия судьбы на ладони. Многочисленные гуляки тут и там горланили в лодках свои курортные песни; ночь была ясная, звездная и безветренная. «Кататься», – предложил Аникет и направил кораблик подальше от берега… Если верить античным историкам, а верить больше некому, Нерон пытался угробить свою матушку незамысловато до идиотизма. Как только кораблик отошел подальше от берега, снова «рушится кровля каюты» на бедную Агриппину. И снова безрезультатно. Высокие спинки античного ложа приняли на себя всю тяжесть специального потолка, нашпигованного свинцом. Агриппина и ее служанка остались невредимы.

Перепуганные женщины выбежали из каюты на палубу. Внутри кораблика что-то натужно скрипело – это матросики пытались привести в действие хваленый механизм. Но давление воды оказалось сильнее, и борта театрального кораблика никак не хотели раздвигаться. И тогда, как пишет Тацит, гребцам отдается приказ – накренить и затопить судно. Необычный морской маневр путем переворота кверху брюхом. Опереточные злодеи принялись бегать внутри кораблика от одного борта к другому и раскачивать-раскачивать, раскачивать-раскачивать… Соображая, чем заняты матросики на этот раз, Агриппина и Ацеррония соскользнули с кораблика в воду, чтобы наплевать на романтические прогулки под парусом и вплавь добраться до берега. «Уходят», – всполошился главный флотский начальник Аникет. По его приказу матросики прекращают играть в качельки, спускают шлюпки на воду и бросаются вдогонку…

Ацеррония плыла рядом с Агриппиной и первая заметила, как две быстроходные лодки отошли от корабля. Могла ли она подумать, что матросики спешат к ним на помощь? Античный историк Тацит, повествуя об этих событиях, наделяет Ацерронию мозгами куропатки. «Спасите! Спасите! – закричала Ацеррония. – Я мать императора! Спасите меня!» Как указывает самодовольный Тацит, Ацеррония вякала так «по неразумию». Другой причины историк не усматривает…

Между тем Агриппина, сохранняя инкогнито, продолжала плыть к берегу, а все внимание матросиков сосредоточилось на Ацерронии. Ее попытались сразу же прибить веслом, но Ацеррония появлялась из воды, как чертик, то возле одной лодки, то возле другой. Тогда матросики принялись молотить по воде чем ни попадя – палками, веслами, кинжалами; вокруг Ацерронии кипело море – истыканное, изрезанное, избитое. Кто-то изловчился и набросил на Ацерронию рыбацкую сеть… Служанка Агриппины была всего лишь женщиной и скончалась от пятого или шестого удара по голове.