Леха
Шрифт:
– Ну хоть так, – Леху вдохновила перспектива поездки, в Питере он ещё ни разу не был.
Настроение поднялось в таком позитивном ключе, что он, даже не удосужившись спросить, когда выезд, что за уровень турнира и кто в возможных соперниках, с балетной легкостью встал со стула.
– Куда поскакал? – сострунил тренер, – выезд через неделю, в четверг. Об организационном собрании я тебе сообщу, бумагу в институт напишем… Сергеич на тебя там рассчитывает… По уровню тебе ещё рано на Северо-Западе или на кубке выступать, на матчевые встречи нет смысла разменивать. Тем более, там, в Питере, в твоей весовой, перворазрядники, в основном да пара КМСов, сомнительных… Мастера какого-то «Динамо» хотело заявить, но это вряд ли, соревнования не те. Так что,
Рома встал, давая понять, что напутствие окончено. Леха просиял улыбкой и, пожав сухую тренерскую ладонь, покинул кубическое помещение.
Глава 12
В общаге, как обычно в субботний вечер, после короткой учебной программы предвыходного дня царила атмосфера бразильского карнавала. Событийным эпицентром традиционно значилась общая кухня, где проходил бенефис Вани Еремеева.
Накануне, в пятницу вечером, рыжий фронтмен команды КВН, находясь в сильной стадии алкогольного опьянения, выйдя из второсортной питейной забегаловки, не справился с прохождением маршрута и повалился без сознания под сизые ели около здания областного правительства. На его беду или счастье (в мае спать на травке было всё же опасно – температура ночью опускалась до +5) бренное тело было подобрано милиционерами из подразделения «Голубой гром». Так в Вологде называли милицейские «Газики» – мобильные экипажи медицинского вытрезвителя, в чьи полномочия входил сбор обессилевших любителей алкоголя. Название произошло от, выкрашенного в голубой цвет, автомобильного кунга и рычащих неустранимыми неисправностями двигателей. Как правило, в день выдачи заработной платы на подшипниковом заводе или льнокомбинате этот транспорт дежурил в пределах рабочих районов. В усиленном составе.
Таким достаточно распространённым способом Иван оказался в уютных и гостеприимных стенах городского медицинского вытрезвителя, сиречь, «трезвяка». Помимо злоупотребления алкоголем, Еремеев грешил и принятием легких наркотиков. В частности, в этом же «шайтан-кафе» он прикупил коробок марихуаны для безалкогольного времяпровождения выходных дней в компании преданных друзей. Однако, после сделки, не устояв перед гостеприимством Рафика (хозяина кафе и контрагента в наркообороте), нажрался.
Самое же необычное произошло утром в субботу. Пришедший в себя голенький, завёрнутый лишь в сырую простыню, Ваня с ужасом осознал, что лежит на панцирной сетке казённой кровати. В обществе храпящих терпигорцев. В милиции. Штаны же с заветным «корабликом» даже не в зрительном обзоре. Завернувшись в простыню, Иван, словно Юлий Цезарь, совершил решительный демарш из основного помещения в приемное. Там, позевывая, лениво растянулся за стойкой пузатый сержант. В открытой двери медицинского кабинета виднелся женский силуэт в белом халате.
– Первый пошёл, – гоготнул милиционер, – Зоя выйди на освидетельствование!
– В чем, собственно, дело? – Ваня закинул уголок простыни на плечо, – п о какому праву?
– Ещё один узник совести, – вздохнула за его спиной немолодая женщина – фельдшер, – давайте уже осмотримся и домой идите, интеллигенция херова…
После унизительной процедуры медицинского освидетельствования, легкого диспута о метафизическом месте каждого человека в жизни и выдачи квитанции «за предоставленные услуги медицинского вытрезвителя» ком одежды был возвращён законному владельцу.
– Квитанцию сразу оплотишь? – зевнул в очередной раз мент, – деньги-то есть на кармане?
– Если ваши не подчистили, – дерзко буркнул Ваня, в холодном поту ощутив замотанный изолентой параллелепипед в маленьком кармане джинсов, – в куртке были…
В итоге, с горем пополам насобирав мятой наличности (её, к слову, оказалось ровно на оплату «услуг») Ваня спешно покинул узилище.
Каково же было его удивление, когда, свернув в ближайшую подворотню, он, трясущимися руками выволочив коробок, обнаружил, что кейс с наркотиком неряшливо и наспех перемотан, а содержимое уменьшилось
Подрезали часть денег, но оставили четко на оплату вытрезвителя. Отсыпали половинку «кораблика» на свои нужды. Гуманно и по-человечески.
Однако, опохмелившийся и прогулявший субботние пары, Еремеев по этому поводу очень сильно возмущался в компании собутыльников на общей кухне. «Сатрапы, подонки и жопошники», – клял он ментов, забывая при этом, что, в случае официального досмотра, мог бы вернуться в родные стены года через три.
Леха, попавший на кухню с пачкой пельменей, заинтересованно вслушался в дебаты. Обсуждение милицейского произвола уже давно закончилось, в воздухе витал сладковатый дымок марихуаны. Начинался этап азартных игр. Никаких карт или настольных развлечений. Счастливый Ваня, пройдя краем по уголовному делу о хранении наркотиков, странным способом решил ещё раз испытать свою судьбу. Будучи третьекурсником и, находясь в обществе младших товарищей, он предлагал пари. Довольно странное. От этого его оппоненты терялись в поисках подвоха и не соглашались. Кавээновский апостол, в свою очередь, давил и провоцировал. Он предлагал поспорить на бутылку водки. Предметом спора была она же, как и условиями. Ваня уверял, что готов на спор выпить, без закуски, пузырь за два-три стакана и не вырубиться. Проигравший отдаёт приз – бутылку водки. В страстных перекрестных речах так много было «бутылкаводки», что Леха запутался. Но решил всё же остаться. Во-первых, обкуренная творческая интеллигенция могла сожрать его пельмени на стадии готовки, во-вторых, было интересно узнать, чем всё это закончится.
Наконец, один из участников протянул ладонь для заключения пари, а его сосед пошёл в комнату за краеугольным камнем спорного вопроса. Еремеев же, добив «пяточку», сполоснул горло мутной водой из-под крана.
– Щенки! Фигляры! – точечные зрачки будущего филолога обежали окружившие его физиономии, – канальи! Стакан мне!
Интонации отдавали грибоедовским «Карету мне! Карету!».
Хлоп! Первые двести грамм прошли по луженому пищеводу. Компания одобрительно загудела. Ваня уверенно, но с элементами плавной хореографии, пристроил ягодицы на подоконник. Следующая доза была чуть меньше, граммов 150. Но уже более чувствительная.
Леха, будучи выше всех на голову, четко увидел признаки нокдауна и открыл счёт.
Однако, Иван как истинный алкобоксёр, удержался на ногах, отстоял до мысленных «девяти» и протяжно выдохнул.
Какие-то средневековые выражения лиц сделались у сгрудившихся на кухне зрителей. Словно парижане вылезли на Грев-скую площадь понаблюдать, как четвертуют очередного преступника. Третьим стаканом ему должны были отрубить голову.
– Вань, – Леха решил немного облегчить задачу лучшему ученику Артемия Бобикова, – может, пельмешкой закусишь? Скоро подойдут…
– Это лишнее, – булькнул в ответ растопыренной жменей Еремеев, – н о спасибо за поддержку, друг.
Остатки сорокаградусной жидкости перетекли в треснутый стакан. Чуть более половины.
– Вот и здесь недолив, – заплетающимся языком констатировал спорщик, – эту страну погубит коррупция!
Третья доза пошла совсем сложно. Через тернии. Но школу Бобикова Иван не опозорил. С видимым усилием, сопровождая процесс каким-то унитазным вслипом, солдат алкогольного фронта сглотал последнюю дозу спиртного.
Придав лицу выражение римской статуи, он заполнил создавшуюся паузу неопределённым жестом руки. Который, очевидно, нужно было понимать, как «приз в студию».
Леха, еле сдерживая смех, скомандовал:
– Где заслуженная награда? Несите уже, Ваня отметить победу хочет!
Двое проигравших, о чем-то бурча меж собой, отправились в сторону своей комнаты, ещё двое откровенно пялились на Ваню, ожидая логической развязки.
– Я пописать в туалет схожу и вернусь, – Еремеев каким-то непостижимым образом стек с подоконника, – здесь ждите, плебеи…