Лекарь
Шрифт:
От волнения я совсем потерял связь с реальностью, совершенно забыв, что по дороге от побережья к столице никак не может оказаться Нордсвиллского кладбища с его лечебными снадобьями. Вероятно, лесной домик просто очень похож на кладбищенскую избушку, а вездесущий дед имеет несколько адресов обитания. Размышляя подобным образом, я бродил по утоптанным дорожкам, не различая в темноте окружающие пейзажи, и только когда наткнулся на внушительного вида каменную плиту и ободрал об нее себе ногу, до меня дошло понимание, что кладбище, сторожка и дед те же самые, а я невероятным образом очутился в загадочном Нордсвилле. Нащупав знакомые растения, я хаотично насовал полные карманы разных видов трав и корешков, и ободрившись, отправился обратно, оставляя
«Чертов дед! — в раздражении думал я, — неужели он не заметил, насколько печально выглядит его гость? Чего его снова понесло куда-то?»
То, что неугомонный старец отправился за помощью, я не рассматривал даже как гипотезу. Пока мы блуждали с ним по лесу, я не заметил ни единого признака человеческого жилья, а учитывая морозную зимнюю погоду, не было похоже, чтобы сторож отправился собирать для Женьки медицинские травы. Пересмотрев состав смеси, я принялся стряпать новое, улучшенное зелье, добавив в его состав новые компоненты. Однако ни первое, ни второе лекарство не помогало моему измученному приятелю. Женьку откровенно мутило, из приоткрытого рта на пол стекали слюни, и я очень опасался возможных осложнений. Наконец, оказав самую необходимую, но, увы нерезультативную помощь, я оставил беднягу в покое, уложив его отдыхать, а сам вышел за порог.
«Если не провести прямо сейчас ряд процедур, — топорщилась в голове единственная мысль, — Женька погибнет от инфекции или банальной потери крови. Как мне избавить его от неминуемой гибели, не имея под руками ничего, кроме чертовых корешков, от которых мало толка?!»
Я поднялся на ноги, ощутив в себе прилив адреналина, и решительно шагнул обратно в домик. Женька продолжал лежать, вытянувшись в струну, и это был очень пугающий симптом. Не имея других идей, я обхватил липкое тело руками и осторожно провел ладонями по израненной коже. «Давай, Варвар! — мысленно обратился я к нему, — однажды у тебя получилось, должно получиться и в этот раз!»
Женька никак не отреагировал на мой призыв. Раны продолжали кровоточить, а Женькино дыхание становилось резким и прерывистым. От отчаяния я забормотал то самое заклинание, слышанное от целительницы, не до конца осознавая его эффективность. Мои ладони горели огнем, а моя собственная кровь бешено стучала в висках, перекрывая мое негромкое бормотание. Сколько времени я провел в молитвах и просьбах, я сказать не берусь. От усталости мое сознание выдавало мне замысловатые картинки, одной из которых явилось видение полностью зарубцевавшихся Женькиных ран. Я был врачом и понимал, что это всего лишь отголоски моего утомленного воображения, попытка принять желаемое за действительное. Однако кожа моего дорогого пациента приобретала прежнее, ровное и целое обличие, без единого повреждения, дыхание восстанавливалось, а напряженная поза, удерживающая несчастного Женьку несколько часов, наконец-то ушла, сменившись расслабленным состоянием крепко спящего здорового человека. Убедившись в полной Женькиной безопасности, я мешком повалился на не струганные доски пола и меня накрыло спасительной темнотой. Когда я наконец-то открыл глаза, больше не чувствуя в себе напряжения и усталости, перед моими глазами возник все тот же дед. Он с отеческой заботой склонился над моим распластанным телом и негромко поинтересовался
«Я нормально, — недовольно буркнул я, все еще злясь на старого наркомана, — что с Женькой?»
«С ним все в порядке, — тут же отозвался тот и едва заметно усмехнулся, — он справился. Вы справились»
Я, услышав добрые вести, тут же поднялся и с изумлением огляделся вокруг. Лавка и жарко натопленная печка были на месте, на месте был и дед, а вот следов присутствия моего приятеля я не обнаружил.
«Где он? — поинтересовался я, все еще оглядываясь, — он еще слишком слаб, чтобы разгуливать по морозу. Ему нужно восстановиться.»
Дед негромко засмеялся и покачал головой. Весь его вид выражал полное довольство и умиротворенность, и было непохоже, что он скрывает от меня страшные известия. Эта недосказанность родила во мне обоснованное негодование, и я, не справившись с эмоциями, резко поинтересовался у почтенного старца, где его носило в то время, пока я возился с приятелем.
«Вы же понимаете толк в медицине, — никак не мог успокоится я, — так какого черта не помогли мне, хотя бы советом?»
«Ты справился и сам, мой мальчик, — примирительно проговорил он, — все это ты знаешь и без меня. У тебя многие способности, но мало знаний. Ты слишком нетерпелив и заносчив, но это идет тебе на пользу, Тихон. Женя, кем бы он ни был, передает тебе свою благодарность.»
«Кем бы он ни был? — озадаченно переспросил я, — что это значит? Где он?»
Слова старика наводили на разные мысли и мешали прийти к определенному выводу. На мои недоуменные вопросы дед хрипло рассмеялся и шагнул к двери.
«Заходи!» — крикнул он за порог, приглашая в домик невысокого мужика, смущенно переминающегося в дверях.
«Вот, Тихон, это твой «Женя» — не отпуская со сморщенной рожи насмешливую улыбку провозгласил дед и подтолкнул ко мне незнакомого мне человека.
Я только молча пялился на бледного крепкого парня с всклокоченными огненно-рыжими волосами. Дед, наблюдая за моим потерянным видом, покачал головой.
«Знакомься, Тихон, это Богша. Он имел неосторожность попасться на глаза диким волкам. — все еще усмехаясь проговорил старец, — он пришел ко мне за помощью, поскольку, как ты справедливо заметил, я знаю толк в медицине. Я дал тебе возможность проявить себя, и я не ошибся. Ты и правда много умеешь, мой мальчик. Много знаешь. Но этого недостаточно.»
«А Женька? — пробормотал я, — где он сейчас и что с ним?»
«Я не знаю, где твой Женька сейчас, — покачал головой дед, — но скажи мне, Тихон, стал бы ты прикладывать столько усилий, чтобы спасти Богшу, а не Женьку? Ты всегда был эгоистичен и вряд ли твои способности проявились бы в борьбе за жизнь незнакомца. Женька дал тебе силы, и ты достойно воспользовался ими. Богша благодарит тебя, и просит принять в качестве подарка.»
Парень, внимательно прислушиваясь к словам старца, принялся рыться в карманах широких штанов, вытаскивая из их недр маленький предмет, издалека принятый мной за кисточку для рисования.
«Это волчий хвост, — пробормотал Богша неожиданно высоким резким голосом, — я думаю, он подойдет тебе, Лекарь!»
Богша, не дожидаясь моей реакции, решительно шагнул в мою сторону и, слегка поклонившись, надел мне на шею лохматый амулет. После чего снова поклонился и вышел за порог. Я впервые присутствовал при подобной инаугурации и поэтому не сразу подобрал подходящие случаю слова. А когда подобрал, Богша вероятно сумел уже добраться до дома.
«Он прав, Тихон, — кивнул старец, наблюдая за моей реакцией, — амулет отражает твой мир. Но ты еще слишком слаб. Ты еще не готов.»
Последние слова дед пробормотал будто бы для себя и, потеряв ко мне интерес, погрузился в полудрему.
Мне стало скучно наблюдать за сопением кладбищенского сторожа, просиживая в его избушке целый день, поэтому я, стараясь не шуметь, выскользнул за дверь. Мне нестерпимо хотелось обратно, на побережье, но больше всего, я хотел убедиться, что с моим настоящим Женькой все в порядке.