Лекарь
Шрифт:
«Нападение на представителя закона грозит серьезными последствиями, приятель, — проговорил я, отчаянно надеясь, что здравый смысл еще не до конца покинул горе-преступников. — а твари не могут резать ножами, придумай что-нибудь поубедительней»
«Не слушай его, Влас! — истерично заорал его подельник, теряя над собой контроль. — режь его!»
Влас послушно размахнулся, нацеливаясь мне в живот, а я успел подумать о бессмысленности нападения. «Так они ничего не решат, а только добавят себе проблем», — мелькнула мысль, и в ту же минуту из темноты метнулась серая тень, сбивая с ног моего несостоявшегося убийцу. Влас выронил нож и неловко развернулся, пытаясь сообразить, что помешало его маневру. Остальные, забыв про корпоративную этику, рванули в разные стороны, признав в моем спасителе огромного волка, сильного и решительного. За секунду серый хищник растерзал несчастного мужика, угрожающе взрыкивая, и тут же скрылся в зарослях. Молниеносно развернувшиеся события еще не достигли моего понимания, а я уже несся через посадки, стремясь оказаться как можно дальше от места трагедии. Общая неопределенность, страх и бесконтрольность превращала людей в озлобленных дикарей и без обращения, развязывая им руки и пробуждая древние инстинкты.
«Нет, мил человек, и не проси, — прошамкал старик, — нынче-то времена какие! Не твари, так люди порешат! Мы с моим семейством уже год за порог не высовываемся. Да тут и все такие»
С разумными доводами старика я согласился без вопросов, однако дальше мое воспитание, хорошие манеры, тихий нрав, и прочие положительные качества начисто растворились в бесконтрольном желании увидеть единственное родное лицо, пока не стало слишком поздно. Слова деда подтолкнули меня на весьма решительные действия, и я, легко оттеснив хозяина от его приземистой колымаги, ловко запрыгнул внутрь, запуская двигатель. Дед засуетился, забегал, смешно взмахивая руками и причитая.
«Я привезу тебе машину обратно, — пообещал я, в нетерпении давя на газ, — обещаю и клянусь. Не держи на меня зла, у меня особые обстоятельства!»
Часть 5
Глава 29.
Я не был уверен в технических возможностях дедова устройства, однако, пропрыгав по промерзшему асфальту все положенное расстояние, ржавое недоразумение вкатилось на знакомые улицы приморского городка. Мое вынужденное отсутствие заняло, по моим подсчетам, чуть больше двух месяцев, однако я не с первого раза узнал некогда оставленную территорию. На прежде аккуратных пустых улицах высились горы из мусора и обломков домашней мебели, и в этих кучах отчетливо угадывались очертания самых настоящих баррикад. По обочинам громоздилась военная техника, а вооруженные до зубов солдаты охраны, настороженно просматривали территорию. Я предусмотрительно оставил верную лошадку на самой окраине, а до знакомых улиц решил прогуляться пешком. Теперь я проявлял больше осторожности, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания. Прокравшись вдоль стен до тупиковой улочки, ведущей к заброшкам, я шмыгнул в подворотню и тут мое везение закончилось. Прямо на асфальте сидели представители новой расы и выжидательно пялились перед собой. Они не проявляли активности, не общались, не решали стратегических задач, но в их настороженном молчании угадывалась работа мысли. Их было около десятка, но мне хватило бы и одной твари, чтобы покинуть грешный мир, настолько я устал от длинной дороги. Твари меня не замечали, позволив мне воспользоваться моментом и скрыться с глаз. Я мог бы это сделать, но одна из сидящих повела мордой и уставилась на меня мутными глазками. Тварь коротко взвизгнула и поднявшись на ноги, решительно шагнула ко мне. Мне на память почему-то пришла моя эпичная схватка с серыми стаями, и я, усмехнувшись, почувствовал почти научный интерес. «Хватит ли моих сил справиться с этим видом противника?» — вот в общем-то и все, что интересовало меня в данную минуту.
Тварь вскинула вверх лапы, а по моим жилам промчалось обжигающее пламя, дающее энергию. Повинуясь охватившим эмоциям, я с силой вцепился твари в горло и, прикладывая остатки усилий, свернул ей шею. Тварь всхрапнула и тяжело свалилась к моим ногам.
«Так-то, девочки, — пробормотал я, потеряв интерес к экспериментам, — так будет с каждой!»
Твари не могли проявлять эмоции, но готов поклясться, что сейчас на их слюнявых рожах отразилось недоумение. Поверженная тварь не спешила к возрождению. И к преображению тоже не стремилась. Она просто бесцельно валялась передо мной, перекрывая мне дорогу. Я перешагнул бесчувственную тушу и зашагал к побережью, думая о том, что сражаться с волками было куда интересней и продуктивней.
Подвал был пуст и необитаем. По некоторым признакам я догадался о полном отсутствии в нем жильцов. До темноты я прождал Женьку, и утомившись ожиданием, незаметно погрузился в состояние полудремы.
На рассвете меня разбудило неуверенное шарканье, раздавшееся за моим порогом. Я приподнялся на лежанке, прислушиваясь к шорохам. Это не было похоже на явление представителей силовых структур. Те, наверняка, не стали бы стесняться, и давно бы уже наполнили своим присутствием мою тесную каморку. Женька тоже мог бы легко справиться с нехитрым замком. Шорох повторился, а мое дремлющее природное любопытство заставило распахнуть дверь.
На земле сидела скрюченная фигура, облаченная в разорванные тряпки, и дрожала. Фигура была рослой и казалась сильной, но даже в предрассветных сумерках угадывалось, что она основательно изранена и очень устала. На мое появление гость отреагировал едва слышным стоном и сделал попытку приподняться.
«Кто вы? — пробормотал я, втягивая непрошеного визитера внутрь комнатки, — и что с вами произошло?»
Впрочем, на последний вопрос я мог ответить и сам. Уличные баталии частенько приводили к подобным результатам, учитывая всеобщую озлобленность. Мои предположения оправдались.
«Я не помню, как очутился у складов, — невнятно проговорил незнакомец, — все, что осталось в моей памяти, это обрывочные эпизоды долгих шествий и выполнения нелепых приказов»
Речь гостя была вежливой и выдавала в нем образованного человека, однако его объяснения не вносили ясности. Гость неловко
У меня больше не было при себе моих препаратов, а травы, собранные в Нордсвилле, не могли полностью излечить весьма серьезные повреждения. Человек делал все возможное, чтобы казаться бодрым, однако с каждой минутой его сил оставалось все меньше, а гримасы боли проявлялись все чаще.
«Разрешите, я посмотрю, — пробормотал я, — я врач, возможно я смогу вам помочь»
Человек с готовностью скинул страшную робу, и моим глазам открылось отвратительное зрелище. Его кожа была сплошь покрыта кровоточащими ранами, очень напоминающими укусы и царапины диких животных. Раны гноились, и моему пациенту требовалось серьезное медицинское вмешательство. Вряд ли мое простое научное любопытство исцелило бы несчастного. Однако, человек нуждался в помощи, и я не мог теперь просто так выставить его за порог. Почувствовав под кожей знакомые огненные искры, я неосознанно протянул к ранам раскрытые ладони и едва слышно забормотал давнее заклинание. Слова рождались в голове сами по себе, и звучали вне моего желания. Постепенно кожа моего пациента светлела, глубокие порезы затягивались, а рваное дыхание несчастного выравнивалось. В этот раз мне удалось завершить процедуры, не теряя сознания и сохранив при себе способность по достоинству оценить полученный результат. Мой пациент крепко спал, демонстрируя мне чистую зарубцевавшуюся кожу без следа воспаления. Мои ладони горели огнем, а собственное дыхание с шумом вырывалось из легких, как после многочасовой пробежки, но я был доволен результатом. «Очень удобно, — с усмешкой подумал я, — можно сэкономить на препаратах и снадобьях»
Незнакомец проспал до вечера, а с наступлением темноты я наконец-то узнал весьма интересную историю.
Мартын, как звали моего гостя, работал в частной клинике, когда мир охватила страшная эпидемия. У парня были неплохие интеллектуальные показатели, и его, как и многих его коллег, отправили в одну из строго засекреченных лабораторий работать над противоядием. Это не было для меня шокирующим фактом, поскольку пять лет назад растерявшиеся ученые готовы были сотрудничать с каждым, кто имел отношение к медицине. Мартын честно трудился до конца прошлого года, не приходя, впрочем, к значительным результатам. Зимой в стенах лаборатории поползли слухи о новом препарате, качественном и действенном, способным остановить массовую истерию и вернуть человечество к прежней жизни. До изолированных от общества сотрудников донесли идею протестировать препарат и дать подробный отчет о проведенном мероприятии. Мартын, так же, как и остальные коллеги, однажды собрались в просторном зале и приготовились к торжественному введению препарата. Однако вместо ожидаемой капсулы с лекарством, прибывшие из столицы коллеги предложили участникам занять места вдоль стены и важно удалились. Вскоре испытуемые расслышали неясный гул, потрескивание, которое очень быстро прекратилось. Спустя несколько минут в зал вернулись столичные коллеги и вручили каждому добровольцу прозрачные безвкусные таблетки. Участники теста были уверенны, что противоядие укрепит иммунную систему и не вызовет в организме никаких побочных явлений. Так, во всяком случае, утверждали разработчики лекарства. Мартына закрыли в изолированной камере и принялись наблюдать. Поначалу старательный сотрудник не замечал в себе явных изменений, продолжая оставаться бодрым и крепким. Однако, спустя пару недель с ним стали происходить чудеса. Его конечности стали менять привычную форму, а лицо вытянулось и приобрело устрашающие очертания. В конце второй недели на Мартына из зеркала смотрела классическая дикая тварь. Никаких других изменений с Мартыном не произошло. Его разум продолжал оставаться ясным, память крепкой, а отчаяние, охватившее несчастного парня, нельзя было описать словами. Мне были знакомы описанные симптомы. Что-то похожее испытывал я сам во время своего повторного обращения. Мартына продолжали держать в изоляции, и тот был уверен, что отныне его жизнь будет тесно связана с непрозрачными стенами его научной темницы. Так думал Мартын до того дня, пока в его сознании не появились пугающие перемены. Он стал выпадать из реальности, начисто забывая целые куски прожитого. Однажды он оказался в темном коридоре в компании десятка себе подобных, но каким образом произошло перемещение, Мартын вспомнить не мог, а спросить не сумел, растеряв вербальные способности. Оставаясь в здравом уме, парень припомнил семейный анамнез, в частности своего деда, четыре года отвалявшегося в психушке, и пришел к выводу, что сошел с ума. Такие провалы становились все чаще, но теперь в его голове зазвучали голоса. Это не были спонтанные, лишенные смысла голоса. Это были четкие, осознанные приказы, ослушаться которых Мартын не находил в себе решимости. Следующее его возвращение в реальный мир состоялось на какой-то незнакомой улице, где он оказался все в той же неприглядной компании похожих на него самого диких чудовищ. Голоса продолжали терзать сознание Мартына, заставляя подчиняться непонятным командам, в основе которых лежала одна единственная идея — истреблять и уничтожать. В один из редких моментов просветления Мартын увидел перед собой высокого светловолосого человека, уставшего и жутко худого. И в тот же миг в его голове прозвучало отчетливое «Уничтожить». Повинуясь приказу, Мартын поднялся и двинулся навстречу незнакомцу. Никаких личных эмоций незнакомец не вызывал, он рассматривался Мартыном только как объект цели. Что было потом, он помнит крайне смутно. Последнее, что врезалось в память были обжигающая боль и животный неосознанный страх. Потом Мартын очнулся возле железной ржавой двери.
Рассказ предрассветного гостя возродил во мне множество соображений, ни одно из которых пока не оформилось до конца в моем сознании. Это были только догадки, слабые и сырые, но одно я понял отчетливо — тварь, которую я придушил в подворотне, волшебным образом воскресла и вернула себе человеческий облик вместе со своим редким именем.
Мартын быстро встал на ноги, совершенно забыв о полученных повреждениях. И это не было результатом загадочного воздействия из вне, в том я видел целиком только свою заслугу. Мой новый знакомый оказался общительным и веселым парнем, с удовольствием рассказывающим мне о своей жизни до катастрофы. Из его непрерывного трындежа я выяснил, что родился он в Греции, куда однажды приехала его бабка вместе с его отцом, тогда еще десятилетним мальчишкой. На историческую родину Мартын вернулся уже взрослым. Тут женился, и начал строить карьеру врача.