Лекарь
Шрифт:
«Я решил продолжить семейную традицию, — с гордостью поведал он, — мой дед владел частной клиникой, а мой отец был первоклассным хирургом. Я уверен, Прохор, что когда-нибудь все это закончиться, и я смогу продолжить ставить на ноги пациентов.»
Я был рад за Мартына, однако меня в данную минуту тревожил совсем другой вопрос. Мне было интересно, что стало за эти два месяца с моим Женькой, и смогу ли я когда-нибудь увидеть его снова.
Глава 30.
Местная знаменитость, способная укрощать диких силой мысли, проживала в обычной многоэтажке, на последнем этаже. Женька,
Квартира, куда привел его старец, была неухоженной и требовала основательного ремонта. Однако ее хозяин будто и не замечал рваных серых обоев, покрытых жирными пятнами, сгоревших розеток и некрасивых желтоватых потеков на потолке, говорящих о дырявой крыше.
«Обживайся, приятель, — прошамкал старец, равнодушно кивая на продавленную мебель, — не стоит привлекать внимания борцов за чистоту нации долгими прогулками.»
В словах неаккуратного хозяина было много истины, но Женька все никак не мог поверить в искренность этих слов.
«Вы не боитесь приглашать в гости незнакомцев? — с усмешкой поинтересовался он, — вдруг я опасный преступник или убийца. Время сейчас не слишком располагает к внезапным знакомствам.»
«Не боюсь, — отозвался старец, — я вижу людей и знаю, о чем они думают. Тот боец, что так решительно проявил социальную ответственность, желал набрать побольше очков и выслужиться, арестовав тебя за нарушение комендантского часа. У него в личном деле накопилось слишком много выговоров, и ему требовался реванш.»
Женька только захлопал глазами, поражаясь осведомленности незнакомца.
«Впрочем, — мысленно усмехнулся Женька, — Трофим упоминал о частых прогулках местного чокнутого, а это верный способ обзавестись нужной информацией.»
«Кто вы такой?» — забывая поблагодарить деда за участие, пробормотал Женька.
Дед, пыхтя и отдуваясь, присел на единственный диван рядом с гостем и неразборчиво проговорил:
«Они называют меня сумасшедшим, да я и сам склонен согласиться с такими определениями. Довольно сложно, приятель, всю жизнь провести в одиночестве и остаться в здравом уме. Так уж сложилось, что с самого детства я был один. Как думаешь, сколько мне лет?»
Неожиданная смена темы не позволила Женьке подключить свою обычную тактичность, и он, не раздумывая, выдал первое, что пришло в голову.
«Семьдесят
Дед неожиданно звонко расхохотался и согласно кивнул.
«Почти, — успокоившись проговорил он, — столько было бы моей матери, доживи она до этого безумного времени. Мне пятьдесят, но неуклюжесть прибавляет мне года, а вечная неустроенность делает меня ворчливым и нудным»
Дед, рассуждая о превратностях судьбы, никак не желал представляться своему вынужденному постояльцу, сохраняя интригу. Женька называл его чокнутым и подыскивал подходящий момент свалить на побережье. Однако старец навязчиво удерживал Дергачева, целую неделю запрещая тому покидать стены квартиры и подходить к окнам. Последнее ограничение казалось Женьке лишним и надуманным, и он целыми днями пялился на улицу, наблюдая за стремительно меняющимся пейзажем. Твари все чаще появлялись на улицах и устраивали молниеносные облавы на зазевавшихся граждан, действуя грамотно и внося в свои действия логичную рассудительность. Группы реагирования не успевали реагировать и только подтягивали громоздкую технику, перекрывая доступ к жилым районам. Дед как ни в чем не бывало ежедневно уходил на улицу и торчал среди стихийных отрядов, выведывая новости, которыми охотно делился с Женькой по вечерам.
«Жители напуганы, а группы бездействуют, — пробормотал дед, вернувшись с разведки, — последнее обстоятельство вызывает недоумение, и способствует нарастанию паники. Чего они ждут? Пока твари были относительно новым явлением, их не трогали, надеясь вернуть им человеческий облик. Сейчас они демонстрируют наличие интеллекта и становятся реальной угрозой. Их опять не трогают. Неизвестно, по какой причине.»
Дед бормотал так целыми вечерами, нагоняя на Женьку тоску. Тому нечего было сказать в противовес, поскольку обстановка откровенно напрягала, но и поддерживать дедово бесконечное нытье было невмоготу. По одной ему известной причине, дед отчаянно не желал расставаться с Женькой, всеми силами стремясь удержать непрочное внимание беспокойного постояльца. Женька несколько раз порывался покинуть гостеприимного деда, возвратясь на побережье, однако тот пугал скорыми переменами и запрещал даже думать о всякого рода перемещениях.
Перемены и в самом деле наступили. Проснувшись однажды среди ночи от оглушающих визгливых звуков, Женька с ужасом разглядел в неясном свете ночи темные колышущиеся толпы уродищ, синхронно двигающиеся вдоль ночных улиц. Обычно твари собирались стаями по десять-пятнадцать особей и в большинстве своем пели песни. Иногда набрасывались на горожан и утаскивали их в подворотни. Сейчас их количество превышало сотню, а уродливые лапы сжимали обломки металлических труб, поблескивающих под редкими фонарями. В чем заключалась цель ночного рейда, оставалось вне понимания Дергачева, но больше отсиживаться в квартире чокнутого старикана Женька не пожелал. Выскользнув на лестницу и несясь по крутым ступенькам вниз, Дергачев даже приблизительно не мог сказать, чем вызвано ночное шествие и чем планирует завершиться. Стараясь не попадаться на глаза демонстрантам, Женька рванул в сторону заброшек, надеясь, что до побережья не дошло это безумие.
«Возможно мне удасться вырваться отсюда», — думал Варвар, мчась по темным переулкам. Он почему-то был уверен, что там, за пределами города, твари еще придерживаются прежних правил поведения или вовсе уничтожены. Внезапно на пути выросла темная громыхающая колонна, стремительно приближающаяся к его одинокой замершей фигурке. Женька успел метнуться вбок, скрываясь в тени стены и тут же был схвачен цепкими руками неведомого противника.
«Спокойно, приятель — прозвучал незнакомый голос, — зря ты бродишь по улицам в такой неподходящий час.»
Женька обернулся и увидел высокого сильного парня, в темноте показавшегося щуплому Женьке настоящим великаном.
«Ты кто такой? — пробормотал Дергачев, вырываясь из некрепкого захвата, — сам-то что дома не сидишь?»
Незнакомец не принадлежал к силовым структурам и выглядел обычным прохожим, однако что-то в его поведении напомнило Женьке о партизанских отрядах Трофима.
«Дома меня никто не ждет, — просто отозвался тот, — и тут у меня небольшое дельце. Нужно решить кое-какие вопросы.»