Лекарство от блицкрига
Шрифт:
В один из дней во время занятия с техникой, видимо для разнообразия, была объявлена тревога. Вводная задача – отражение внезапной атаки вражеского десанта на батарею. Сразу же условно был «убит» комбат Богданов. Командование батареей принял на себя лейтенант Дроздов. Так как условный противник силами до взвода был рядом, новый командир батареи решил отразить атаку вражеского «десанта» учебными гранатами, ружейным огнем и решительной штыковой атакой уничтожить беспорядочно отступающего противника. Сам бы Дроздов до такой хитрости никогда не додумался, если бы не подсказка молодого наводчика орудия, сержанта Тимофея Харитонова, быстро прошептавшего на ухо Павлу «правильное» командирское решение, которое на их батарее повторялось многократно. Далее личный состав атакующей батареи ворвался на участок, где стояли чучела «противника», которым крепко досталось от штыков, распаленных атакой артиллерийских расчетов. Перед построением личного состава батареи комбат Богданов подошел вплотную к сержанту Харитонову
– Этот парень из-за меня чуть не пострадал от своего вредного командира, – взглянув на рассерженного Богданова, подумал Павел. Затем личный состав батареи строем двинулся на стрельбище – добивать разгромленного «врага». Стрельба велась из личного оружия расчетов орудий – трехлинейных карабинов системы Мосина по мишеням на расстоянии 100, 200, и 400 метров. Артиллеристы отстрелялись в основной массе с оценкой «хорошо», а некоторые, в том числе Харитонов, с оценкой «отлично». Дошла очередь пострелять из карабина и лейтенанту Дроздову, который вместо двух винтовочных магазинов потратил на поражение всех трех убирающихся мишеней на дистанциях 200 и 400 метров всего одну. А в малой мишени на дистанции 100 метров выбил 95 очков из 100 возможных, что было рекордом не только по батарее, но и на уровне их полка. Все артиллеристы искренне порадовались успеху лейтенанта, кроме комбата Богданова, заявившего, что Дроздову надо переходить в состав «царицы полей» – пехоту, там ему будет самое место, а еще лучше идти обратно к подполковнику Копытину и вместе с ним полировать плац «прусским шагом».
«Какой язвительный все-таки этот старлей», – подумал про себя Павел.
В ближайшую субботу, получив отгул, Павел решил съездить на велосипеде на городской рынок затовариться продуктами питания недели на три, купить что-нибудь для себя, и сходить в городскую библиотеку. Накупив по сходной цене всяческой еды и наполнив ею свой армейский рюкзак Дроздов, выбравшись из рынка, сел на свой вездеходный велосипед и собирался было заскочить в парикмахерскую к очаровательной Юлии, чтобы в очередной раз постричься у нее, как вдруг увидел внушительную толпу горожан, окруживших большой трехтонный грузовик. Быстро выяснилось, что шла бойкая мелкооптовая продажа раннего совхозного картофеля по фантастически низкой цене. Картофель уже почти заканчивался, и занимать очередь было уже рискованно. Павел прошел к началу очереди и увидел благообразную, довольно старорежимного вида старушку, которая спорила с продавцом, чтобы он ей продал килограмм 10 картофеля и не целый пятидесяти килограммовый мешок, который она никак бы не смогла дотащить до своего дома. Продавец категорически не соглашался, заявляя, что это мелкооптовая торговля по льготным ценам. Очередь была целиком на стороне продавца и бабуля уже была готова уходить восвояси в расстроенных чувствах, когда Дроздову пришла в голову блестящая «командирская» мысль. Он протолкнулся к бабуле и вызвался помочь ей и купить не один, а целых три мешка, а затем довезти картофель до дома пожилой дамы, выкупив для себя лишь один из мешков. Идея бабушке очень понравилась, и, невзирая на протесты очереди, мешки с отменной белорусской картошкой были куплены и Дроздов отнес их к своему железному коню. Связав воедино два мешка, он перекинул их через раму велосипеда, а третий мешок с картофелем закрепил на багажнике сзади. Без особого труда лейтенант РККА довез внушительный груз до дома благообразной старушки, а затем легко перетащил мешки с любимым продуктом белорусов на третий этаж. По дороге Павел представился по форме и в свою очередь узнал, что пожилую даму зовут Мария Терентьевна Тихонова.
Между тем новая знакомая, открыла дверь квартиры и крикнула: «Лена! Встречай гостей и ставь самовар на балконе!».
На ее призыв вышла «Минская Версавия» собственной персоной, с которой Павел был знаком дистанционно и не очень удачно. Юная красавица в легком халатике, выгодно подчеркивающем ее совершенные формы, так посмотрела на Павла своими серыми с поволокой глазищами, что он в очередной раз «поплыл». От этого вредного качества совершенно теряться перед красивыми женщинами Павлу, наверное, никогда не избавится.
«Нет, никакой я не «Д’Артаньян», а вот «Арамис» тут бы чувствовал себя как рыба в воде, это однозначно!» – пришла в голову лейтенанту РККА первая простая мысль, а второй была: «Это же квартира комдива Тихонова, а я тут бесцеремонно с грязными сапогами вперся».
Выручила Мария Терентьевна, провозгласив: – Леночка! Познакомься, пожалуйста, с Павликом – очень добрым и отзывчивым молодым человеком, который мне помог довезти картофель.
«Дежавю!» – подумал Павел, здороваясь с «Версавией» за руку, от прикосновения к которой по его телу пробежали мурашки. Лена, между прочим, тоже очаровательно смутилась, и, покраснев не меньше Павла, пошла переодеваться. Дроздов, обработав себя одежной щеткой и самым тщательным образом вытерев сапоги о большую мокрую тряпку, прошел на кухню в ожидании чаепития, от которого ему отказаться не удалось.
Когда Лена, переодевшись, вошла на кухню с вареньем, печеньем и бабушкиными пирогами, Павел вскочил с табурета
Вы, Леночка, бесподобны! – только и смог произнести восхищенный лейтенант РККА, глядя на «Версавию» в юношеском платье – «матроске», которое необычайно ей шло.
– Вы, Павел, еще не видели моей мамы, а я, всего лишь ее бледная тень, – самокритично возразила Лена.
Через некоторое время вскипел самовар, и Дроздов внес его в просторную кухню, поставив на стол. Чаепитие всегда Павла успокаивало, настраивало на философский лад и позволяло вести беседы по разной тематике, приноравливаясь к любой компании. Вскоре раздался звонок и Лена, быстро выскочив из-за стола, побежала открывать дверь. Первой на кухню вбежала шестилетняя Настенька, затем одновременно вошли две красавицы, напоминающие сестер – близнецов, так неестественно молодо выглядела Илона Ольгердовна – мама Елены.
Павел снова продемонстрировал юнкерскую резвость, мгновенно вскочив с табуретки, по-старорежимному щелкнул каблуками и представился по форме. Затем галантно, не хуже любого польского офицера, как-то естественно и непринужденно поцеловал нежную ручку синеглазой Илоне.
«Теперь мне понятно, почему ее муж Андрей был готов терпеть любые муки и пойти на смерть ради такой женщины», – подумал Дроздов, глядя на польскую красавицу. Понимая, что скоро должен появиться комдив Тихонов, Павел собрался было поскорее ретироваться, но у него ничего не получилось. Его задержала очаровательная Илона, заявив, что не отпустит гостя голодным. Когда послышался звук открываемой двери маленькая Настя и ее мама поспешили в коридор встретить главу семейства.
На кухню в окружении домочадцев вошел улыбающийся Андрей Федорович. Павлу пришлось в третий раз вскочить с табуретки. А затем в точном соответствии со строевым уставом приветствовать старшего командира.
– Здравствуйте товарищ лейтенант! Вольно! Чувствуйте себя как дома. Сейчас будем обедать. А чего вы все сгрудились на кухне – давайте перейдем в гостиную, там у нас будет попросторнее, – предложил Тихонов.
Пока женщины накрывали на стол Павел, по просьбе Тихонова, рассказал о том, как у него идет служба, что он, наконец, перешел в артиллерийское подразделение и пока старается освоиться на новой должности. Обед прошел в очень непринужденной дружеской обстановке. Павел, благодаря своей начитанности, остроумию, и умению поддерживать разговор производил хорошее впечатление на хозяев и они не хотели его отпускать домой. Но обеденный перерыв у Андрея Федоровича закончился и Павел, воспользовавшись этим, вместе с комдивом вышли из квартиры на улицу. Командир 21 стрелкового корпуса Тихонов, садясь в свой служебный автомобиль, обратил внимание на оригинальный складной велосипед Павла. Отъезжая комдив отметил, что такие средства передвижения неплохо бы иметь и в армии для повышения ее мобильности. Дроздов затем в хорошем настроении на велосипеде объездил магазины и интересующие его места, побывал в библиотеке, сдав прочитанные книги и получив новые, и уже к вечеру приехал к себе в казарму для младшего и среднего комсостава.
Через неделю, после запоминающегося визита к Тихоновым, теплый, солнечный день не предвещал ничего плохого. Была обычная стандартная поездка на ближний полигон, обычная стрельба болванками по стандартным целям. А потом комбат Богданов подвел Дроздова к самой древней пушке на их батарее, которая, похоже, могла поучаствовать не только в Первой мировой войне, но и в войне с японцами. Расчет орудия знал, что эта пушка, не смотря на ее древний возраст, вполне боеспособна и стреляет не хуже, чем ее более молодые родственники. Однако кое-что в этой пушечке и поизносилось. Богданов заявил, что исполняющий обязанности командира батареи должен назубок знать функции всего расчета орудия, и быть готовым объяснить и показать действия каждого номера орудия практически. Богданов объявил своему заместителю вводную задачу: «Расчет орудия полностью выведен из строя, необходимо вести огонь по условному противнику самостоятельно». Павел снисходительно улыбнулся, удивляясь простоте этой задачи, и плавно попробовал повернуть рукоять орудийного затвора. Однако казенная часть орудия и не думала открываться. Дроздов стал с силой нажимать на рукоять затвора, однако и это не дало необходимого результата. Назревала серьезная «конфузия», как сказали бы во времена Петра I.
Время шло, но тугой затвор не желал открываться, не смотря на то, что лейтенант напрягал все силы, чтобы справиться с этим упрямцем.
– Товарищи бойцы! Ну, помогите лейтенанту, он же у нас такой беспомощный! – с радостью и непередаваемым сарказмом произнес коварный комбат.
– Надо ударить! – услышал Павел чуть слышный голос сержанта Харитонова. Дроздов среагировал мгновенно – коротко ударил по рукоятке затвора, который затем быстро открылся. Ну а дальше все было просто: заряжание орудия стреляной гильзой, наводка на условную цель, условный выстрел, разряжение пушки. Павел сноровисто выполнял все последующие команды комбата Богданова, вызывая у него все большее раздражение. Вредный комбат хотел и дальше проэкзаменовать Дроздова, но подбежавший посыльный заявил, что его на телефонном проводе ожидает командир их артполка. Командир батареи Богданов, объявив перерыв, бегом поспешил к наблюдательному пункту на их полигоне.