Лекарство от измены
Шрифт:
Исабель сладко улыбнулась, выиграв сражение.
— Мы поможем друг другу, — сказала она, — как сестры.
— Так или иначе, я восхищаюсь вашим превосходным вкусом, — сказала Ракель. — Он очень красивый мужчина. Не тот тип, о котором я мечтаю, но очень красивый. И нежный.
— Это ничего не значит для меня, — легко произнесла Исабель. — Уй! — взвизгнула она, когда Ракель неловко дернула ее гребенкой за волосы.
К тому времени, когда Ракель послала маленькую горничную найти дона Томаса, девушки были столь опрятными и изящно одетыми, насколько это было возможно
Когда Томас вошел в комнату, он увидел только бледные, прекрасные черты доньи Исабель. Вытянувшись на кустарно сделанной кушетке, она выглядела бледной, как призрак или мраморная статуя на собственной могиле.
— Я не ожидал увидеть вашу светлость на ногах, — сказал он. — Боюсь, что ваших сил недостаточно для подобных усилий. Вы должны быть осторожны.
— Я не слабак и не инвалид, дон Томас, — резко сказала Исабель, заставляя себя сесть вертикально на кушетке. На щеках разлился слабый румянец, ее глаза засверкали. — У меня была гнойная рана, но с квалифицированной помощью моего лекаря и его дочери Ракель я выздоравливаю.
— Донья Исабель чувствует себя с утра намного лучше, — сказала Ракель. — Вчера вечером кто-то, должно быть, влил в наш ужин усыпляющую микстуру, — добавила она. — Нам потребовалось много времени, чтобы избавиться от последствий.
— Вы знаете, кто это сделал? — отрывисто спросил Томас.
— Нет, — сказала Ракель. — Мы заснули во время еды, а проснулись на чердаке. Внизу, в конюшне, находились трое грубых мужланов. Но я не могу поверить, что это они вошли в женский монастырь, всыпали нам наркотики и унесли нас.
— Вы их видели?
Впервые Ракель покраснела.
— Я вынула доску из пола и посмотрела в дыру.
Томас уставился на нее в изумлении.
— Она вырвала ее, — с восхищением произнесла Исабель, — голыми руками. А потом стала угрожать им, обещая ударить, если они не принесут нам воду и пищу.
— Ими командовал ваш слуга, Ромео, — сказала Ракель. — Но я не могу сказать, был ли он тем, кто похитил нас. Мы спали.
— Я видел только двух мужчин, — сказал Томас.
— Третий был сзади. Это была его конюшня, — сказала Ракель.
— Подозреваю, что все это организовал дон Перико де Монтбуй, — сказала донья Исабель. — Он уже имеет большое состояние, заключенное в судах и торговле, но говорят, что он просто помешался на моих землях. Его первая жена принесла ему в приданое земли и луга рядом с моими, и еще до того, как бедняжка была предана земле, он уже крутился возле меня.
— Я не сомневаюсь в ваших словах, донья Исабель, но почему Ромео похитил вас для Монтбуя? Наверняка у того есть собственные слуги, которым он может доверять.
— Я не знаю, — нахмурившись, озадаченно сказала Исабель. — Когда они находились рядом с нами, они почти не разговаривали.
— Как долго Ромео работал у вас? — спросила Ракель.
— Меньше года. Его порекомендовал мне мой дядя. Он сказал, что мне нужен кто-то, кто поможет мне при дворе… — На его щеках вспыхнули алые пятна. — Я солдат, — сказал он. — Не придворный.
— Ну, это совершенно ясно, — мягко сказала
— Мы должны попросить дона Томаса поехать в Жирону, госпожа, — сказала Ракель. — День клонится к закату.
— Какие сообщения я могу отправить для вас в Жирону, госпожа? Мне не стоит больше задерживаться здесь. Ваши друзья, должно быть, ужасно беспокоятся.
— Это верно, — сказала Ракель. — Мой бедный отец — ему нужно срочно сообщить, что мы в безопасности.
— А не вашей матери? — спросила донья Исабель.
— У моей матери время занято близнецами, домом и работниками. У отца же есть только я. Он нуждается в моей помощи почти во всем, что он делает.
— Прошу прощения за то, что задерживаю вас здесь, дон Томас, — сказала донья Исабель. — Я забыла, что вы единственный, кто знает, что мы в безопасности. Если бы вы отправились к моему дяде, епископу, и поведали ему все, что мы рассказали вам…
— Он сообщит моему отцу, — сказала Ракель.
— И моему также, без сомнения, — сказал Исабель, и в ее голосе послышался звон стали, что было дурным предзнаменованием для похитителей. — И, конечно, оповестит монастырь.
Томас вышел, и его башмаки загремели вниз по лестнице. Исабель глубоко вдохнула и виновато посмотрела на свою сиделку.
— Я отчаянно устала, Ракель. Можешь помочь мне вернуться в постель?
Ракель, которая была столь же благородна душой, как и быстра на аргументы, воздержалась от комментария.
Глава одиннадцатая
Исаак шел через луг в сторону города, нащупывая путь по неровной земле ногой и палкой и перебирая в своей отлично тренированной памяти каждое произнесенное Мечом слово. Он был больше озадачен, чем испуган. В этот солнечный день на лугу угроза его жизни казалась отдаленной и нереальной возможностью, даже при том, что Исаак хорошо знал, что этот человек убьет его без долгих размышлений. Нет, его беспокоил не страх смерти. Разговаривая с безумцем — в особенности с сумасшедшим, который хотел убить его, — он имел право на тревогу, но Исаак уже привык к диким фантазиям душевнобольных. Возможно, его встревожила недостаточная враждебность в голосе. Как будто убийство Исаака было неприятной, но необходимой задачей, которую он согласился взять на себя, как очистку сарая или зернохранилища от крыс. Все так просто, подумал он с мрачной улыбкой. С точки зрения Меча Исаак не был человеком.
Но все же Меч пока не собирался убивать его. Он ясно дал это понять. Было еще что-то, чего он ожидал, некое другое действие, которое надо будет совершить, прежде чем у него появится время заняться лекарем. У Исаака оставалось время подготовиться. Но что он собирался сделать?
На него навалилось ощущение глубокой беспомощности, и он споткнулся. Помогая себе посохом, он выпрямился и двинулся дальше. Внезапно он ощутил, что его убеждение, бывшее в течение пяти последних лет его опорой и поддержкой, его уверенность в том, что он, Исаак, в отличие от других людей может управлять своей судьбой, несмотря на слепоту и опустошительное действие мора, — все это мираж. Что он мог сделать с Мечом?