Лекарство от измены
Шрифт:
Юсуф тихо скользнул под черепицами соседней крыши. Он соскочил во внутренний двор, сильно ударился, отдышался и присел позади сломанного бочонка. Жена Родриго, широкая, крепко сбитая бабища, такая же сильная, как ее муж, топталась в задней комнате, варя суп, и, без сомнения, разбавляя и без того уже слабое, кислое вино.
Он подождал. Эта женщина была проницательной и внимательной, и в отличие от мужа ее сознание никогда не замутнялось дегустацией товара, которым она торговала. Мышь или муха могли проскочить мимо нее с гораздо большим успехом, чем мальчик. Но жизнь научила Юсуфа терпению, и он умел ждать. Прислужник в таверне вошел внутрь и вышел, что-то внеся и вынеся. Однажды он выскочил во внутренний двор, и Юсуф весь заледенел позади своего хилого укрытия. Жена
— Женщина! Еще один кувшин для господ!
Она бросила нож, прокляла Родриго, помощника и клиентов, наполнила огромный кувшин вином из бочонка и потащила его.
Юсуф вбежал на кухню, пронесся по земляному полу, покрытому слоем слежавшегося мусора, пригнувшись, проскользнул под откидной створкой, разделявшей эти две комнаты, и, еще до того как кувшин с тяжелым стуком оказался на столе перед Родриго, нырнул под скамью, стоявшую у задней стены. В дюйме перед своим лицом Юсуф увидел пару грязных башмаков, надетых на еще более грязные гетры, прикрученные к ногам кожаными ремешками. Фермер, судя по запаху грязи. Он осмотрелся. За двумя столами на козлах, стоящих между кухней и лестницей, ведущей с улицы, сидело около дюжины мужчин. Под третьим столом, самым дальним, стоявшим в самом темном углу комнаты, насколько он мог видеть, ног не было. Он решил, что из того места, где он спрятался, он вряд ли сможет увидеть намного больше. Извиваясь, он двинулся вдоль стены подальше от грязных башмаков, а затем перекатился из-под скамьи под стол. Он двигался, внимательно следя за движениями ног под столом, обогнул ближайший конец козел и залез в относительно пустое место между двумя рядами пьющих. Это было не так-то легко. Пол под его коленями и руками был сбит из неструганых, грязных и неровных деревянных досок. За каждое движение вперед ему приходилось платить царапинами и ушибами, но если бы он остановился, его могли бы обнаружить. Он достиг цели своего перемещения с пульсирующими коленями и задыхаясь, как загнанный зверь.
Кто-то прямо над ним начал петь. Он подскочил, испуганный внезапным шумом. Другие посетители присоединились к нему, кулаками отбивая такт над его головой. Он дрожал, неспособный справиться с дыханием и колотящимся сердцем, и лежал неподвижно до тех пор, пока не понял, что во всем этом шуме и гаме он смог бы даже подпевать, его все равно никто бы не заметил.
С того места, в котором он оказался, он мог наблюдать большую часть нижней половины комнаты. Невозможно себе представить что-либо менее похожее на встречу членов Братства убийц. Разговор вращался вокруг коров, волов, ослов и преступно низкой — или высокой, в зависимости от того, кто это говорил, — цены на зерно. Пение становилось все более развязным и менее стройным. Затем на лестнице появился высокий человек в черной рясе, с серьезным лицом. Поднявшись на верхнюю ступеньку, он огляделся вокруг. Церковник — заключил Юсуф, для которого все степени христианского духовенства были одинаковы. Церковник медленно поднялся и скрылся из поля зрения Юсуфа, постепенно превратившись, как и другие, в пару башмаков, чистых и черных, которые дошли до самого дальнего угла комнаты, где исчезли совсем, так что Юсуф не мог их видеть. Немного позже еще один человек проделал то же самое. Когда исчез третий, Юсуф решил последовать за ними.
Он двигался вдоль козел, пока не достиг открытого места под длинным столом. Ему надо было быть как можно дальше от зоркой жены Родриго, стоявшей в кухне, и поближе к этим трем вновь прибывшим. Он увидел свободный от ног участок, куда он мог выскользнуть из-под стола, быстро проползти под скамьей и шмыгнуть затем под козлами среднего стола с минимальным риском. Ему надо было только подождать, пока присутствующие будут достаточно заняты, чтобы его не заметили.
Когда началась новая песня, он рванулся
— Извини, приятель, — пробормотал голос наверху.
— Извини за что?
— За то, что пнул тебя. Ты что, дурак? Не можешь понять, что тебя пнули?
— Ты меня и не пинал.
К разговору присоединился кто-то еще.
— Если вы пнули мою собаку, будьте повнимательнее. Она любит это не больше меня. — Голос был грубым, громким, нечетко произносил слова и, как казалось Юсуфу, принадлежал паре крепких и больших ног. — Сюда, Сезара, — произнес этот новый голос очень медленно и тщательно, поскольку он выпил больше других собравшихся за этим столом — хозяин крепких ног, согнувшийся, чтобы проверить, где там его собака.
Юсуф заметил изгиб туловища за долю секунды до того, как начал действовать. В панике он рванулся, перебираясь через Сезара, который снова зарычал и гавкнул. Юсуф стукнулся головой о нижнюю поверхность столешницы, нашел просвет между пьющими, птицей пролетел через него и оказался под пустым столом в темном углу комнаты. Задыхающийся, торжествующий, необнаруженный.
Окрыленный восторгом победы, он быстро прополз по полу до конца стола, забрался под скамью и, извиваясь, пополз к дверному проему во вторую комнату в задней части таверны. Это было легче, чем ему показалось вначале. За то время, пока жирный фермер спел одну похабную песню, Юсуф уже был около двери во вторую комнату, вытянув ухо как можно ближе к кожаной занавеске, которая отделяла ее от основного зала, и весь отдался подслушиванию того, что там происходило.
Конец был быстрым и внезапным. Пухлая сильная рука схватила его за шкирку и вытянула из-под скамьи.
— Родриго! — завопила жена хозяина гостиницы. — Я поймала вора. — Она ухватила Юсуфа за руку, продолжая крепко держать его за шею. — Пошли за стражниками!
В таверне началось столпотворение. Громкий веселый голос закричал:
— Отпусти его, матушка, пусть катится, и притащи нам еще кувшин!
— Кто это? — завопил один из наиболее любопытных.
— Повесить маленького ублюдка прямо сейчас, — зарычал другой.
— У кого есть веревка? — закричал какой-то весельчак, и его приятели захохотали.
Родриго вышел из кухни, чтобы оценить ситуацию. Он начал ругаться, весьма раздосадованный действиями дюжины подвыпивших клиентов. Жирный фермер, певший похабные песенки, встал и свалил скамью. Вместе с ней на земле оказались двое мужчин поменьше. Когда фермер повернулся, чтобы осмотреть повреждения, он натолкнулся на стол, свалив столешницу и все, что на ней было, на мужчин, сидевших с другой стороны.
Юсуф дергался, извивался и рвался в стороны со всей своей силой и проворством. Это было бесполезно. Его держали крепко. Он смутно ощутил, что кожаная занавеска на двери откинулась. Тихий голос проговорил на уху жене Родриго:
— Что тут у вас, хозяйка?
— Вор, — сказал женщина. — Я послала прислужника за стражниками.
— Какая нам польза, если мы передадим его стражникам, хозяйка? — продолжил тихий голос, быстро произнося слова. — Я дам вам за него хорошую серебряную монету — безо всяких вопросов…
— За него?
— Он кажется приятным парнем и, под грязью, довольно симпатичным. Мне кажется, я его знаю. Не будет никаких жалоб, не бойтесь. — Он протянул руку. В тусклом свете на ладони блеснула серебряная монетка. Жена Родриго отпустила руку Юсуфа и потянулась за монетой.
Родриго, похожий на быка, медленно двигался через зал и наконец достиг центра событий. Он ударил Юсуфа сбоку по голове, так что в ушах зазвенело, а из глаз полетели звезды. Удар вдавил его в скамейку, ослабив силу, с которой женщина все еще сжимала его шею. Он перекатился, используя свою стройность для того, чтобы вырваться на свободу, вскочил на ноги и побежал. Он перепрыгнул через опрокинутую скамью и стол, едва коснувшись их одной ногой, приземлился и попрыгал по ступенькам.