Лекарство от колдовства
Шрифт:
– Обезболивающие – всегда с седативным эффектом, – настаивала Зоя, – поспите часок и будете как огурец!
– Я и так как огурец, – проворчал Филипп, но встретил скептический взгляд медсестры и рассмеялся. – Что? Так заметно?
– Еще как!
– Зой, давай никому не рассказывать? – прошептал Филипп.
– О чем? – насторожилась Зоя.
Филипп поморщился:
– Ну, как мы вчера побежали. Чего мы побежали-то?
– Она так убедительно говорила, – пожала плечами медсестра, – как было не побежать?
Филипп остановился и пристально посмотрел на Зою.
– Что? Я не подслушивала, не специально, просто мимо шла.
– Я не об этом. Ты веришь, что можно увидеть будущее? Веришь, что Агния действительно увидела то, что может случиться в зеленом доме с девочкой?
– А почему нет? – Зоя удивленно вскинула брови. – Не всем дано, но кто-то это может. Почему не наша Агния?
– Ты меня поражаешь, Зоя! У тебя же медицинское образование! Пусть начальное.
– Среднее!
– Пусть среднее.
– И что? Филипп Алексеевич, вы так говорите, как будто руку не повредили, когда девочку ловили. Это вы меня поражаете! Было же. Все это случилось!
– Ну, да, – потупился Филипп.
– Вот именно.
– Но мы же врачи! – с пафосом выговорил доктор.
– И что?
– Мы – представители естественной науки!
– А мне мои преподаватели рассказывали, что каждый организм уникален, – съязвила Зоя.
– И что? – не понял Филипп.
– А то. У кого-то есть интуиция, у кого-то нет. Что здесь удивительного?
– Ты так считаешь? – Филипп ошарашенно смотрел на Зою.
«Какой же он все-таки наивный», – подумала медсестра.
Филиппу снился морской берег, чайки над легкой рябью бирюзовой воды. Горячий песок обжигал ступни. И все же Филипп преодолел эту желтую, жаркую полоску, отделяющую душную тень от спасительной, нежной влаги. До прекрасной прохладной воды оставался один шаг, когда шелест крыльев раздался за спиной. Филипп обернулся. И ничего. Пустота. Как же так? Ведь он только что шел по песку, а значит, он был, песок. И берег, и тень дерева. Куда все подевалось?
В коридоре – приглушенные голоса и возня. «Вот она, явь». За окном – темно. «Неужели проспал целый день?» Неловко повернулся, оперся на перевязанную руку.
Дверь распахнулась.
– Филипп Алексеевич, я ему говорю: вы спите, – в комнату влетела тетя Рая, – а он…
– Дело, не терпящее отлагательства, – пробасил Кузьмин, – мы же договаривались.
Филипп с трудом поднялся.
– Человек болеет, человек на бюллетени! – зачастила тетя Рая. – Не имеете никакого права…
– Кто? Я не имею? – Кузьмин развернул стул, оседлал его, сложил руки на спинке и замер, рассматривая Филиппа.
– Филипп Алексеевич, – развела руками тетя Рая, – ну и наглость!
– Все в порядке. Мы действительно договаривались.
– Если что – я здесь! –
– Охрана – зверь! – усмехнулся Кузьмин, когда они с Филиппом остались одни в комнате. – А теперь – рассказывай! Отпираться – бесполезняк.
– Какой бесполезняк? – не понял Филипп.
– Бесповоротный. Я записи наружного наблюдения видел.
– Какого наблюдения?
– Ты не проснулся еще, брателла? Вашего больничного наружного наблюдения. И по дороге еще что-нибудь найду, не волновайся. Колись давай, как вы у моего дома оказались?
Краткое содержание чеховской «Палаты № 6» развернулось перед Филиппом во всей своей неприглядной неотвратимости. Нельзя этому человеку, этому следователю Кузьмину правду рассказывать. На принудительное лечение упечет. А коллеги мудро констатируют: острый психоз индуцированного генеза.
Филипп понуро молчал.
– Повторяю вопрос, – жестко выговорил Кузьмин, – как вы оказались возле дома номер пять по Весенней улице?
Филипп молчал. Кузьмин упорно его рассматривал – и так голову поворачивая, и эдак.
Крики, топот в коридоре.
Зоя распахнула дверь:
– Филипп Алексеевич, у нас пожар!
Во дворе Авдей пытался загасить высоко взметнувшееся пламя в бочке.
– Сумасшедший дом, – пробормотал следователь и потянул Воздвиженского к себе, – договорить надо, без нас справятся.
Зоя вопросительно посмотрела на Филиппа. Тот пожал плечами: фокус не удался.
– Филипп Алексеевич, – выкрикнула Зоя решительно, – вам на перевязку надо. Срочно!
– Извините, – Филипп попытался освободиться от крепкой хватки Кузьмина.
– Кстати, к вам тоже вопросы имеются, – следователь бесцеремонно ткнул пальцем в Зою.
Та кивнула, не оборачиваясь, увлекая Филиппа дальше от флигеля отделения. Когда флигель скрылся за деревьями, Зоя остановилась:
– Почему вы не хотите рассказать все как было, Филипп Алексеевич? Не отстанет ведь все равно.
– Что рассказать? – вспылил в отчаянии Филипп. – Как мы по велению сумасшедшей побежали неизвестно куда? Зоя, ты в своем уме?
– Знаете что, – обиделась Зоя, – тогда валите все на меня. Это я вас попросила срочно со мной пойти. С меня спросу никакого.
– А это мысль! – обрадовался доктор, – скажем, что просто пошли гулять.
– Да, пошли проветриться. День тяжелый был. Что, не имеем права?
Филипп и Зоя все же дошли до главного корпуса и даже к хирургу Шумейко заглянули – для конспирации.
– О! – Шумейко радостно распростер объятия. – Герои! Вас уже наградили? Вас для этой цели какой-то хамоватый следователь разыскивал. А что вы там делали-то, возле зеленого дома?
– Мы все под колпаком, – понуро заметил Филипп, – следят денно и нощно. Шагу нельзя ступить без присмотра.