Лекарство от меланхолии
Шрифт:
Кэрри и мальчики остановились. Они стояли посреди улицы и смотрели на него так, будто он был не он, а внезапно налетевший смерч, который едва не сбил их с ног и вот теперь утихает.
– Сегодня утром прибыла грузовая ракета, – сказал он негромко. – Она привезла кое-что и для нас. Пойдем получим.
Они медленно поднялись по трем ступеням, прошли через гулкий зал в камеру хранения – двери ее только что открылись.
– Расскажи еще про лосося, – сказал один из мальчиков.
Солнце поднялось уже
Машина остановилась перед сборным домиком, мальчики спрыгнули наземь и помогли матери выйти. Боб еще с минуту посидел за рулем, потом медленно вылез, обошел машину кругом и заглянул внутрь.
К полудню все ящики, кроме одного, были распакованы, вещи лежали рядами на дне высохшего моря, и вся семья стояла и оглядывала их.
– Поди сюда, Кэрри…
Он подвел жену к крайнему ряду, тут стояло старое крыльцо.
– Послушай-ка.
Деревянные ступеньки заскрипели, заговорили под ногами.
– Ну-ка, что они говорят, а?
Она стояла на ветхом крылечке, сосредоточенная, задумчивая, и не могла вымолвить ни слова в ответ.
Он повел рукой:
– Тут крыльцо, там гостиная, столовая, кухня, три спальни. Часть построим заново, часть привезем. Покуда, конечно, у нас только и есть парадное крыльцо, кой-какая мебель для гостиной да старая кровать.
– Все наши деньги. Боб!
Он с улыбкой обернулся к ней:
– Ты же не сердишься? Ну-ка, погляди на меня! Ясно, не сердишься. Через год ли, через пять мы все перевезем. И хрустальные вазы, и армянский ковер, который нам твоя матушка подарила в девятьсот шестьдесят первом. И пожалуйста, пускай солнце взрывается!
Они обошли другие ящики, читая номера и надписи: качели с веранды, качалка, китайские подвески…
– Я сам буду на них дуть, чтоб звенели!
На крыльцо поставили парадную дверь с разноцветными стеклами, и Кэрри поглядела в земляничное окошко.
– Что ты там видишь?
Но он и сам знал, что она видит, он тоже смотрел в это окошко. Вот он. Марс, холодное небо потеплело, мертвые моря запылали, холмы стали – как груды земляничного мороженого, и ветер пересыпает пески, точно тлеющие уголья. Земляничное окошко, земляничное окошко, оно покрыло все вокруг живым нежным румянцем, наполнило глаза и душу светом непреходящей зари. И, наклонясь, глядя сквозь кусочек цветного стекла, Роберт Прентис неожиданно для себя сказал:
– Через год уже и здесь будет город. Будет тенистая улица, будет у тебя веранда, и друзей заведешь. Тогда тебе все эти вещи станут не так уж и нужны. Но с этого мы сейчас начнем, это самая малость, зато свое, привычное, а там дальше – больше, скоро ты этот Марс и не узнаешь, покажется, будто весь век тут жила.
Он сбежал с крыльца,
– Угадай, что это? – спросил он.
– Моя кухонная плита? Печка?
– Ничего похожего! – Он тихонько, ласково улыбнулся. – Спой мне песенку, – попросил он.
– Ты совсем с ума сошел. Боб.
– Спой песенку, да такую, чтоб стоила всех денег, которые у нас были да сплыли – и наплевать, не жалко!
– Так ведь я одну только и умею – «Дженни, Дженни, голубка моя…».
– Вот и спой.
Но жена никак не могла запеть, только беззвучно шевелила губами.
Он рванул парусину, сунул руку внутрь, молча пошарил там и начал напевать вполголоса; наконец он нащупал то, что искал, и в утренней тишине прозвенел чистый фортепьянный аккорд.
– Вот так, – сказал Роберт Прентис. – А теперь споем эту песню с начала и до конца. Все вместе, дружно!
Пришло время дождей
The Day it Rained Forever 1959 год
Переводчик: Т. Шинкарь
Отель напоминал высохшую кость в пустыне. Немилосердно жгло солнце и накаляло крышу. По ночам воспоминания о дневном зное наполняли комнаты, словно запах далекого лесного пожара. И после наступления темноты в отеле долго не зажигали огней, ибо свет означал зной. Обитатели отеля предпочитали в потемках ощупью пробираться по коридорам в тщетных поисках прохлады.
В этот вечер мистер Терль, хозяин отеля, и его единственные постояльцы, мистер Смит и мистер Фермли, – оба словно сухие листья табака, и даже пахли они сухим табаком, – засиделись на длинной веранде, опоясывающей дом. Раскачиваясь в скрипучих креслах-качалках, они ловили ртами раскаленный воздух и пытались движением качалок всколыхнуть застывший зной.
– Мистер Терль, вот было бы здорово, если бы вы вдруг… как-нибудь… взяли да и купили установку для охлаждения воздуха… Мистер Терль даже не открыл смеженных век. – Откуда мне взять деньги на это? – ответил он наконец после долгой паузы.
Оба постояльца слегка порозовели от стыда – вот уже двадцать лет, как они живут в отеле и ничего не платят мистеру Терлю. Снова воцарилось молчание. Мистер Фермли печально вздохнул. – А почему бы нам всем не махнуть отсюда в какой-нибудь приличный городишко, где нет такой адской жары?
– Найдется ли охотник купить мертвый отель в этом пропащем месте? – ответил мистер Терль. – Нет, останемся здесь и подождем двадцать девятого января. Скрип качалок смолк.
29 января. Единственный день в году, когда здесь действительно идут дожди. – В таком случае ждать осталось недолго, – сказал мистер
Смит, взглянув на карманные часы, они блеснули на ладони, словно желтая луна. – Еще каких-нибудь два часа и девять минут, и наступит долгожданное двадцать девятое января. А на небе ни облачка.