Лексика русской разведки. История разведки в терминах

Алексеев Михаил Александрович

По сути в этой грамоте предписывается соблюдать правила конспирации при сборе разведывательной информации. Термин конспирация – один из базовых, фундаментальных терминов в разведывательной лексике. Без соблюдения этих правил (приемов, мер) невозможна как таковая сама разведка. И как ни странно, сами слова конспирация, конспиративный (– ная) в разведывательной терминологии появляются только в начале ХХ века. Однако определение понятия конспирация так и не сформулировано. Конспирация ‘(лат. conspiratio – ‘единодушие, согласие, заговор’) в прямом смысле слова, это – соблюдение, сохранение тайны какой-либо деятельности’¹⁹⁹, – объясняет современный «Большой юридический словарь».

В

широком контексте слово конспирация – это ‘сохранение в тайне разведывательной деятельности в целом’. В узком смысле слова, применительно к организации работы с определенной категорией лиц, конспирация – это ‘сохранение в тайне сотрудничества с разведкой лица – лазутчика, шпиона, агента и т. д., которое обеспечивается соблюдением особых правил как самим агентом, так и организатором разведки’.

Глава 2

Разведывательные термины Русского царства (середина XVI в. – 1721 г.)

В 1547 году Государь всея Руси и великий князь Владимирский и Московский Иван Васильевич (Иван IV Грозный) был коронован царём всея Руси, и принял полный титул: «Мы, великій государь Иван, Божиею милостию царь и великій князь всеа Русии, Владимирский, Московский, Новгородцкий, Псковский, Резанский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятцкий, Болгарский и иных стран обладатель», впоследствии добавилось «Казанский, Астараханский», «и всеа Сибирские земли повелитель».

Постепенно оформляется система центрального государственного управления – Приказы, получившие название от слова приказ в значении ‘разовое поручение’. Основные приказы создаются к 50–70-м годам XVI в. и получают развитие в XVII в. При учреждении приказов их разделяли по роду деятельности и по подведомственным территориям: в ведение каждого приказа передавались отдельные области государства, но нередко один и тот же вид деятельности осуществлялся разными приказами. Продолжительность деятельности приказов была различна и могла зависеть от времени царствования государя. Присоединение новых территорий приводило к появлению новых приказов. Отдельные приказы занимали подчиненное положение по отношению к другим и могли временно вводиться в их состав. Число приказов колебалось от 39 до 62²⁰⁰. К каждому были приписаны города и уезды, доходы с них поступали в приказ, который управлял этими территорями и был судебным органом. Так, к Посольскому приказу были приписаны города Романов, Елатьма, Касимов. Все приказы состояли в ведении царя и Боярской думы, в них сложился влиятельный слой приказных дьяков и подьячих.

Единого органа управления военным делом в XVI в. еще не было. Управление было организовано по родам войск: Разрядный приказ, Стрелецкий, Пушкарский, Оружейный, Бронный и др. Всего при Иване IV известно до 10 приказов, занимавшихся военными вопросами.

Разрядный приказ (Разряд) – орган военного управления в Русском государстве в XVI–XVII вв., ведавший служилыми людьми, военным управлением, а также южными и восточными «украинными» (пограничными) городами, – руководил военными действиями, назначением полковых и городских воевод, пограничной службой. Во время войн функции приказа расширялись: через Разряд осуществлялось руководство военными действиями.

Разведка, то есть сбор разведывательной информации, осуществлялась в рассматриваемый период целым рядом приказов: Иноземным, Казанским дворцом, Приказом Великого княжества Литовского (Литовским), Лифляндским, Малороссийским, Новгородской четью, Панским, Полоняничным, Посольским, Разрядным, Сибирским, Смоленским, Стрелецким, Тайных дел, – имевшими свои собственные силы и средства и в той или иной степени вступавшими в контакт с зарубежьем²⁰¹.

В части, касающейся разведки, среди прочих приказов выделяются Разрядный и Посольский приказы.

Делопроизводство в Разрядном приказе велось по столам²⁰². По части сбора разведывательных сведений следует выделить столы Приказной и Московский. Последний выполнял работу экстерриториальную: вел переписку с воеводами подведомственных Разряду городов. Приказной стол ведал делами вернувшихся из иноземного плена русских воинов, а также захваченных в плен иностранцев. Именно сюда направлялись разведывательные сведения из других государственных органов.

Посольским приказом, образованным в 1549 г., осуществлялось общее руководство внешней политикой страны, он ведал всей текущей дипломатией, а также сбором разведывательной информации и в какой-то степени организацией и ведением разведки. Сведения о государствах, с которыми Россия поддерживала дипломатические отношения, распределялись по повытьям (отделениям)²⁰³.

Во 2-й

половине XVII в. в подчинении Посольского приказа находились Малороссийский приказ, Приказ Великого княжества Литовского, Смоленский приказ, куда поступала информация из подведомственных этим приказам «порубежных» городов: Новгорода, Пскова, Смоленска и из ряда городов Левобережной Украины.

В отличие от Посольского приказа Разряд ведал разведкой только в порубежных государствах.

Приказы управляли подведомственными территориями через глав местных администраций – наместников и с середины XVI в. годовых, а позже городовых воевод в отличие от ратных или полковых воевод. Появление городовых воевод «было вызвано построением со стратегическими целями городов на окраинах, где военные задачи выступали на первый план, почему и само население их являлось почти сплошь обязанным службою, а также присоединением новых населенных инородцами областей, где все отрасли управления сосредоточивались в военных руках»²⁰⁴.

Городовые воеводы возглавляли управление города с прилегающей к нему территорией – уездом. В обязанности их входило в том числе «принятие предупредительных мер относительно нападения неприятеля и в собирании войск и в командовании ими»²⁰⁵. Эти меры предполагали и ведение разведки потенциального неприятеля с опорой на местных жителей.

Постоянная угроза набегов степняков вынуждала укреплять юго-восточную границу. Возникла линия сплошных оборонительных укреплений, так называемая «засечная черта»²⁰⁶. Городовой воевода руководил укреплением и обороной «засечной черты», проходившей через подведомственный ему город и уезд. С начала XVII в. эта категория воевод была введена не только в пограничных, но и во всех других городах. Городовым воеводам, а также дьякам и подьячим, бывшим в их подчинении, из приказов направлялись «наказы», «указы» и «государевы грамоты». В ответ на эти директивные документы в приказы поступали с мест «отписки», в них обязательно пересказывалось содержание запроса, на который составлялся ответ.

Соседние государства также были заинтересованы в получении сведений о России. Так, в 1578 г. Генрих Штаден, служивший несколько лет опричником у Ивана IV, представил императору Священной Римской империи Рудольфу II записки, включавшие в себя «План обращения Московии в имперскую провинцию». При этом наблюдательный автор, бывший наемник, указал на опасность утечки информации, связав ее с московскими купцами: «Покорнейшая моя просьба: оставить это мое послание при вашем римско-кесарском величестве, а мой проект хорошо обдумать и выполнить его, не упустив благоприятных обстоятельств. Но только – чтобы это мое описание не переписывалось и не стало общеизвестным! Причина: великий князь [Иван IV] не жалеет денег, чтобы узнавать, что творится в иных королевствах и землях. И все это делается в глубокой тайне: наверное, у него есть связи при императорском, королевских и княжеских дворах через купцов, которые туда приезжают; он хорошо снабжает их деньгами для подкупа, чтобы предвидеть все [возможные] обстоятельства и предотвратить опасность»²⁰⁷.

Оценка информированности Ивана IV и имевшихся у Московского государства возможностей здесь явно завышена. Тем не менее, создание первых органов центрального управления, в обязанности которых входил сбор сведений о положении в других государствах, приводил к улучшению информированности руководства страны о замыслах и намерениях возможного противника, а также к появлению новых разведывательных терминов и отказу от используемых ранее. Так, в описании событий 1564–1565 гг. в «Казанской истории» еще употребляется существительное прелагатайство в значении ‘предательство, измена’²⁰⁸. Но в XVIII в. слова прелагатай, просок и ряд других постепенно исчезали из русского языка или встречались редко, что вынуждало авторов, употреблявших их, прибегать к пояснениям. Так, В. К. Тредиаковский в одном из сюжетов поэмы «Тилемахида, или Странствование Тилемаха, сына Одиссеева», изданной в 1766 г., рассказывает о давианском царе Адрасте, который имел в стане неприятеля своего человека, по имени Евримах, присылавшего ему прелагатаев с «извещеньми»: «Но познать обман сей удобно было не можно: ибо те прелагатаи писем с собой не имели; если в беге, когда они пойманы были, то ничто Евримаха в измене не обличало»²⁰⁹. Видимо, современникам Тредиаковского слово прелагатай было незнакомо, и он снабдил его пояснением в подстрочном примечании: прелагатай – лазутчик.