Лексика русской разведки. История разведки в терминах

Алексеев Михаил Александрович

Наиболее ранняя фиксация термина куранты в значении ‘иностранная газета’ – 1649 год, регулярное использование – с конца 1650-х гг.⁴⁸⁵ , что следует из описи Посольского приказа 1673 г. В «особой коробье», где хранились «листы и ответные письма галанские и вольных городов», находились две «свяски», в одной из которых были «11 листов печатных галанских, вестовые», а в другой – «куранты и грамотки курлянского князя канцлера и галанцов торговых иноземцов, присланы к Москве ис Курляндии в <7>165-м [1657] году»⁴⁸⁶.

Чувствуя свою силу, из Москвы могли и одернуть и обязать наказывать за публикацию в иностранных курантах «затейных [злоумышленных] и лживых в курантах ведомостей» о России. «По указу пресветлейшаго и державнейшаго великого государя, его священного царского величествия» Федор Головин [канцлер, президент Посольских дел] и Петр Шафиров [тайный секретарь] направили бургомистрам и ратманам [членам магистрата] города Гамбурга⁴⁸⁷ 31 мая 1705 г. грамоту следующего содержания: «Из листа вашей шляхетности, ныне недавно присланного чрез почту, оправдание ваше про печатание в городе вашем некоторых затейных и лживых в курантах ведомостей и иных пашквилев, противных нашей великого государя ползе и чести какое вы по прежнему нашего царского величества объявлению ко унятию оного дела рачение учинили, что не токмо пребывающего курантописцом в Амбурке роспрос учинили и вновь прежней указ обновили и утвердили, но и заказали с пристрастием им за то жестокого наказания и пени, с таким приказанием, дабы впредь никаких вымышленных и затейных курантов, в которых имя и места, где печатано, не объявитца, не писали и не печатали и не продавали, со объявлением нам, что и сверх того по желанию нашему в том всякое удоволство учинить готовы»⁴⁸⁸.

Название куранты имели и переводы иностранных газет, и составленные из них обзоры – доклады царю и Боярской думе⁴⁸⁹.

«Самые старинные Ведомости, сохранившиеся в Московском государственном Коллегии иностранных дел архиве, от 7129 года, т. е. 1621 после P. X. Они заключаются в рукописных, так называемых столбцах, и не что иное суть, как переводы и выписки из современных европейских ведомостей о разных в Европе военных и мирных постановлениях, – писал в 1827 г. А. Я. Булгаков⁴⁹⁰. – Они в то время именовались курантами и составлялись (токмо для царского употребления и для приближенных министров его величества) в Посольском приказе из донесений разных агентов, пребывавших в чужих краях, а особливо в Польше…

С 1631 года начали уже появляться в Русском царстве печатные иностранные ведомости и газеты, и первейшие были гамбургские. Кроме оных впоследствии выписываемы были еще многие другие на немецком, голландском, французском и прочих европейских языках⁴⁹¹. Несмотря на получение газет сих, составление в Посольском приказе так называемых курантов, или переводов и выписок из разных иностранных газет, все еще продолжалось и прекратилось токмо в 1701 году. К сему времени должно, вероятно, отнести появление в свет первых печатных Российских Ведомостей, заменивших рукописные куранты»⁴⁹².

В какой-то момент у дипломатического ведомства России появилась возможность из большой массы материалов отбирать наиболее нужную и важную информацию, т. е. составлять обзоры публикаций европейской прессы. Эти обзоры были не аналитическими, а информационными – их готовили для того, чтобы предоставить членам русского правительства фактические сведения обо всех важнейших событиях политической жизни Европы. Подавляющее большинство привозимых в XVII столетии в Россию газет печатались на немецком и голландском языках. Сведения из них отбирали для курантов переводчики Посольского приказа. В заглавии русских текстов обычно указывалось, что это «переводы с цесарских (галанских) курантов», хотя на самом деле это были скорее выписки, чем переводы в современном значении этого слова»⁴⁹³.

Почти синхронно со словом куранты в русском языке появляется его синоним авизы (встречаются варианты ависы и адвизы). Впервые слово упоминается в письме из приказа Тайных дел к иноземецу Ивану Гебдону (1661 г.). К моменту приезда Гебдона в Голландию в Европе разнеслась весть о поражении русских войск под Чудновым и взятии в плен Шереметева: 27 сентября – 4 ноября 1660 г. около местечка Чуднов войска Речи Посполитой в союзе с крымскими татарами нанесли тяжелое поражение русско-казацкой армии под командованием боярина Василия Шереметева и наказного гетмана Тимофея Цецюры. Об этом событии рассылались по Западной Европе «рукописные листы». Гебдон купил несколько таких «листов» и послал их в Москву. Вместе с тем, хотя он и сам не знал, что в этих листах правда и что вымысел, он подал Ордину-Нащокину мысль прислать в Голландию опровержение «ложных» вестей для печати и рассылки по государствам. В результате было составлено «образцовое письмо» о сражении под Чудновым, с которого следовало напечатать авизы для последующего распространения. «Как к тебе ся наша грамота придет, – сообщалось в указе Тайного Приказа, адресованного Гебдону, – а авизы печатные в Немецкихъ государствахъ и в ыных городех о побое нашего боярина и воеводы Василья Борисовича Шереметева с товарищи… учнут выходить, и ты б те ависы покупал и после тех ависов велел напечатать авизы другие по образцовому писму, каково к тебе послано под сею нашего великого государя, грамотою»⁴⁹⁴.

Если слово куранты – прямое заимствование из голландского языка, то итальянская по происхождению лексема авизы, вероятнее всего, заимствована через посредство других европейских языков, скорее всего немецкого. В XVII в. слово аviso использовалось в названиях многих немецких газет. Однако из числа возможных посредников нельзя исключать и польский язык, поскольку слово awis в значении ‘газета’ употреблялось в Польше. Термином авизы пользовался в своих донесениях из Варшавы прибывший туда в качестве резидента в 1674 г. стольник В. М. Тяпкин. Но могли быть и другие варианты заимствования. He исключено, что ставшее интернациональным слово пришло в Россию одновременно через разные языки. Появление в русском языке на рубеже 1650–1660-х годов сразу двух новых слов для обозначения газет свидетельствует о том, что иностранная пресса начала входить в повседневную жизнь политической элиты России⁴⁹⁵.

Непосредственное руководство разведкой на государственном уровне в эти годы осуществлял лично Петр I, который в ряде случаев лично адресуется к руководителям зарубежных миссий России. Так, Б. И. Куракин, находившийся на посту посла России в Гааге с октября 1711 г. и выполнявший фактически роль русского канцлера за границей, получает «генваря во 2 день 1719 г. указание Петра провести разведку главной военно-морской базы Швеции Карлскруны:

«Господин подполковник!.. Понеже о состоянии карлскронскаго гавана [гавань] по се время никто у нас не знает, того для зело нужно, чтоб вы сыскали двух человек таких, которые там бывали, а имянно: одного из морских офицеров или шипаров, а другова, которой бы знал инженерской наук, хотя мало, и чтоб они друг про друга не знали, а нанять их так, чтоб сделать с ними тайную капитуляцию [договор, соглашение о чем-л. на определенных условиях] и чтоб они из Любка [Любека] поехали туда будто службы искать и осмотрели все, а в запросах бы нам [там] учинили так, чтоб их не приняли, и когда не примут, тогда б, возвратясь в Любек или Данцих, приехали к нам, а ежели можете таких сыскать, кои там были год или два назад, то б всего лутче, и чтоб сие зело было тайно и для того обещай им доволную плату»⁴⁹⁶. Как видим, Петр предлагает легенду, под которой в Карлскруну должны отправиться специально отобранные люди – якобы поехали искать работу, но в запросах вели бы себя так, чтобы им отказали в приеме.

Такие два человека были найдены. 30 июля 1719 г. Петр I пишет «из флота от острова Ламелант» Куракину: «P.S.*Благодарствую за двух человек, за голанца и француза, которые о известной своей негоциации, возвратясь, нам сказали, а особливо первой зело обстоятельно о флоте, только немного поздно, ибо мы уже начали, а они приехали; и буде война сего году не окончается, то заранее таких людей посылать и чтоб кончае в марте у нас стали. Не изволь жалеть денег, заплачено будет, а посылать надобно морских, ибо француз зело обстоятелно сказал о другом, а о флоте тупенко»⁴⁹⁷.

Здесь и далее знаком * издатели отмечают начало фрагментов, написанных тайнописью.

Не проходит и двух лет, как Петр вновь обращается к Куракину. На сей раз его интересует разведывательная информация о британском военно-морском флоте: когда, возможно, будет завершено приведение флота в боевую готовность и когда флот выйдет в море для ведения боевых действий, если таковое состоится.

«Господин подполковник! Писмо ваше, на нынешней почте присланное, мы получили, в котором пишете, * что из Англии к вам не пишут, но в курантах обстоятельно о том в Голандии обстоятельно печатано, чему я непомалу удивляюсь, понеже сие дело главное есть, чтоб ведать о их флоте, ибо ежели будем безвестны, то может какое бедство случится. Того ради пошли нарочно человека, хотя и не одного, в Англию, дабы там были, и ежели вооружают, то б дождались: первой, когда будет флот совсем готов, чтоб приехал к вам, а другой, когда пойдет из Англии, чтоб с тем к вам приехал, дабы мы совершенно о том сведомы были и могли по тому поступать… Ежели противное будет [о чем выше написано], то не худо чтоб человека какого прислали, дабы подлинно и обстоятелно о всем сказать мог». Из Санкт-Питербурха, марта в 16 день 1721 г.»⁴⁹⁸.