Ленин. - Политический портрет. - В 2-х книгах. -Кн. 2.

Волкогонов Дмитрий Антонович

Когда Сталин выступал перед аграрниками-марксиста­ми, по его заданию в это же время готовили новые важ­ные документы для рассмотрения на Политбюро. В январе 1930 года их утвердили. В частности, была одобрена дирек­тива „О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации". Это очень простран­ный, детальный документ, исполнение которого не оставило никаких исторических шансов наиболее работящей и трудо­любивой части российского крестьянства. Сталин собствен­норучно вписал тезис о „срочности" принимаемых мер. Со­гласно директиве Политбюро вводились три категории в оценке кулаков:

„а) первая категория — контрреволюционный кулацкий актив — немедленно ликвидировать путем заключения

в концлагеря, не останавливаясь… перед применением высшей меры репрессии;

б) вторую категорию должны составить остальные эле­менты кулацкого актива… они подлежат высылке в отдален­ные местности Союза ССР;

в) в третью категорию входят оставляемые в пределах района кулаки…"

Директива предписывала ОГПУ плановое задание по ко­личеству высылаемых в концлагеря на север и восток стра­ны. В таблице указаны только главы семей, поэтому количе­ство сосланных в 5—7 раз больше.

Средняя Волга Сев Кавказ Украина

Центально-Черноземная

область

Нижняя Волга

концлагерь 3—4 тыс. 6—815

высылка

8—10 тыс. 20

30—35

3— 5

4— 6 4—5

4— 5

5— 6

10—15 10—12

6—7

10—15 10—15

Белоруссия

Урал

Казахстан

„В отношении остальных областей и республик анало­гичную наметку поручить произвести ОГПУ по согласова­нию с соответствующими крайкомами и ЦК ВКП(б). Рай­онами высылки должны быть необжитые и малообжитые местности… Высылаемые кулаки подлежат расселению в этих районах небольшими поселками, которые управляются комендантами. Конфискуемые у кулаков средства производ­ства поступают в неделимый фонд колхозов… Предоставить ОГПУ на время проведения этой кампании полномочия по внесудебному рассмотрению дел…"

Страшный Молох по раскрестьяниванию российского мужика благодаря стараниям большевиков работал крова­во, долго, методично. По моим подсчетам (вероятно, непол­ным), под раскулачивание попали 8,5—9 миллионов россий­ских мужиков, их жен, детей, стариков. Около четверти погибли в первые месяцы после раскулачивания, еще чет­верть — в течение года.

Широко известна версия раскулачивания, рассказанная Сталиным Черчиллю в августе 1942 года: „Это было что-то страшное, это длилось четыре года. Чтобы избавиться от периодических голодовок, России было необходимо пахать землю тракторами. Мы были вынуждены пойти на это. Мно­гие крестьяне согласились пойти с нами. Некоторым из тех, кто упорствовал, мы дали землю на Севере для индивиду­альной обработки. Но основная их часть (имеются в виду кулаки. — Д.В.) была весьма непопулярна и была уничтоже­на самими батраками…"

Кто же были эти „батраки"? Похоже, что не только те, кому Политбюро пообещало 25 процентов отобранного у кулаков добра. Главными „батраками" был сам Сталин и его камарилья в Политбюро. Но (вот парадокс истории) они были тогда весьма популярны! Диктатура в обстановке про­пагандистской демагогии довольно часто в истории застав­ляет видеть черное белым (простите, красным). Многим в стране казалось: этот фантастический эксперимент сразу решит все проблемы. Так думали и большевики. То было страшным заблуждением.

Такова была чудовищная цена реализации Сталиным плана „введения социализма в деревне". Это было время превращения крестьянства в подневольное полурабское „со­циалистичесхое" сословие. А наиболее профессиональная, работящая его часть была безжалостно ликвидирована.

Большевики смахнули миллионы людей в небытие, на задворки жизни, как хлебные крошки со стола. Российское крестьянство в основном безропотно приняло на себя тяго­ты мученичества — слишком много жизней, крови, энер­гии отняли гражданская война, непрерывные реквизиции, изъятия, конфискации, обложения,

угрозы, расправы… Но вспышки отчаяния были. То тут, то там. Об одной из них сообщили в Москву из Дагестана. Сталин собрал Политбю­ро, где решили, что в Дидоевеком районе „целесообразно осуществить постепенно ликвидацию волнений путем изо­ляции района от внешнего мира и разложения его изнутри. Поручить Ягоде дать указания по линии ОГПУ… требовать выдачи главарей…" и т.д. В общем, кончилось и здесь тем же, чем в Тамбовской губернии и в других местах: репрес­сии, высылки, лагеря.

Окончательно крестьянство было покорено голодом, ко­торый обрушился на завершающем этапе коллективизации. Государство, как автор писал выше, имело возможность те­перь из колхозов изымать хлеб без особых трудностей. Вплоть до семенного зерна. В 1932 году урожай был мень­ше, чем в предыдущие годы, но власть изымала у колхозов практически все зерно.

Кто противился — применяли новые методы. Вот, на­пример, ЦК Компартии Украины заносил на „черную до­ску" села, „злостно саботирующие хлебозаготовки". 6 дека­бря 1932 года на такую ,лоску" были занесены:

„1. село Вербка, Павлоградского района, Днепропетров­ской области;

2. село Гавриловна, Межевского района, Днепропетров­ской области;

3. село Лютеньки, Годячьского района, Харьковской об­ласти;

4. село Каменные Потоки, Кременчугского района, Харьковской области;

5. село Святотроицкое, Троицкого района, Одесской об­ласти;

6. село Пески, Баштановского района, Одесской обла­сти".

Вслед за занесением на „черную доску" сыпались кары: запрещение колхозной торговли, прекращение подвоза това­ров, досрочное востребование кредитов, ну и конечно, в села поехали отряды ОГПУ для „очистки колхозов от чуж­дых и враждебных элементов".

В 1933 году Украину, Центрально-Черноземный район, Кубань, Северный Кавказ, Поволжье, Казахстан охватил же­стокий голод. Продолжалось „изъятие" кулаков для заселе­ния Беломоро-Балтийского канала. Тысячи людей броси­лись в города, но на дорогах, вокзалах уже стояли заслоны чекистов. Еще в декабре 1932 года последовало новое решение властей — крестьян лишили паспортов. Они оконча­тельно превратились в советских крепостных.

Крестьяне с детьми ели траву, пытались собирать остав­шиеся после жатвы колоски хлеба на жнивье. Но государ­ство бдительно следило за всем; тут же вышло постановле­ние ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 года, известное в народе как „закон о колосках". В постановлении говорилось: „Применять в качестве меры судебной репрессии за хище­ние (воровство) колхозного и кооперативного имущества высшую меру социальной защиты — расстрел с конфиска­цией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоя­тельствах лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией имущества". За „колоски" обычно не часто давали расстрел, а вот на 10 лет в лагеря угодило несколько тысяч…

Десятки тысяч крестьян пополнили и так разбухшие сталинские лагеря. Голод унес еще 3,5 миллиона человек. То был заключительный аккорд коллективизации. Село за­молчало, притихло.

А что же Сталин, главный организатор реализации ле­нинского „кооперативного плана"? Он остался верен себе. Уже вовсю работала пропагандистская машина, созданная партией. В разгар голода в феврале 1933 года созывается Всесоюзный съезд колхозников-ударников. Привезли пол­торы тысячи проверенных ОГПУ колхозников. На съез­де с речами предстали главные „батраки", уничтожавшие крестьян: В.М.Молотов, А.М.Каганович, М.И.Калинин, К.Е. Ворошилов, а также „красный конник" С.М.Буденный. Но, конечно, главным событием съезда было выступление Ста­лина 19 февраля 1933 года. (В этот день умерло от голода, по среднестатистическим данным, около трех тысяч кресть­ян…) Сказал ли он что-нибудь о голоде? Нет, не сказал. Впрочем, намеком сказал.