Ленин. - Политический портрет. - В 2-х книгах. -Кн. 2.

Волкогонов Дмитрий Антонович

Еще скрываясь в Разливе и Гельсингфорсе, Ленин в сво­ем труде „Государство и революция" предрекал, что как только „все научатся управлять", осуществлять учет, кон­троль за мерой труда и потребления, то „тогда будет от­крыта настежь дверь к переходу от первой фазы коммуни­стического общества к высшей его фазе, а вместе с тем к полному отмиранию государства". Правда, опасаясь ареста, Ленин не был еще слишком смелым в своих пророчествах, отмечая, что „вопрос о сроках" этих чудесных превращений он оставляет „совершенно открытым", ибо „материала для решения таких вопросов нет".

Через два года Ленин уже назовет и вполне конкретные сроки „расцвета коммунизма". Выступая на Красной площади 1 мая 1919 года с

речью, вождь обещал приход коммунизма для еще ныне живущих поколений. Эта уверенность не ис­сякла у Ленина и через полтора года, когда он выступал на III съезде РКСМ.

Ленин не узнает, к сожалению, что его прогнозы о „рас­цвете коммунизма" придутся как раз на 1937—1939 годы — апофеоз исторической бесчеловечности. Ленин прямо не по­винен в злодеяниях сталинского периода, который, как он считал, будет „коммунистическим", но его личное авторство в строительстве предпосылок полицейской системы неоспо­римо.

Официальная мысль советского марксизма традиционно и неизменно именовала Ленина пророком. В сотнях, тысячах фолиантов утверждалось, что жизнь в XX столетии „развива­ется по Ленину". Это был один из важнейших атрибуте» доказательства гениальности вождя. Но официально истори­ки и философы никогда не задумывались над тем, что ни один эпохальный прогноз Ленина не оправдался. Ни один!

Гибель капитализма? Никто всерьез давно уже не гово­рит об этом. Более того, многие .капиталистические страны" создали у себя такой „социализм", о котором не мог мечтать и Ленин. Если бы, допустим, поднялся Карл Маркс и побы­вал, например, в Штутгарте и Чите. А после этого его спро­сить: где „его" социализм создан? Ответ очевиден.

Торжество всемирной революции, создание мировой Со­ветской Федерации? Эта идея, перевоплощаясь в новейшие модификации, долго жила, но тихо скончалась под натиском совершенно других реалий, о которых не пророчествовал Ле­нин.

Победа коммунизма во всемирном масштабе? Сегодня это предсказание стоит в одном ряду с наивными пророче­ствами Сен-Симона, Оуэна, Фурье, Кампанеллы. Ленин ока­зался полностью, абсолютно несостоятельным как пророк эпохальных перемен. Его цель, как сердцевина социально– политического прогноза, оказалась совершенно утопической.

Лжепророчества Ленина не случайны. Ведь классовой ис­тины нет. Есть классовая ложь. Истина общечеловечна.

Стоит вместе с тем отметить, что порой лидер большеви­ков высказывал верные суждения, касаясь возможностей кон­кретного прогнозирования событий. Ему принадлежат слова: „..попытки учесть наперед шансы с полной точностью были шарлатанством или безнадежным педантством". Трудно воз­разить что-либо против этого трезвого суждения. Но как это увязать, например, с определением Лениным точных сроков явления народу коммунизма?

Особенностью Ленина как теоретика как раз и является глубокая противоречивость и слабая аргументированность собственных суждений. Этим наследие и оказалось чрезвы­чайно удобным для его последователей: по любому поводу можно было найти подходящую цитату, соответствующее .ленинское указание", диаметрально противоположные тем, что использовались ранее. Ленин нередко и в общих рассуж­дениях прогнозирует в полной конкретности: „..социализм сократит рабочий день, поднимет массы к новой жизни, по­ставит большинство населения в условия, позволяющиевсем без изъятия выполнять „государственные функции", а это приводит к полному отмиранию всякого государства вооб­ще". Но, высказав совершенно ясный и детальный рецепт, через некоторое время Ленин говорит другое: „Мы не претен­дуем на то, что Маркс или марксисты знают путь к социализ­му во всей его конкретности. Это вздор…" Поэтому, если бы последователи были щепетильны и пунктуальны в своей научной добросовестности, им бы пришлось нелегко, исполь­зуя те или иные

ленинские рецепты: весьма трудно отличить „мудрое указание" от „вздора".

Наиболее полное выражение пророческих „способно­стей" Ленина было проявлено по отношению к феномену мировой революции. Эта полнота связана с его беспреце­дентными усилиями по реализации сделанного им прогноза, выдвинутой цели.

Прежде всего для мировой революции нужен был и ми­ровой инструмент. Кроме РКП в Европе существовала толь­ко компартия в Германии, остальные находились в стадии зарождения. По указанию Ленина Чичерин обратился по ра­дио ко всем коммунистам Европы и Азии прибыть в Москву на конференцию. Эхо призыва было ничтожно слабым. На него некому было обращать внимания. Удалось уговорить принять участие в конференции нескольких военнопленных, находившихся в России, приехал Эберляйн из Германии, еще некоторые довольно случайные люди. Около недели кучка людей, похожая вначале на наивных заговорщиков, едва перевалившая за три десятка человек, спорила: ках себя кон­ституировать? Было решено, что „интернациональная комму­нистическая конференция создает Третий Интерна! ;ионал". Манифест подписали 17 делегатов, в основном люди совер­шенно неизвестные и, повторюсь, случайные Ленин поста­вил главную задачу новому Коминтерну: борьба за мировую диктатуру пролетариата.

С первых же дней эфемерная организация стала прикры­тием и средством деятельности РКП на международной аре­не. Зиновьев, назначенный Политбюро руководителем новой организации (конечно, затем одобренный и делегатами КИ), занимался безответственной демагогией. Сколько раз он заяв­лял, что победа коммунистической революции в Европе обес­печена, что красные флаги Советов в ближайшее время бу­дут развеваться на всех континентах! Свою главную задачу Зиновьев вначале видел в форсировании приготовлений к во­оруженному восстанию там, где „зреет революционная ситуация". Но где это и удалось сделать, как, например, в 1921 году в Германии, путчи и заговоры оканчивались пол­ной неудачей. Пока в Германии полиция и войска ловили дружно разбегавшихся заговорщиков, Зиновьев на трибуне в Москве исступленно кричал: „Вооружайтесь, германские про­летарии! Всюду, где только можете достать оружие, берите его в свои руки! Стройте Советы! Стройте Красную Армию! Да здравствует пролетарская революция в Германии и во всем мире!"

То было коммунистическое донкихотство. Недоучка Г.Е. Зиновьев стремился создать на Политбюро впечатление, что „дрожжи мировой революции" уже давно бродят в основных странах капитала…

А между тем в ЦК РКП готовили программы для новых партий, формулировали „21 условие" для приема в Комин­терн, слали чемоданами золото, драгоценности в Германию, Италию, Венгрию, Персию, Индию, Китай, другие страны, чтобы „тесто" мировой революции разорвало буржуазный со­суд. Ленин, как и накануне октября 1917 года, придавал ис­ключительное внимание организационным вопросам. Ведь те­перь предстояло власть большевиков распространить на весь мир!

Большевистское руководство фанатично верило в то, что стоит зажечь факел мировой революции в России, как ветхое здание человеческой цивилизации, как старый деревянный сарай, быстро займется багровым пламенем. Выступая в пер­вую годовщину основания III Интернационала на торже­ственном заседании Моссовета 6 марта 1920 года, Ленин за­явил, что „можно ручаться (курсив мой. —Д.В., что победа коммунистической революции во всех странах неминуема…". Вождь большевиков закончил свою речь под аплодисменты: „..победа Коммунистического Интернационала во всем мире, и в срок не чрезмерно далекий — эта победа обеспечена"®. Нужно было обладать поразительной близорукостью и без­ответственностью, чтобы делать эти хлестаковские заявления.