Ленин. - Политический портрет. - В 2-х книгах. -Кн. 2.

Волкогонов Дмитрий Антонович

К чести Крупской, взяв однажды выбранный тон от­ношения к Арманд, как к партийному товарищу, она никогда не изменила ему. Для нее это была неизбежность, которую она приняла с внешним достоинством.

Иногда, правда, Крупская уходит от скороговорки и говорит об Инессе более подробно: „Мы часами бродили по лесным дорогам, усеянным осыпавшимися желтыми листьями. Большей частью ходили втроем — Владимир Ильич и мы с Инессой… Иногда мы часами сидели на солнечном откосе горы, покрытой кустарниками. Ильич набрасывал конспекты своих речей и статей, оттачивал формулировки, я изучала по Туссену итальянский язык. Инесса шила какую-то

юбку и грелась с наслаждением на осеннем солнышке…".

Возможно, во время таких прогулок втроем Инесса могла рассказать о своем происхождении, родителях, о своей весьма драматичной, с большими жизненными при­ключениями судьбе. В выписке из книги записей актов рождения мэрии 18-го округа Парижа значится:

„9 мая 1874 года в 3 часа 15 минут после полудня сделана запись в книге актов о рождении Элизы, девочки, родившейся вчера в два часа дня по улице де ля Шанель, 63, — дочери Теодора Стефан, оперного певца, в возрасте двадцати четырех лет, который признал ребенка, и Натали Вильд, не имеющей профессии, в возрасте двадцати четы­рех лет, несостоящих в браке". Позже родители уза­конили свой брак в приходской церкви святой Марии английского города Ньюингтона, сделав девочку „закон­ной".

Елизавета-Инесса могла рассказать супругам Ульяно­вым, что ее отец был известным артистом в Париже, правда, театральная карьера его была недолгой — он рано умер. Мать, ставшая учительницей пения, осталась совсем без денег, но с тремя маленькими девочками.

Вероятно, переломным моментом стал приезд Инессы в Москву, куда она попала вместе с бабушкой и теткой — преподавательницей музыки и французского языка. Они смогли дать девочке хорошее образование и воспитание.

О жизни Инессы Арманд в архивах содержится не­много информации, хотя ее биограф Павел Подлящук и выпустил о ней неплохую книгу.

Одаренная девушка, свободно владевшая французским, русским и английским языками, прзекрасно игравшая на рояле, стала домашней учительницей. Она, пожалуй, по­ходила на отца-красавца, привлекая к себе внимание мно­гих мужчин. Поэтому не случайно, что она не „засиделась" и девятнадцатилетней вышла замуж за Александра Евге­ньевича Арманда — сына купца первой гильдии. Брако­сочетание состоялось в селе Пушкине Московского уезда, где находились текстильные предприятия семьи Арманд, в присутствии знатных „поручителей" — купцов первой гильдии, почетных граждан, надворного советника — в октябре 1893 года.

Дальше все, казалось, складывалось так, как и должно быть в благополучной, богатой семье. Красивый и добрый муж, дети, поездки на юг, за границу. В течение восьми лет появилось четверо прелестных ребятишек. (Пятый родился позже. Отцом стал брат мужа.) При всей занятости семьей Инесса много читает, и, что особенно удивительно, ее тянет к политической, социальной литературе: Лавров, Михайловский, Руссо.

Но, право, не знаю, рассказывала ли Инесса Ленину и Крупской о большой драме в ее личной жизни, круто изменившей ее судьбу. Уже имея четырех детей и живя в большом согласии с Александром, своим мужем, она неожиданно его покидает. Уходит потому, что в ней вспыхнуло чувство более горячее, более сильное и более властное к другому. Но этим другим был младший брат Александра — Владимир…

Сам по себе этот сюжет достоин большого литера­турного пера, я же лишь скажу, что при разрыве не было мещанских

сцен, взаимных обвинений, заламывания рук. Страдали все. То была большая драма всей семьи. Уже здесь Инесса продемонстрировала свою приверженность принципу „свободы любви". За две недели до своей смерти, находясь на Кавказе, Инесса напишет в своем дневнике: „Для романтиков любовь занимает первое место в жизни человека, она выше всего". К тому времени она будет смотреть на любовь уже по-иному, но эти ее слова — о себе ранней и молодой.

Жизнь с Владимиром была недолгой — у последовав­шего за Арманд в ссылку на север мужа резко обострился туберкулезный процесс. Не спасли его курорты Швейца­рии, лучшие врачи. После того как к нему за границу бежала из ссылки Инесса, через две недели, в начале 1909 года, Владимир умер. Я пишу об этом скороговоркой, желая хотя бы кратко сказать, что это была за женщина, занимавшая столь большое место в жизни Ленина.

Имея за плечами уже более тридцати лет жизни, пятерых детей (о которых в основном заботился первый муж), Инесса Арманд сдает экзамены за курс университета в Брюсселе, получая диплом специалиста в области эко­номических наук.

С Лениным Арманд познакомилась в Париже, в год смерти второго мужа. Она уже слышала о Ленине, а для него Инесса явилась впервые. С тех пор, в течение деся­тилетия, эта женщина значила в его жизни очень многое. Даже сохранившийся объем их переписки впечатляет. Все­гда в официальной историографии жестко проводилась мысль: это была хоть и личная, но в то же время „партийная дружба", без каких-либо элементов интимного характера. Однако думаю, что в нише истории Инесса Арманд заняла свое заметное место благодаря прежде всего своему зна­комству с Лениным. Как красавица Керн осталась в веч­ности благодаря гению Пушкина, так и Арманд в поли­тической истории России надолго запечатлена особой при­вязанностью Ленина.

Всегда негласно считалось, что Ленин, естественно, просто был „обязан" любить только Крупскую, что он не мог опуститься до пошлого „адюльтере" и т.д. Хотя оче­видно, что именно любовь к Арманд, даже допуская любовь и к Крупской, делает Ленина обычным человеком, а не земным богом. Ханжеское отношение к нравственности всегда было свойственно большевистским морализаторам. Я уже приводил в книге факт, ставший известным боль­шевистским руководителям в тридцатые годы, что во время поисков архивного наследства основоположников марксиз­ма одна из ранних знакомых Ленина в Париже показала ряд его личных, достаточно интимных писем к ней, но которые она не согласилась опубликовать при жизни Крупской.

Я думаю, что ни Маркс и ни Энгельс не упали бы ниже в глазах трезвомыслящих читателей и, возможно, почитателей, если бы их биографии в Советском Союзе публиковались более полными. Например, долгие десяти­летия в архивах партии лежало письмо Клары Цеткин, написанное в феврале 1929 года хранителю марксистских и ленинских тайн Рязанову. Стоит привести его.

В этом письме К.Цеткин сообщает, что „о существо­вании сына Карла Маркса и Елены Демут я узнала в качестве неоспоримого факта не от кого иного, как от самого Карла Каутского. Он рассказывал мне, что Эде (Бернштейн) сообщил ему, что из переписки с несомнен­ностью выяснилось, что Маркс является отцом незаконного сына… В одном из писем Маркс горячо благодарил Энгельса за дружескую услугу, которую тот ему оказал, признав перед его женой себя отцом.