Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

Конечно, эти строки писались в поддержку Сталина в период жестокой междоусобной борьбы в партии, но они не лишены правдоподобности. Пока не произошла стычка из-за Крупской, Ленин вполне полагался на Сталина.

Ленин часто поручал Сталину проверку или исполнение «карательных» распоряжений по линии ЧК. Даже будучи тяжелобольным, Ленин не оставлял своей навязчивой идеи: «Очистить Россию надолго»{74}. Сохранилась собственноручная записка Ленина, набросанная химическим карандашом и адресованная Сталину, в которой вождь задает вопросы генсеку, дает советы, как поступить с остающимися на воле меньшевиками, кадетами, эсерами, другими «злейшими врагами большевизма».

Сталин в тридцатые годы воспользуется советами Ленина, но весьма своеобразно. Он будет высылать не сотни людей, а миллионы, и не за границу, а на окраины гигантской страны в бесчисленные лагеря. Генсек очень многому научится у Ленина. С тех пор как в мае 1918 года Ленин подписал назначение Сталина руководителем продовольственного дела на юге России с облечением наркома «чрезвычайными правами»{75}, он привык всю свою дальнейшую жизнь ничем не ограничивать своих решений: ни правом, ни моралью, ни элементарными человеческими чувствами сострадания, жалости, сочувствия.

Можно даже сказать, что Сталин олицетворял полночь жуткой эпохи.

Именно Сталину принадлежит пионерство в создании подразделения по политическим убийствам за рубежом. «Помог» в этом Троцкий. За ним долго охотились, но никак не могли поставить смертельную точку. Изгнанник «обнаглел».

Мало кто знает, что в июне 1937 года Троцкий пришлет из Мексики телеграмму в Москву, где будет всего три предложения:

«Политика Сталина ведет к окончательному, как внутреннему, так и внешнему, поражению. Единственным спасением является радикальный поворот в сторону советской демократии, начиная с открытия последних судебных процессов.

На этом пути я предлагаю полную поддержку.

Троцкий»{76}.

Троцкий еще в 1937 году надеялся на возможность примирения со Сталиным! Однако Сталин был непреклонен, и резолюция на телеграмме не оставляет сомнений в его намерениях: «Шпионская рожа! Наглый шпион Гитлера! И. Сталин». Тут же, ниже, угодливо поставили свои подписи Молотов, Ворошилов, Микоян, Жданов.

В этот же день Сталин отдал распоряжение форсировать операцию по «ликвидации Троцкого», которая завершится лишь в августе 1940 года.

Когда Троцкого все же убьют, Сталину на другой день принесут из «Правды» статью «Смерть международного шпиона», посвященную смерти изгнанника. Сталин согласится с ее содержанием, но собственноручно сделает несколько кратких, но в высшей степени многозначительных вставок. Вот они, характеризующие Троцкого: «организатор убийц», «он учил убийству из-за угла», «Троцкий организовал злодейское убийство Кирова, Куйбышева, Горького», «с печатью международного шпиона и убийцы на челе»{77}.

Человек, лично организовавший это очередное (среди миллионов других) убийство, обвиняет в убийствах других! Навязчивая идея убийства становится стереотипом мышления диктатора. Это качество было не врожденным, а приобретенным в процессе кровавой большевистской практики.

Соратник Ленина еще в ленинские годы «выковал» в себе черты абсолютного диктатора. Ленин по образованию был юрист-адвокат, но действовал больше как прокурор. Эта черта – «прокурорское», обвинительное мышление – сформировалась и у Сталина, явно под влиянием Ленина.

Спустя десятилетие после смерти Ленина, когда Сталин стал абсолютным диктатором в стране, каждый его шаг (не рассчитанный на пропагандистское восприятие) несет следы ленинского стиля. Давайте откроем «Журнал регистрации отправлений документов с резолюциями Сталина». Их множество, но все они – ленинские по духу. Правда, отличаются простоватостью.

У Ленина в канцелярии не вели подобного журнала. Но его скупые резолюции, заметки и телеграфные указания по стилю очень, очень схожи с творчеством своего «ученика». Достаточно вспомнить ленинские лаконичные указания Цюрупе: «Я предлагаю заложников не взять, а назначить поименно…», нужен «беспощадный военный поход на деревенскую буржуазию»; в Выксу, Ведерникову: «Превосходный план массового движения с пулеметами за хлебом…»; Г.Е. Зиновьеву: «Надо поощрять энергию и массовидность террора…»; С.П. Середе: «Очистить полностью все излишки хлеба…»; Харлову: «Составьте поволостные списки богатейших крестьян, отвечающих жизнью за правильный ход работы по снабжению хлебом…»; Ливенскому исполкому: «…повесить зачинщиков из кулаков…»; Пайкесу: «Расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая…»; Е.Б. Бош: «Сомнительных запереть в концентрационный лагерь…»{79}. Или в записке Сталину и Уншлихту предлагает ужесточить борьбу с расхитителями: «Поимка нескольких случаев и расстрел…»{80}

Социальная методология Ленина и его последователя основана на неограниченном насилии. В политическом почерке Сталина видно много ленинского: уверенность в себе, убежденность в безгрешности, абсолютная вера в универсальность диктатуры пролетариата, пренебрежение к людям, готовность оперировать «массами», осторожность и коварство, беспощадность. Духовным отцом Сталина был Ленин, хотя во внешних привычках это были очень разные люди. Например, Ленин не любил своих портретов. Для Сталина это было необходимостью. Ленин питал слабость к языковым словарям и обычно листал их перед сном. Сталин, ложась в постель, клал на прикроватную тумбочку стопку учебников, монографий, сценариев, которые он должен был просмотреть и определить их судьбу. Так, в сталинском фонде на многих книгах и сценариях, ждавших своего опубликования или постановки, видны безапелляционные резолюции вождя. Они есть, например, на сценариях фильмов «Суворов», «Великое зарево», «Выборгская сторона», «Александр Невский», «Минин и Пожарский», «Покушение на Ленина», «Щорс», «Первая Конная» и многих других. Как может убедиться читатель, не всем сценариям было суждено материализоваться в фильмах.

Ленин был воздержан в отношении к спиртному (любил только хорошее пиво). Сталин употреблял и водку, и коньяк, и грузинское вино, к концу жизни отдав предпочтение только вину.

Оба вождя не имели близких друзей в дни своего апогея. Возможно, это закономерность. Кто может быть равным в дружбе с вождем или диктатором? Моральные скрепы дружбы не выносят иерархических отношений, в них не бывает ни благодетелей, ни должников. Кто мог вести себя так с Лениным и особенно со Сталиным?

Н.И. Бухарин пытался спасти себя, направляя бесконечные письма Сталину, именуя его «дорогой Коба» и подписываясь: «твой Бухарин». Переписка была односторонней: Бухарин просил, унижался, топтал себя, превозносил Кобу, но это его не спасло. Бухарин был прав, подписываясь: «твой». Сталин смахнул его со стола жизни, как хлебную крошку.

Ленин в личных отношениях с близкими людьми не был жестоким человеком. Он был жестоким идеологически, политически, философски. В отношении того же Сталина он проявлял заботу о его здоровье, питании, квартире, отдыхе. И, думаю, делал это искренне, как и в отношении других. Так, сохранилось несколько записок по поводу улучшения жилищных условий Сталину. Вот одна из них, адресованная Енукидзе:

«Нельзя ли ускорить освобождение квартиры, намеченной Сталину? Очень прошу Вас сделать это и позвонить мне…»{81} Когда Сталину собирались сделать небольшую операцию, Ленин шлет письмо лечащему врачу Сталина В.А. Обуху:

«Тов. Обух!

Очень прошу послать Сталину 4 бутылки лучшего портвейна. Сталина надо подкрепить перед операцией.

2.1.1921 г.

Ваш Ленин»{82}.

Оба вождя любили секреты и тайны. Ленин почти везде приписывал: «архиконспиративно», «секретно», «тайно»; Сталин вообще всю деятельность не только НКВД, но и Политбюро сделал сплошной тайной.

Оба любили отдыхать. Правда, Ленин преимущественно по болезни. Но и не только.

Сталин, когда взобрался на самую вершину пирамиды власти, отпуск проводил в конце лета – начале осени на южных курортах. Но мало кто знает, например, что после войны, убедившись, что «история подтвердила его правоту», Сталин стал уделять отпускам, отдыху весьма повышенное внимание. Думаю, что немногие знают, что уже в тридцатые годы Сталин уезжал в Сочи, Гагры, Мухалатку, другие южные места, в специальные санатории на 2–3 месяца, осуществляя руководство страной в перерывах между созерцанием бирюзы ласкового моря, прогулками по аллеям великолепных парков, философскими одинокими размышлениями на белоснежных террасах старинных дворцов. В 1949–1952 годах Сталин отдыхал без перерыва на юге по 4–4,5 месяца, находясь в благодатных местах с августа до дня своего рождения – 21 декабря{83}. Это уже был не просто сановный вельможа, а земной бог…

В 1922

году «Правда» попросила Сталина написать статью о том, каково самочувствие Ленина, как дела с его здоровьем. В сентябре появилась его статья: «Тов. Ленин на отдыхе. Заметки». К слову сказать, была в 1922 году написана с точно таким же названием и статья Г.Е. Зиновьева (неопубликованная). Это еще один соратник и ученик Ленина на нескольких страницах живописует, как Ленин любил и умел отдыхать в Париже, Берне, Цюрихе, Кракове, Куоккола и других зарубежных местах. Коньки, велосипед, пешие прогулки, купания, охота… Но главным образом его «отдых почти всегда сводится к тому, чтобы побольше остаться один на один с природой…». В Татрах ему «ничего не стоило подбить нас съездить из галицейской деревушки верст за сто в Венгрию за тем, чтобы оттуда в качестве трофея привезти… одну бутылку венгерского вина»{84}.

Сталин же об отдыхе Ленина писал по-другому: «Мне приходилось встречать на фронте старых бойцов, которые, проведя напролет несколько суток в непрерывных боях, без сна и отдыха, возвращались потом с поля боя как тени, падали как скошенные и, проспав все восемнадцать часов подряд, вставали после отдыха, свежие для новых боев… Тов. Ленин произвел на меня именно такое впечатление…» Сталин пишет, что Ленина интересует все: внутреннее положение, урожай, курс рубля, бюджет, Антанта, роль Америки, эсеры и меньшевики… Об этом Сталин пишет, ибо на Западе, в эмиграции ходят «невероятные легенды о смерти Ленина с описанием подробностей…».

Товарищ Ленин, пишет Сталин, улыбается и замечает:

– Пусть их лгут и утешаются, не нужно отнимать у умирающих последнее утешение{85}.

Сталин, независимо от того, говорил ли Ленин подобную фразу, явно перебирает.

В декабре 1922 года в состоянии здоровья Ленина вновь наступает резкое ухудшение. Пленум ЦК принимает специальное постановление, согласно которому на Сталина возлагается обязанность следить за режимом больного Ленина, способствовать врачам в «создании самых благоприятных условий для больного». И хотя в начале двадцатых чисел декабря удары следуют один за другим, Ленин просит разрешения диктовать письма и распоряжения. Он чувствует, что может в любой момент переступить ту линию, которая отделяет бытие от небытия. Именно в эти дни были продиктованы «Письмо к съезду», «О придании законодательных функций Госплану», «К вопросу о национальностях или об «автономизации» и другие последние работы.

4 января 1923 года Ленин диктует свое знаменитое «Добавление к письму от 24 декабря 1922 г.», посвященное главным образом Генеральному секретарю. «Сталин груб, – диктует Фотиевой Ленин, – и этот недостаток вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д.»{86}.

В эти дни Сталин, узнав, что Ленин по разрешению и согласию врачей продолжает понемногу диктовать, обрушился по телефону на жену Ленина с бранью. Надежда Константиновна, со слезами выслушав гневную тираду генсека, написала тут же письмо Каменеву: «Лев Борисович, по поводу коротенького письма, написанного мною под диктовку Влад. Ильича с разрешения врачей, Сталин позволил вчера по отношению ко мне грубейшую выходку…»{87} Крупская сдержалась и не рассказала об инциденте мужу. Лишь в начале марта, когда дела у Ленина как будто пошли на поправку, она поведала о выходке Сталина.

Известно, что вскоре после смерти Ленина по инициативе Сталина Институт Маркса и Энгельса преобразуется в Институт Маркса – Энгельса – Ленина. Генсек был дальновиднее других. Специальным решением ЦК все документы, материалы, письма даже личного характера должны были быть сданы в новый центр «изучения ленинского наследия». Вначале был создан архив Ленина, где первоначально было, как докладывал Тихомирнов Сталину в начале 1933 года, всего 4500 документов. В начале тридцатых годов там насчитывалось уже 26 000. По указанию генсека туда были переданы ленинские документы, находившиеся у Бухарина, Зиновьева, Каменева, других видных большевиков{88}. В архивах Политбюро немало таких, например, документов:

«…О поездке т. Ганецкого в Польшу. Разрешить т. Ганецкому поездку в Польшу сроком на 2 недели по делам архива Ленина»{89}.

«Секретно» «Секретарю ЦК ВКП(б) товарищу И.В. Сталину. Мне стало известно, что в архиве недавно умершей Ортодокс (Любовь Исаковна Аксельрод) имеются два письма Ленина и очень много писем Плеханова. Мне кажется, что следовало бы поручить Институту Маркса – Энгельса – Ленина получить эти письма у наследников за какую-либо компенсацию: закрепить за ними квартиру Ортодокс или выдать денежное вознаграждение.

Заместитель народного комиссара иностранных дел А. Лозовский»{90}.

8 марта 1946 г.

Мало кто улавливал скрытый, потайной смысл многолетних поисков ленинских документов, тем более что после обнаружения многие из них тут же исчезали в чреве тайных хранилищ. Сталин взял под контроль все эпистолярное наследие Ленина. Таким образом он обезопасил в определенной мере себя, получил инструмент шантажа и запугивания неугодных лиц, имел возможность исключать из научного оборота тысячи ленинских документов. Я уже говорил, что к 1991 году в спецхранах находилось 3724 неопубликованных ленинских документа и около 3000 с его подписями официальных материалов Совнаркома! Ведь самая большая тайна неуязвимости Сталина, его дьявольской силы и могущества заключалась в монополии на Ленина, монополии на истолкование и «защиту» ленинского наследия. Именно здесь кроется один из корней живучести и слабой способности к реформированию тоталитарной системы, основанной Лениным. Сталин забальзамировал не только тело Ленина, но и его идеи…

Большевистский тандем

В зале было душно. Август тридцать шестого года как будто уплотнил воздух. Все окна были закрыты. Председатель Военной коллегии Верховного суда Союза ССР армвоенюрист В.В. Ульрих, изредка поднимая голову и рыбьими глазами обводя зал, громким голосом читал текст приговора:

«…устанавливается виновность

1. Зиновьева Г.Е.

2. Каменева Л.Б…»

дальше шли еще четырнадцать фамилий.

Подсудимые словно застыли на скамье обреченных. Каждая произносимая фамилия звучала как выстрел в подвале. Заместители Ульриха корвоенюрист И.О. Матулевич и диввоенюрист И.Т. Никитченко сидели за столом нахохлившись, словно стервятники, переваривающие добычу.

Ульрих, вытирая платком лоб, продолжал вколачивать слова-пули в липкую, звонкую тишину:

«…в том, что они:

а) организовали объединенный троцкистско-зиновьевский террористический центр для совершения убийств руководителей советского правительства и ВКП(б);

б) подготовили и осуществили 1 декабря 1934 года через Ленинградскую подпольную террористическую группу… злодейское убийство тов. С.М. Кирова;

в) организовали ряд террористических групп, подготовлявших убийство тт. Сталина, Ворошилова. Жданова, Кагановича, Орджоникидзе, Косиора и Постышева, т. е. преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58–8 и 58–11 Уголовного кодекса РСФСР…

На основании изложенного… Военная коллегия Верховного Суда Союза ССР приговорила:

1. Зиновьева Григория Евсеевича

2. Каменева Льва Борисовича…»

Дальше пули-слова пробили еще четырнадцать раз. Зловещая тишина была такой, словно давала прислушаться к тому, как лихорадочно бьются сердца обреченных…

«…всех к высшей мере наказания – расстрелу, с конфискацией всего лично им принадлежащего имущества…»{91}

Подсудимых повели из зала. Каменев поддерживал Зиновьева, который бессвязно шептал: «Обещал, обещал… Сталин обещал… Надо сообщить Сталину… обещал…» Евдокимов, Бакаев, Тер-Ваганян, Смирнов, Рейнгольд и другие подельцы, опустив головы, с осунувшимися лицами вышли с конвоирами из зала. Официальные представители расходились, разговаривая шепотом.

Поделиться:
Популярные книги

Неверный

Тоцка Тала
Любовные романы:
современные любовные романы
5.50
рейтинг книги
Неверный

Релокант. По следам Ушедшего

Ascold Flow
3. Релокант в другой мир
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Релокант. По следам Ушедшего

Пистоль и шпага

Дроздов Анатолий Федорович
2. Штуцер и тесак
Фантастика:
альтернативная история
8.28
рейтинг книги
Пистоль и шпага

Как я строил магическую империю 2

Зубов Константин
2. Как я строил магическую империю
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Как я строил магическую империю 2

Все не так, как кажется

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
7.70
рейтинг книги
Все не так, как кажется

Безумный Макс. Ротмистр Империи

Ланцов Михаил Алексеевич
2. Безумный Макс
Фантастика:
героическая фантастика
альтернативная история
4.67
рейтинг книги
Безумный Макс. Ротмистр Империи

Менталист. Эмансипация

Еслер Андрей
1. Выиграть у времени
Фантастика:
альтернативная история
7.52
рейтинг книги
Менталист. Эмансипация

Сводный гад

Рам Янка
2. Самбисты
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Сводный гад

Лапочки-дочки из прошлого. Исцели мое сердце

Лесневская Вероника
2. Суровые отцы
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Лапочки-дочки из прошлого. Исцели мое сердце

Сопряжение 9

Астахов Евгений Евгеньевич
9. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
технофэнтези
рпг
5.00
рейтинг книги
Сопряжение 9

Назад в СССР: 1984

Гаусс Максим
1. Спасти ЧАЭС
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
4.80
рейтинг книги
Назад в СССР: 1984

Изгой. Пенталогия

Михайлов Дем Алексеевич
Изгой
Фантастика:
фэнтези
9.01
рейтинг книги
Изгой. Пенталогия

Академия

Кондакова Анна
2. Клан Волка
Фантастика:
боевая фантастика
5.40
рейтинг книги
Академия

Шипучка для Сухого

Зайцева Мария
Любовные романы:
современные любовные романы
8.29
рейтинг книги
Шипучка для Сухого