Ленинский. Неизбежность бури.
Шрифт:
Расклад выходил такой. Ближайшая община, месторасположение которой ему было известно, была полицейской. Группы их сталкеров на своем транспорте в сопровождении охраны частенько приезжали за водой. От ходоков Григорий знал, что их община находится в бывшем здании Ленинского отдела полиции. Значит, остается только добраться до него. Проще подумать, чем сделать. Но надо дойти и рассказать, что тут произошло. Община полицейских находится на улице Орлова, к которой ведут несколько основных дорог, не принимая во внимания частный сектор. Туда уж лучше и вовсе не соваться. Узкие заросшие улочки, заваленные трупами ржавеющих автомобилей, тесно расположенные друг к другу сгоревшие и полуразвалившиеся дома давно стали прибежищем многих мутантов. Не зря ходоки прозвали частный сектор зоопарком. Строить маршрут через него – чистое самоубийство.
«Маршрут будет такой: преодолев Поливенское шоссе, выйти на улицу Юности. Оттуда можно будет повернуть в двух направлениях. Вправо на проспект Нариманова либо налево к улице Розы Люксембург. По ним обеим можно добраться до общины, поэтому обе подойдут. Дальше загадывать не имеет смысла. Как получится. Разберусь по ходу», – Дед в растерянности сидел и соображал, мысли об оставлении убежища терзали его. А вдруг все закончилось, и в бункере много выживших, а он сейчас сорвется в неизвестность? Хотя кто там мог выжить, если вся охрана с лучшим оружием осталась на первом ярусе? Что могут противопоставить оставшиеся и закрывшиеся в своих комнатах бункера люди? Он должен привести помощь, должен спасти остальных.
Створка двери трансформаторной слегка покачнулась. Старик напрягся и затаил дыхание, направив стволы на дверь. Прошли минуты, линзы противогаза запотели от частого дыхания, на висках запульсировали вены.
«Все, ждать больше нельзя. Если начнется стрельба, то неизвестно, какие еще твари захотят посетить вечеринку. Вряд ли кто-то выжил. А если и так, то я приведу помощь. Все, надо уходить».
Дед быстро поднялся, все еще держа стволы ружья направленными на двери трансформаторной, быстро прошел к выходу, отчего стеклянное крошево под ногами снова захрустело. Оказавшись у двери, старик неуклюже выпрыгнул из автобуса, закинув ружье за спину, короткими перебежками покинул территорию предприятия и двинулся в направлении города по дороге, той, что еще осталась от Поливенского шоссе.
Перспектива узкой дороги, покрытой мерзлой коркой грязи, бесследно исчезала в темно-сером тумане. По ее сторонам множеством размытых теней торчали кривые облезлые деревья, наполовину заросшие жутким серо-коричневым бурьяном. С левой стороны дороги такими же ржавыми и размытыми исполинами с обвисшими щупальцами проводов возвышались опоры ЛЭП. Старик двигался быстрым шагом, похрустывая раздавленной ледяной коркой и заиндевелыми сморщенными листьями. Видимость – на двадцать-тридцать метров вокруг. Казалось, будто он движется в таком маленьком кошмарном мирке, созданном специально для него. Словно в прозрачном стеклянном шаре, таком любимом сувенире с запечатленными новогодними сюжетами. Одно хорошо: если он никого не видит, то и его никто не увидит. Хотя это не точно. Дед на это очень надеялся. Потому что если ему выпадет случай встретиться сейчас с мутантом, то он просто не сможет отбиться. Но в убежище верная смерть, а тут еще неизвестно. Значит, надо двигаться дальше.
Стало темнеть, и видимость заметно ухудшилась. Заросли разошлись, уступая место перекрестку дорог. В левой стороне проступили неясные очертания здания автомойки и кафе, огороженные забором из ржавой арматуры. Внутри кто-то хозяйничал. Шум, издаваемый в глубине здания, из разбитых окон, казался похож на утробное рычание и треск костей, или, может быть, мебели? Что бы это ни было, но проходить по открытой местности тут будет ошибкой. Засевшее здесь существо должно быть очень сильным, настолько сильным, чтобы не страшиться издавать такие громкие звуки. В то время когда остальные стараются скрыть свое присутствие и охотиться в стае или из засады. Значит, надо возвратиться. Сзади Дед видел прореху в зарослях, не слишком большую, но достаточную для прохода. Раньше там была дорожка, ведущая к АЗС. По ней можно было бы срезать путь к улице Розы Люксембург и обойти эту злополучную автомойку. Хотя ветра не было, но все же не надо было рисковать и долго оставаться на месте, постараться не выдать своего присутствия запахом давно немытого тела и пропитанной потом одежды.
Синцов развернулся и пошел обратно, не забывая оглядываться. Через несколько десятков метров справа показалась та самая прореха, в которой можно было разглядеть остатки дороги. В последний раз бросив за спину взгляд, старик шагнул на тропу. Стволы высоких деревьев сплошной стеной росли вдоль дороги и плотно прижимались друг к другу. Уродливый молодой подлесок тонких берез, тополей и осин, с кривыми ветвями торчали между ними, сплетаясь между собой, образуя непроходимые участки. Высокая трава, путаясь и цепляя за ноги, пыталась зацепиться за человека. С трудом продираясь, старик двигался прямо по тропе, стараясь не шуметь и не забывая озираться по сторонам. Вскоре заросли расступились, и перед Григорием предстала неширокая площадка с навесом и несколькими рядами заправочных автоматов. Дальше к навесу примыкало здание заправочной станции.
Дед встал на окраине зарослей, прислушиваясь, готовый в любой момент нырнуть обратно. Однако никаких признаков жизни в здании станции не было. Аккуратно приблизившись к раскрытым стеклянным автоматическим дверям, старик снова прислушался и, убедившись в своих выводах, шагнул внутрь.
Пустые ряды стеллажей, когда-то заполненных товарами, были кем-то безжалостно разгромлены и теперь обломками лежали на полу. Стойку администратора постигла та же участь. А на что он, собственно, надеялся? Найти еду? При мыслях о еде в животе заурчало. Пошарив немного по полкам и ничего ценного не обнаружив, старик приблизился к широкому оконному проему. Обзор как раз выходил на начало улицы, по которой он двинется в скором времени. Впереди, словно окаменевшим исполином спрута, серыми щупальцами расстилалась автомобильная дорожная развязка. Одно из щупалец, огороженное по обеим сторонам металлическими отбойниками, заканчивалось началом улицы Розы Люксембург. Эта улица, огороженная высокими противоударными и противопыльными щитами, отделяющими частный сектор, была прямой и почти свободной от останков автомобилей.
– Значит, тут мне предстоит пройти? Что ж, пока это было не сложно, – сказал Дед, вглядываясь в пространство перед собой.
Быстро темнело, туман становился все плотнее, постепенно скрывая из виду некогда многонаселенный город. Старик одернул плащ, перевесил патронташ удобнее, распределив боезапас, проверил заряженность оружия и, тяжело выдохнув в резиновую маску, шагнул в проем окна.
***
Пробежав несколько сотен шагов вдоль ближайших домов, Филатов замер, до ушей сталкера донесся протяжный вой – призыв стаи к охоте. Дмитрий резко обернулся: «Неужто учуяли?» – промелькнуло в голове. Перевесив автомат на плечо, быстро достал бинокль и прильнул к окулярам. В полумраке из здания университета, наполовину скрытого туманом, сквозь разбитые окна первого этажа появились фигуры, неспешно трусившие вдоль стен на четырех лапах. Однако нет, не по его душу. Стая набрала уже с десяток особей. Черными тенями совершенно не слышно псы двигались в сторону улицы Розы Люксембург. «Что могло их заинтересовать? Никак добычу учуяли». Филатов перевел взгляд в ту сторону, куда шли псы.
Между остовами машин прямо посредине дороги мелькнул силуэт. Человек двигался, не скрываясь, быстрым шагом, заметно переваливаясь с ноги на ногу. Безумец какой-то. Разве он не слышал вой? Еще немного – и псы, подкравшись к ни о чем не подозревающей жертве, резко перейдут в атаку, преодолев последние метры за несколько секунд. Он и понять ничего не успеет, как будет свален с ног и разорван на кусочки. «Да кто он вообще такой? Может, мутант какой? Да нет, вроде не похоже. Вон, в плаще и противогазе, ружьем вооружен, кажется. Надо выручать безумца, кем бы он ни был». Дмитрий снова перевел взгляд на мутантов. Псы приближались.
Еще не придумав, как именно он будет действовать, сталкер кинулся к крайнему на улице зданию, расположенному на перекресте. На ходу он спрятал бинокль и извлек фонарь. И поспешил дальше к перекрестку, где, перегораживая выезд с улицы, поперек дороги, словно гигантские останки древнего чудовища, на заросших густым бурьяном рельсах замер трамвай. Его ржавый кузов кое-где еще сохранил желто-красный окрас и большинство стекол.
Прижавшись спиной к ржавеющему металлу, Филатов осмотрелся. «Тут ему не отбиться, окружат, и… Что стоит здоровенному псу разбить стекло и ворваться внутрь, где его ждет свежее мясцо?» Осмотревшись, Дмитрий отметил, что времени осталось немного, надо что-то предпринять уже сейчас. Безумец находился уже совсем рядом, но до сих пор, кажется, не подозревал о засаде.