Ленивый Мурад
Шрифт:
И когда же уберётся Этот чёртов караван?
*
Утром, чай попив нежидкий, Караванщики опять Стали складывать пожитки И верблюдов нагружать.
В это утро приключился Случай странный и смешной: Не на шутку расшалился Верблюжонок озорной.
Бегал, словно угорелый,
Он, отбившийся от рук,
И кувшин из глины белой Зацепил ногою вдруг.
У кувшина — эка жалость — Ручка напрочь отломалась, И от горлышка кувшина Отскочила половина.
Караван-баши седой Поглядел, махнул рукой: Дескать,
Бросили кувшин в колючки Очень близко от норы. Вместо горлышка и ручки В нём зияли две дыры.
В них влетал пустынный ветер, Выл он, не жалея сил,
И лисицу воем этим В страх и ужас приводил.
Над норою воет кто-то. Время медленно идёт. А лисице есть охота, Ох, как подвело живот!
Сетует она в бессилье На своё житьё-бытьё: «Растоптали, погубили Счастье светлое моё!
Там меня поймают люди, Здесь я с голоду помру.
Я покину — будь что будет — Эту тёмную дыру!»
Вылезла лиса несмело Из норы своей на свет, Отряхнулась, поглядела: Пусто — каравана нет.
Пылью и песком покрыты Почерневшие костры. Глиняный кувшин разбитый Громко воет у норы.
Но лисице не до шуток:
«Не верблюд, не аксакал Значит, вот кто трое суток Здесь в плену меня держал!
Я три дня была голодной,
Я три дня была больной,
Ты же, черепок негодный, Потешался надо мной!
С этих пор, кувшин плюгавый, Ты мой самый злейший враг. Но судить, вершить расправу Не люблю я натощак.
Я сюда приду позднее, Отыскав сперва еду,
И тогда, короткошеий,
Счёты я с тобой сведу!» 7
*
И пошла лиса за пищей Прочь от дома своего. Смотрит-смотрит, ищет-ищет — Не находит ничего.
Волоча насилу ноги,
Вдаль она идёт и вдруг Видит: на краю дороги Свеженький лежит курдюк.
Ей, голодной, взять бы впиться В жир бараньего хвоста,
Но на то она лисица,
Что хитра, а ие проста.
Думает лиса в тревоге:
«Вот курдюк, но не пойму: Просто так, вблизи дороги,
Для чего лежать ему?»
Вновь лисице грустно стало, Вновь в душе её печаль: Страшно ей коснуться сала,
А уйти от сала жаль.
Хитрая лисица взора Не сводила с курдюка.
В это время волк матёрый Прибежал издалека.
Был он голоден изрядно.
На лису глядел он жадно:
«Лисы, вы по всем законам Нас должны встречать поклоном.
Если ж, на своё несчастье, Позабыла ты о том,
Разорву тебя на части Или проглочу живьём!»
| |
| Позабыть, кто я, кто вы!» |
Умилённый речью сладкой, Огляделся волк вокруг,
Что-то буркнул для порядка И застыл, увидя вдруг Белый-белый, гладкий-гладкий, Дивно пахнущий курдюк.
«Что же ты его не съела? Может, здесь нечисто дело?» «О владыка, видит бог,
Тронуть я без вас не смела Этот лакомый кусок!»
И она, потупив очи,
Вновь отвесила поклон...
Волк, известно, грозен очень,
Но не очень-то умён.
Жадный волк с раскрытой пастью Прыгнул прямо на курдюк,
В жир впился, но тут, к несчастью, Что-то загремело вдруг.
Воет волк, в капкане бьётся,
Но напрасно: сталь крепка,
А лиса стоит смеётся,
Глаз не сводит с курдюка.
Волк, в душе лису ругая,
Сделав вид, что он не зол,
Боль с трудом превозмогая, Дипломатию развёл.
Наподобие улыбки Пасть ужасную скривил И сказал:
«Я по ошибке
Поднял шум и напылил!»
Волк лизал больную ногу,
Сам не свой от страшных мук,
А лисица понемногу Ела в стороне курдюк.
Хитрость не пропала даром, Принесла она плоды:
Стал живот лисицы шаром От обилия еды.
Волк молил:
«Ты отомстила, Хватит, пощади меня,
Я уже теряю силы,
Ты освободи меня».
Но лисице дела мало До страдания его.
«Глупый волк, — она сказала, Ты не понял одного:
Здесь, в краю песков и зноя, Первая султанша я,
Всё трепещет предо мною,
Потому что ханша я!»
Бедный волк вопил истошно,
А лисица по жаре,
Распустив свой хвост роскошный, В путь отправилась к норе.
* #
*
Переход проделав длинный По степи глухой, пустынной. Возвратясь к себе домой, Крикнула лиса кувшину:
«Ну, кусок негодной глины, Посчитаемся с тобой!
Эй, урод с короткой шеей,
Не забыл ли ты меня?
Я из-за тебя, злодея,
Не обедала три дня.
Я три дня была голодной,
Я три дня была больной,
Как ты смел, кувшин негодный, Потешаться надо мной?
Предо мной ничто соседи.
Мне и тигры, и слоны,
И шакалы, и медведи В ноги кланяться должны».
И лиса, сказав всё это,
Стала думать и гадать,
Как бы сжить кувшин со света, Как построже наказать.
«Я сейчас его, пожалуй, Расколю на черепки.
Нет, за грех его немалый Эта кара — пустяки!
Есть колодец, мхом поросший, Он и грязен, он и гнил.
Я кувшин в колодец брошу, Чтоб для пауков и мошек Он посмешищем служил.