Леотир: резкий и дерзкий
Шрифт:
— Я помню из курса по истории, что в нашем мире тоже что-то такое было, охота на ведьм. Но если не ошибаюсь, у нас это было позже.
— Вы так уверены, что позже? Хотя в мире, который начал развиваться иначе, и исторические события могли пойти по иному пути развития. Возможно речь идет о чем-то масштабном. А вот единичные случаи, скорее всего, и в вашем мире имели место быть намного раньше. Просто не всему тому, что происходило в отдельных небольших населенных пунктах, придавали важность. Об этом много и не говорили. Разве что событие приобретало массовый характер. Что касается нашей деревни, тут побоялись, что бабка много знает, людям помогает, зелья варит. Не верили, что здесь простые знания и внимание к людям. А как церковь относилась к науке? Вы, я вижу умные девушки, и раз историю изучали, значит и должны были читать, что религиозники, не важно католики или православные, негативно относились к учёным и науке в целом.
Люди в деревне из-за голода и холода стали злые. Ходили все, озирались друг на друга. На пустом месте могла начаться драка. Иногда доходило до того, что мужчины сбегались и начинали бить кого ни попадя, сами не понимая того, что творят. Видимо, у многих терялся рассудок и они не могли отдавать отчет своим действиям. Я помню, как мне досталось от местных парней только за то, что я был внуком сожжённой «ведьмы». Страшно было выйти на улицу, да и дома было находиться страшно. Могли поджечь, залезть и прирезать, да что угодно.
— Как же Вы выжили?
— Возможно, вы догадываетесь, что причина была в способности использовать магию. Но суть этой самой магии я постиг позже. Я предполагаю, что последствия великих землетрясений и извержений вулканов, в нашем мире значительно отличались от вашего, ибо мы связываем начало магии именно с этими катаклизмами. Скорее всего, магия была доступна и ранее, но на очень слабом уровне. Корни обвинений в колдовстве растут не просто так… скорее всего, проявления магии были значительно реже и эффекты их не столь значительны. А во время глобальных катаклизмов она усилилась. Активизировались какие-то глубинные энергетические процессы, магической маны стало доступно намного больше. Возможно, и в вашем мире, всё же есть магия, но её не стали развивать, а сделали упор на развитие науки и техники. И, кстати было бы очень интересно выяснить, в действительности, как у вас обстоят дела с магией и как её объяснит ваша наука. Наши местные исследователи мира пока не очень успешны в своих попытках. Я не могу поверить, что у вас магии совсем нет. Иначе как объяснить действие портала? Для меня это пока загадка. Но на этом пока не буду останавливаться. Продолжу..
Мне при помощи магии, во время очередной мальчишеской драки, удалось удивительным образом, фактически по сильнейшему желанию, отпихнуть от себя обидчиков, не касаясь их. Отчасти это было схоже с криком Татьяны в деревне. Но я не кричал, а именно «оттолкнул». Кстати, раз уж заговорили про магию… Татьяна, именно в том то и заключена хитрость всех этих светильников, которые мы с вами сейчас зажигаем — мы совершаем ни что иное, как отталкивание. Нет ведь разницы, чем вы прикоснетесь к светильнику — рукой или пошлете магическую энергию. Но первые свои ощущения, я могу описать именно так же, как тогда вы мне рассказывали о своих! Пребывал я в состоянии ярости, растерянности и, казалось, полной безысходности. Поэтому прекрасно понимал ваше Татьяна состояние, когда вы описывали мне то, что чувствовали во время нападения на вас в Агриохенах, и как пытались зажечь светильник. Только у меня не было на тот момент наставника, который бы все это объяснил доходчиво. Я, будучи ребенком, узнав о своей способности, начал пробовать это раз за разом и со временем довёл свои возможности до такого состояния, что мальчишки опасались связываться со мной. Можно сказать, это было моей первой победой, которая придала самоуверенности. Я не знал, как это называется. Я это просто считал своей личной… «сверхспособностью», что ли, которой нет у других. Хотя желание мести и продолжало бурлить во мне, я все же побаивался использовать свои открывшиеся способности для убийства инквизитора, да и всех этих церковников, которых жутко ненавидел всех без исключения. Я считал, что силы не равны и кто знает, что у них еще может быть припрятано и чего они умеют. А я всего лишь мальчишка..
— Но вас ведь тоже могли поймать и сжечь, как бабушку за такие применения магии?
— Могли и хотели. Называли ведьминским выродком. Чего я только не наслушался тогда от людей. Не только от детей, но и от взрослых. Многие искренне считали, что её душа переселилась в мою, не найдя покоя, и теперь я злой колдун, от которого тоже надо избавиться. Если бы вы только могли представить, как я был озлоблен. Ну какой из меня «злой колдун»? Ребёнок, обиженный жизнью и «святошами». Суть их обвинений даже была мне неясна. А церковники действовали подло, угрожая родителям, заставляя их избавиться от меня и сделать это при всех собственными руками. Им в лицо говорили о судьбе моей бабки и упрекая тем, что она была знахаркой. Она — ведьма и я ведьминское отродье, пусть и через поколение. Говорили, что только в таком случае, они останутся живы. А у меня было еще два младших брата. Грозились сжечь в доме ночью всех, если они не сделают этого самостоятельно. И сожгли.. — Леотир нервно провел рукой по голове.
— А вы? Как Вам удалось спастись?
— Меня на тот момент дома не было. Я ушел с обозом в Константинополь, как только узнал, что моей семье грозит опасность, тем самым избавив их от участи быть гонимыми и презираемыми. Но церковникам понадобилось увидеть, как родители прилюдно от меня откажутся и отдадут на сожжение или сами убьют. Обыскав наше скромное жилище и не найдя меня, решили устроить очередную показуху. Подпёрли ночью двери, и сожгли всю семью в доме. Никто не успел спастись. Я об этом узнал позже, встретив в Константинополе одного из жителей деревни и даже отомстил тому самому инквизитору. За всех отомстил. — маг тяжело вздохнул. Чувствовалось, что даже по прошествии нескольких веков, для него это до сих пор не зажившая рана.
— При помощи магии?
— Нет — Леотир замолчал. Казалось уже давно забытое встало у него перед глазами.
Звякнувший обговорённый сигнал — два коротких и один длинный, звонки на «чёрном ходе» вырвал Грыма из послеужинной дремотной трясины.
— Черт бы побрал этого дьякона… скольких уже вчера-позавчера допросили, мало все ему и сегодня тащит кого-то на очную ставку, выводить на чистую воду очередного смутьяна, нет, чтобы просто ковырнуть того лишний раз крюком под ноготь посильнее, чтобы сам всё рассказал… никакого продыха..
Грым спустился по скрипучей круговой лестнице башни, собираясь высказать ленивому псу всё, что о нём думает, открыл дверь и обмер, узнав, несмотря на пролетевшие годы стоявшего на входе.
На пороге потайного хода был тот самый Леотир, уже изрядно подросший ведьминский выродок, которого они так и не схватили в тот раз.
— Вот и свиделись, поганая мразь. Всё стараешься, упекаешь людей на муку? — оказавшийся неожиданно сильным юноша отшвырнул руку Грыма, попробовавшего отпихнуть его и постараться захлопнуть крепкую дубовую дверь. А затем, также неожиданно решившись, Леотир, сделав быстрый выпад, вонзил клинок в грудь инквизитора попав прямо в сердце. Тот охнул и оседая, начал заваливаться на стену.
Юноша вырвал клинок. Дело было сделано. Повернувшись, чтобы уйти, он сделал шаг и, очевидно передумав, остановился. Развернувшись он с каким-то мстительным любопытством дождался быстрого окончания агонии Грыма. А после нагнулся, проверил двумя пальцами шейную артерию уже мертвого врага и быстро ушел тем же путем, что и появился…
Стоит ли это рассказывать девушкам в красках? Нет, не надо, не тот случай — мгновенно решил волшебник.
— Я его убил без всякой магии. Нельзя было магию использовать в целях мести, но об этом чуть позже… а я тут мстил. Без особых затей. Личные счёты. — сказал Леотир с такой интонацией, которая четко дала понять собеседницам, что подробностей произошедшего убийства он им не расскажет. А его внешний вид говорил, что сомнений в правильности сделанного у него ни тогда, ни тем более сотни лет спустя не было.
О принципах же магии разговор будет отдельный — отметил про себя маг.
В столовой наступило молчание, которое решила прервать Татьяна, робко спросив:
— Как же вы, будучи ребенком, в такие сложные времена, отправились один в Константинополь? Не страшно было?
— Да какой я был ребенок? Мне на тот момент было лет десять-одиннадцать, а тогда взрослеть пришлось быстро. Сейчас уже и не помню, как я добрался до Константинополя, но прожить там было немного легче. Не стоит забывать, что хоть солнца и не было, климат оставался более-менее терпимый, и до совсем лютых холодов не дошло. Конечно, сложно было первое время найти себе укрытие и как-то добыть пропитание. Тем более, что в столице тоже происходили беспорядки. Я в прибрежные районы города не совался. Страшновато было, убийства частые, разбой, воевали непонятно кто с кем, жгли… какие-то набеги. Только в первый год, как я оказался в городе, было ещё и три крупных пожара..