Лепестки на ветру
Шрифт:
Он медленно наклонился ко мне, чтобы едва-едва коснуться губами моих губ, но тут страсть нахлынула на него, и вот он уже пылко целовал меня. Я обвила руками его шею и с жаром ответила на его поцелуй.
Открылась и с шумом захлопнулась наружная дверь. Я отшатнулась от Пола и попыталась поспешно встать, пока Крис не вошел в комнату. Но было поздно. Он появился на пороге в белом халате под пальто с пакетом, в котором лежала кварта фисташкового мороженого. Я просила купить его к обеду.
— А мне казалось, что сегодня вечером ты дежуришь, — пробормотала
— Я и дежурю. Просто вечер выдался скучный, и я решил, что могу отлучиться на несколько минут и привезти тебе десерт, который тебе якобы так хотелось. — Он бросил быстрый взгляд на Пола. — Прошу прощения, что явился некстати. Продолжайте же.
Крис повернулся на каблуках и покинул комнату, снова с силой хлопнув дверью.
— Кэти, — произнес Пол, вставая и забирая у меня мороженое, — с Крисом надо как-то разобраться. Тому, о чем он мечтает, не бывать. Я пробовал с ним об этом говорить, но он не слушает. Затыкает уши и уходит. Ты должна заставить его осознать, что закрывая свое сердце для всякой другой девушки, он губит свою жизнь.
Пол сходил на кухню и возвратился через пару минут, неся два десертных блюдца с зеленым мороженым, которого мне уже не хотелось.
Он был прав. С Крисом надо было как-то разобраться, но как? Я не могла сделать больно ни ему, ни Полу и чувствовала себя этаким полем боя, желающим остаться за обоими сторонами одновременно.
— Кэтрин, — сказал Пол мягко, будто проверяя мою реакцию, — мне ничего от тебя не нужно, если ты не любишь меня. Но откажи Крису, дай ему понять, что ему придется найти себе кого-то другого. Кого угодно, кроме тебя…
— Мне будет так трудно объяснить ему это, — тихо проговорила я, стыдясь признаться, что вовсе не хотела для Криса никого другого.
Мне ничего не было от него нужно, просто его присутствие, просто ощущение, что он рядом, просто чувство надежности, — которое он в меня вселял. Я старалась распределить свое время между Крисом и Полом, так чтобы каждому доставалось поровну, но не слишком много. И наблюдала, как оба они все сильнее ревнуют, но считала, что это не моя вина, а опять-таки мамина! Все несложившееся в моей жизни было ее виной.
Схватки начались холодной февральской ночью. Я задохнулась от острой боли. Мне было известно, что это болезненно, но не до такой же степени! Я посмотрела на часы: два часа ночи в день Св. Валентина. Как замечательно, мой ребенок родится в шестую годовщину нашей с Джулианом свадьбы!
— Джулиан! — крикнула я, будто он мог меня услышать. — Ты вот-вот станешь отцом!
Я встала, как можно быстрее оделась, затем прошла через холл и постучала в дверь Пола. Он что-то вопросительно промычал.
— Пол, — позвала я, — похоже, у меня случилась первая схватка.
— Слава Богу! — отозвался он изнутри, вмиг совершенно проснувшись. — У тебя все собрано?
— Конечно. Все уже месяц, как уложено.
— Я позвоню твоему врачу и просигналю Крису, а ты сядь и не
— Ничего, если я войду?
Он распахнул дверь. На нем были только брюки.
— Ты самая невозмутимая будущая мамаша из всех, которых мне доводилось видеть, — заметил он, усаживая меня.
Затем торопливо провел по лицу электробритвой и засуетился, одевая рубашку и галстук.
— Еще схватки были?
Я уже было сказала «нет», когда меня скрутила следующая. Я согнулась пополам.
— Предыдущая — пятнадцать минут назад, — выдохнула я.
Побледнев, он бросил куртку и подошел помочь мне встать.
— Ладно, я сперва посажу тебя в машину, а потом схожу за твоим чемоданом. Будь спокойна, не волнуйся, твоего ребенка будут принимать трое врачей, и каждый из них приложит все силы…
— Путаясь у коллег под ногами, — закончила я.
— Оказывая тебе самую квалифицированную помощь, — поправил он и прокричал в сторону кухни: — Хенни, я везу Кэтрин в больницу! Скажи Кэрри, когда она проснется. И позвони мадам Марише, поставь для нее пленку, которую мы записали.
Мы предусмотрели все. Когда Пол, подогнав машину, открыл парадную дверь, я услышала, как у меня за спиной с пленки доносится мой собственный голос.
— Мадам, — записала я еще несколько недель назад. — Ваш внук на подходе.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем впереди замаячило здание больницы. Под навесом у входа в приемный покой тревожно шагала туда-сюда одинокая фигура Криса. Со словами: «Слава Богу, добрались! Я уже воображал себе всевозможные несчастья», он помог мне выбраться из машины, а тем временем кто-то другой примчался с креслом на колесиках, и безо всяких предварительных процедур, которым подвергают пациентов, я в мгновение ока оказалась на койке, тяжело дыша из-за очередной схватки.
Спустя три часа родился мой сын. При сем присутствовали и Крис, и Пол, оба со слезами на глазах, но именно Крис приподнял моего сынишку, еще с необрезанной пуповиной, грязного и в крови. Он положил его мне на живот и держал его там, пока другой доктор проделывал все необходимое.
— Кэти… Ты его видишь?
— Он прекрасен, — благоговейно пролепетала я, разглядев темные кудрявые волосики и чудное маленькое красное тельце. В яростном негодовании, совсем как его отец, он размахивал крохотными» кулачками и дрыгал тощими ножками, вереща от всех издевательств, которые над ним учиняли, и от света, так внезапно ударившего ему в глазки, как бывает, когда стоишь в центре сцены.
— Его имя Джулиан Янус Маркет, но я стану звать его Джори.
Мой едва уловимый шепот все-таки расслышали и Крис, и Пол. Я была такая измученная и сонная.
— Почему ты хочешь звать его Джори? — спросил Пол, но сил ответить у меня не было. О причине догадался Крис.
— Будь он блондином, она назвала бы его Кори, но он темненький, и с «Дж» начинается имя Джулиана, а остальное — от Кори.
Мы встретились глазами, и я улыбнулась. Как замечательно, если тебя понимают, и объяснения никогда не бывают нужны.