Лепестки на воде
Шрифт:
Шимейн изумилась, вспомнив, как этот человек, весьма ограниченный в средствах, проявил твердость и настойчивость, покупая ее.
— А я думала, вы тратите деньги без счета, мистер Торнтон.
Это высказывание позабавило Гейджа.
— Вы полностью соответствовали моим требованиям, Шимейн. Даже если бы я вел поиски на каждом судне, приходящем в этот порт, мне не удалось бы найти достойной замены вам. — Помедлив минуту, он нахмурился, объясняя причины собственного пребывания в колонии: — Мне пришлось покинуть Лондон девять лет назад. Я поссорился с отцом — отказался жениться на женщине, которая заявляла, что я обесчестил ее и она якобы ждала моего ребенка. Эта женщина была дочерью давнего знакомого моего отца, и я не сомневался, что ради дружбы отец стремился всеми
— У вас больше шансов на мирную жизнь, чем у меня, мистер Торнтон, — мрачно возразила Шимейн. — Моя единственная надежда — что отец как-нибудь узнает, куда меня увезли, приплывет сюда и выкупит меня, но если это и случится, то в самом отдаленном будущем. Вряд ли он догадается расспрашивать тюремщиков из Ньюгейта, а мне самой нечем заплатить за письма в Англию. И потом, если я все-таки сумею послать домой весточку, пройдет несколько месяцев, прежде чем посланец доберется до моего дома… если он вообще туда доберется… и — еще несколько месяцев, прежде чем придет ответ. Если меня когда-нибудь найдут, это случится нескоро.
Гейдж надолго задумался, понимая, как мечтает Шимейн о том, чтобы отец отыскал ее и увез обратно, в Англию, и вместе с тем ощутив разочарование при мысли, что ему придется заново начинать поиски. Сам пережив неожиданную разлуку с близкими и домом, он попытался успокоить ее, избавить от страха перед будущим.
— Иногда, Шимейн, когда мы покидаем родной дом, у нас появляется возможность самим творить собственную судьбу. В Англии я мечтал создавать корабли по собственным проектам, но отец использовал мои познания в строительстве массивных тихоходных судов. Все эти годы я считал: он не понимает преимуществ моих проектов или не доверяет постройку корабля от начала до конца. Проработав несколько лет подмастерьем талантливого столяра-краснодеревщика, я справился бы с работой не хуже остальных кораблестроителей отца, но только когда он в гневе вышвырнул меня из дома и отказался верить, что я — невинная жертва замыслов Кристины, я обрел долгожданную свободу следовать собственным желаниям.
Шимейн, мечтающая лишь об одном — увидеть родителей и вновь оказаться в родном доме, в атмосфере любви и заботы, с жаром подхватила:
— Вероятно, вы правы, сэр, но единственное мое желание — чтобы отец поскорее нашел меня и увез домой.
— Посмотрим, что вы скажете через семь лет, — добродушно заметил Гейдж.
Шимейн обеспокоенно вскинула голову — ей показалось, Гейдж намекал, что только смерть прервет годы ее службы. Девушке оставалось лишь гадать, сумеет ли отец разыскать ее. В английских законах ни словом не упоминалось о том, что хозяина можно вопреки его воле заставить продать раба. Неужели у этого человека хватит совести потребовать с ее родителей выкуп? Или же он наотрез откажется продать ее?
Ощутив поблизости присутствие постороннего человека, Гейдж огляделся и заметил костлявую престарелую грымзу, подавшуюся вперед в явном стремлении уловить не предназначенные для ее ушей слова, которые уносил завывающий ветер. Пойманная с поличным, женщина выпрямилась, почти не смутившись. Подвергнув пристальному осмотру собеседницу Гейджа, она сухо кивнула ему:
— Что привело вас сегодня в Ньюпорт-Ньюс, Гейдж Торнтон?
Гейдж прекрасно знал о склонности этой дамы к сплетням. Вероятно, она искренне надеялась услышать подробный ответ на свой вопрос. Однако Гейдж не был расположен к разговору с назойливой сплетницей и поприветствовал ее вежливо, но кратко:
— Добрый день, миссис Петтикомб.
Матрона кивнула в сторону девушки:
— А это кто такая?
Гейдж почувствовал безмолвный протест спутницы, но взял ее за руку и учтиво подвел поближе к любопытной женщине, взгляд которой был способен прожечь дыру в груди Шимейн.
— Позвольте представить вам госпожу Шимейн О'Хирн из Англии.
Маленькие быстрые глазки Альмы Петтикомб метнулись вниз к босым ступням Шимейн, выглядывающим из-под развевающегося подола. Почти одновременно ее редкие брови высоко подпрыгнули над краем проволочной оправы очков, низко сидящих на длинном, крючковатом носу. Сделав собственные выводы, Альма прижала ладонь со вздувшимися венами и узловатыми пальцами к своей плоской груди, очевидно, изумленная очередным поворотом событий в жизни столяра. Он постоянно вызывал недовольство жителей городка своим нежеланием подчиняться установленным правилам. К примеру, мужчине не подобало горевать больше нескольких месяцев после смерти супруги. Колонистам жилось нелегко, и считалось, что мужчины обязаны как можно быстрее обзаводиться новыми женами, чтобы переложить на их плечи заботу о детях. Немало отцов в городке предвидели, что Гейдж начнет ухаживать за их юными и обожаемыми дочерьми, и уже собирались оказать ему честь, но Гейдж довольствовался собственным обществом, очевидно, предпочитая браку положение вдовца. Еще раз Гейдж обманул ожидания жителей, наняв в няньки сыну дочь кузнеца.
— Господи, Гейдж Торнтон, что вы натворили? — ахнула пожилая матрона. — Неужто купили каторжницу с корабля? Вы лишились рассудка!
— Напротив, мадам, — холодно возразил Гейдж. — В сущности, я сделал именно то, что давно задумал.
Яростный порыв ветра пригнул поля фетровой шляпы Альмы к ее нахмуренным бровям, но пожилая дама нетерпеливым жестом руки вернула поля на место и с недоверием уставилась на Гейджа.
— Не хотите ли сказать, что обдумали покупку рабыни еще до того, как «Гордость Лондона» вошла в гавань? Судя по этой нелепой выходке, вы вконец рехнулись.
На скулах Гейджа задергались желваки, выдавая его раздражение, но его голос не дрогнул, как и взгляд.
— Вполне возможно, мадам. Но я сделал то, что намеревался, и не собираюсь отчитываться ни перед кем.
Миссис Петтикомб вздернула нос и прищурилась, глядя на Гейджа сквозь очки.
— Даже перед дочерью кузнеца? — ехидно напомнила она. — Уж если кто и заслуживает объяснений и извинений, то именно Роксанна Корбин. Бедняжка души в вас не чает, трепещет перед вами, словно перед божеством!
Судя по всему, это напоминание не заставило Гейджа раскаяться в содеянном.
— Я давно понял, что злоупотребляю добротой Роксанны, и вот теперь решил больше не вмешиваться в ее жизнь, избавив от необходимости заботиться о моем сыне. Ее отец всегда требовал, чтобы она выполняла работу по дому, прежде чем отправиться ко мне, а теперь, когда Хью сломал ногу, у Роксанны нет ни единой свободной минуты. Поскольку за Эндрю некому присмотреть, я был вынужден найти для него няню. — Все это Гейдж объяснил и Роксанне, которая умоляла его попросить помощи у соседей, однако Гейдж не соглашался перекладывать часть своей работы на других людей, зная, что они трудятся не покладая рук. И кроме того, он не мог допустить, чтобы Эндрю подолгу находился вне родного дома. — Роксанне известно о моем стремлении найти няню, миссис Петтикомб, так что это событие не будет для нее неожиданностью.
Альма смотрела вдаль, пока Гейдж не договорил. Затем, резко повернувшись, она помахала костлявым пальцем перед его носом.
— Вы прекрасно знаете, Гейдж Торнтон, что Роксанна Корбин никогда не считала присмотр за вашим сыном обузой. Она любит Эндрю как родного! Вам давно следовало бы заметить, как она добра к нему, каким счастливым рос бы ребенок, имея такую мать. Вам надлежало не раз задуматься, прежде чем решить взять в дом каторжницу. Меня всегда возмущали эти плавучие тюрьмы, которые привозят к нашим берегам отбросы общества. Откуда вам знать, может, эта женщина — убийца? Право, вы сослужили городу плохую службу, решив приютить под своей крышей преступницу!