Лепила. Книга вторая
Шрифт:
— Блииииин, — протянул взводный медик, — это сколько писанины будет?
— Не бухти, боец, если не нравится, могу все обратно забрать.
— Майк, что ты сразу «обратно забрать»? Напишу я отчеты в лучшем виде, — Майл тут же дал задний ход, — Уж и поныть нельзя!
— И еще пользуйся моментом, пока я здесь. Так что осваивай новую матчасть, вечером жду с первыми вопросами, — я шутливо откозырял и пошел искать Хана. Лейтенант сейчас дрючил свободных от дежурств бойцов где-то вне лагеря.
За пределы периметра меня не пропустили. Без сопровождения нельзя, сопровождать некому, все при деле. Побродив бесцельно по лагерю, я снова оказался в компании Майла, штудирующего инструкции к атрефактам. С мониторами дыхания и сердечной деятельности вопросов не было, только фельдшер
Жизнь лагеря была напряженной. Место сильно напоминало проходной двор: формально ничейная земля между территориями двух индейских племен, по которой шастает кто попало, включая тех самых орков, что пытались напасть на Хар. До кучи оба племени ведут вялотекущий конфликт. Вялотекущий потому, что силы примерно равны, полномасштабное столкновение обескровит оба племени. В результате особенно безбашенная молодежь с обеих сторон сбивается в небольшие стайки, да пытается гадить соседям по мере возможности. И вот в этой заднице мира появился взвод лейтенанта Хана. Командование приказало понаблюдать и по возможности затушить конфликт, а также подписать индейцев на вхождение в Гравию, причем желательно оба племени. Лагерь поставили стратегически, вокруг протекает несколько речушек или даже ручьев в глубоких оврагах, пересечь которые с лошадьми проблематично, все пути сходятся на пятачке лига на полторы. А без коней в прерии делать нечего, расстояния не те, подойти пешком еще как-то можно, а вот быстро убраться уже никак. Поэтому взвод постоянно находится в состоянии легкой вздрюченности, выставлены секреты, кто не спит, не ест и не стоит в карауле, того лейтенант постоянно дрючит. Гравийские пограничники и так по боевой подготовке круче лучших частей Легиона, где мне довелось служить, но нет предела совершенству. Все это Хан вывалил мне, когда после ужина мы сидели у его палатки и смотрели на звезды.
— Что делать-то собираешься? — спросил я его.
— Разве есть варианты? — философски откликнулся лейтенант. — Приказ выполнять буду, что же еще? Молодежь индейскую мы гоняем, не даем гадить соседям, с руководством племен отношения налаживаем, не делая никому предпочтений. Пытаемся донести до них пользу нахождения под гравийской крышей. Собственно, с Опономо та же история была.
— Ну да, ну да, — протянул я, хотелось подкинуть Хану какую-нибудь полезную идею, да только идей не было ни одной. — Слушай, а мы как-то можем быть полезны? Я что-то могу из медицины сообразить, мои орки с радостью поделятся своим опытом. Их племя конкретно поднялось, как встало под гравийские знамена.
— А давай завтра в племя Опонги вместе смотаемся?
— Так я не против. Кстати, стрелы мои пригодились?
— Еще как пригодились. В самом начале юные лоботрясы из этого самого Опонги решили нас на зуб попробовать. Всадили мы пару болтов прямо перед ними в землю, шарахнуло, они и передумали нападать. Так что, если еще есть, мы со всей радостью, ну, ты понял.
— Есть кое-что. Привез тебе десяток наконечников светошумовых, если понравится, налажу производство.
— Это что за хрень такая, светошумовые? — удивился Хан.
— Комбинация «солнышка» и «крика баньши». Десятисекундная яркая вспышка и приятный бодрящий звук. Можно и для освещения поля боя использовать.
— Тащи
— Зачем тащить? Все при себе, — я вытащил из кармана деревянный футляр с наконечниками для стрел. — Крепление стандартное под арбалетный болт, есть переходник под стрелу для лука. Перед использованием не забудь снять предохранительный колпачок.
Хан нырнул в палатку и вернулся с арбалетом и парой болтов. Сменить наконечник было делом одной минуты. Потом защелкал храповик ворота, взводящего тетиву, и вот оружие уже готово к бою.
— Снять колпачок, говоришь? — Хан хотел его резко сдернуть, но я придержал руку.
— Осторожно. Видишь, там торчит костяной штырь? Это активатор, если сломаешь, эта дура сработает прямо в руках. Тебе не понравится.
Хан осторожно и с уважением повертел болт в руках, после чего вложил его в канавку на ложе арбалета.
— А этот выступ зачем?
— Это если нужно местность осветить. Нажимаешь, артефакт становится на взвод и активируется через полторы-две секунды после выстрела. Стрела зависает в воздухе на все время работы артефакта. Только снять со взвода нельзя, придется стрелять. Потом доработаю, если тебе интересно будет.
— Будет, будет… — зловеще пробормотал Хан, решительно нажал на выступ, упер арбалет в плечо и нажал на спуск, направив оружие вверх. В небе зажглось рукотворное солнце, заливая прерию ярким светом, к этому добавился визг на грани ультразвука, от которого сразу заныли зубы. По всему лагерю из палаток суматошно выскакивали солдаты, натягивая форму, взводя оружие и занимая места по боевому расписанию. Через положенные десять секунд свет в небе погас.
— Отбой учебной тревоги! — скомандовал Хан, гнусно ухмыляясь. Тихо матерясь под нос, солдаты медленно расползлись обратно по палаткам. Лейтенант повертел в руках второй наконечник, и сказал: — Отличная штука, как раз чтобы пресекать и не пущать. То, что надо. Но это ведь не за красивые глаза подгон?
— Разумеется, это подарок, но если у кого-то проснется совесть, не будем указывать пальцам, но этот кто-то — Хан, то он напишет рапорт об успешном использовании и подаст его куда следует. Я всегда готов оказать всемерную поддержку родной армии за весьма умеренную плату. Практически даром, заметь!
— Будет тебе рапорт, не сомневайся, в лучшем виде напишу. Отличную штуку ты придумал, как раз по нашим задачам, — лейтенант наигрался наконечником и положил его обратно в футляр.
Мы просидели еще почти целый час, болтая обо всем и ни о чем, потом, все-таки, отправились по койкам. Завтра будет новый долгий день.
Фургон катил по прерии, на сей раз за рулем сидел Албен, пусть практикуется, вдруг пригодится. Мы с Ханом сидели рядом на пассажирском диванчике, Манкор и пятерка пограничников расположились в пассажирском отсеке. По эту сторону гор погода менялась столь же внезапно, что и у нас в Харе, вечер был совершенно ясный, сейчас же небо затянуло облаками, все вокруг стало серым и пасмурным. Серая трава прерии, серое небо, серая вода реки вдалеке. Редкие островки хвойных рощ тоже казались какими-то серыми. Начал накрапывать мелкий дождик, подул сильный ветер, аж фургон начал раскачиваться от его порывов. В общем, гадостная промозглая погодка. Хан громогласно возблагодарил небеса за то, что мы сейчас едем внутри в теплой кабине, а не снаружи верхом. Ну да, старую мудрость, что лучше ехать, чем идти, лучше сидеть, чем стоять, и лучше лежать, чем сидеть, никто не отменял. Вроде, до племени было всего ничего, пара лиг, но добирались мы больше часа, причиной тому были те самые ручьи с оврагами, о которых рассказывал лейтенант. Приходилось объезжать, следуя за их прихотливыми изгибами. К месту мы выехали, когда дождь превратился в настоящий ливень. Стеклоочистители почти не справлялись с хлеставшими по лобовому стеклу потоками воды, Албен сбросил скорость до минимума, чтобы видеть, куда едешь. Впрочем, за бортом начало светлеть, начало проясняться, дождь прекратился, как будто кто-то наверху закрыл кран. Сквозь тучи проглянуло солнце, над прерией во всю ширь развернулась яркая двойная радуга. Хороший знак.