Лермонтов в жизни. Систематизированный свод подлинных свидетельств современников.
Шрифт:
П. А. Висковатов. С. 195
Вместе с князем (когда тот снова вернулся в Москву. — Е. Г.) приехал его родственник, молодой офицер, лейб-гусар... Его я знаю лично, его зовут — Лермонтов. Умная голова! Поэт, красноречив. Нехорош собою, какое-то азиатское лицо, но южные, пламенные глаза, и ловок, как бес!.. Он увивается около Кати, она обходится с ним, как с будущим родственником, он бывает часто, ежедневно. Князь бывает реже, и она замечает, что какое-то облако мрачит его душу. Она допрашивает, но он молчит, отговаривается недавней потерей отца... Так проходит два месяца.
Е. А. Ган. С. 743
Я не видела Лермонтова с 30-го года: он почти не переменился в эти четыре года, возмужал немного,
Е. А. Сушкова-Хвостова.С. 214
Если я начал за ней ухаживать, то это не было отблеском прошлого. Вначале это было просто поводом проводить время, а затем, когда мы поняли друг друга, стало расчетом. Вот каким образом. Вступая в свет, я увидел, что у каждого был какой-нибудь пьедестал: хорошее состояние, имя, титул, покровительство... Я увидал, что если мне удастся занять собою одно лицо, другие незаметно тоже займутся мною, сначала из любопытства, потом из соперничества. Отсюда отношения к Сушковой.
Лермонтов — А. М. Верещагиной.
Весна 1835 г.
Мазурка кончилась, все танцующие сделали большой тур по всем комнатам, мы немного отстали и, пробегая через большую бильярдную, Лермонтов нагнулся, поцеловал мою руку, сжал ее крепко в моей и шепнул мне: я счастлив!
Возвращаясь в большую залу, мы прямо уселись за стол; Лермонтов, конечно, ужинал подле меня, никогда не был он так весел, так оживлен.
— Поздравьте меня, — сказал он, — я начал славное дело, оно представляло затруднения, но по началу, по завязке, я надеюсь на блестящее окончание.
— Вы пишете что-нибудь?
— Нет, но я на деле заготовляю материалы для многих сочинений: знаете ли, вы будете почти везде героиней…
Е. А. Сушкова-Хвостова.С. 214—215
Лизавета Николавна и он были давно знакомы. Они кланялись. Составив план свой, Печорин отправился на один бал, где должен был с нею встретиться. Он наблюдал за нею пристально и заметил, что никто не пригласил ее на мазурку: знак был подан музыкантам начинать, кавалеры шумели стульями, устанавливая их в кружок. Лизавета Николавна отправилась в уборную, чтобы скрыть свою досаду: Печорин дожидался ее у дверей. Когда она возвращалась в залу, начиналась уже вторая фигура: Печорин торопливо подошел к ней... Несколько недель сряду после этого они встречались на разных вечерах, разумеется, он неутомимо искал этих встреч, а она, по крайней мере, их не избегала. Одним словом, он пошел по следам древних волокит и действовал по форме, классически. Скоро все стали замечать их постоянное влечение друг к другу, как явление новое и совершенно оригинальное в нашем холодном обществе. Печорин избегал нескромных вопросов, но зато действовал весьма открыто. Лизавета Николавна была также этим очень довольна, потому что надеялась завлечь его дальше и дальше и потом, как говорили наши матушки, женить его на себе. Ее родители, не имея еще об нем никакого мнения, так, будто безо всяких видов пригласили, однако же, его посещать свой дом, чтобы узнать его короче. Многие уже стали над ним подсмеивать как над будущим женихом, добрые приятели стали уговаривать его, отклонять от безрассудного поступка, который ему не входил в голову. Из всего этого он заключил, что минута решительного кризиса наступила...
Лермонтов.Княгиня Лиговская
...О, как слепо я ему верила, когда он клялся, что стал другим человеком, будто перерожденным, верит в Бога, в любовь, в дружбу, что все благородное, все высокое ему доступно и что чудо совершила любовь моя, — как было не вскружиться моей бедной голове.
Е. А. Сушкова-Хвостова.С. 215
На званых и на положенных вечерах наших знакомых, немедленно сделавшихся и знакомыми Лермонтова, он постоянно танцевал с сестрой мазурку. Такая милость, оказываемая Ек. Ал. незначащему, только что выпущенному офицерику, наверное, не была бы обойдена без замечаний со стороны тетеньки, если б он не казался всем нам звеном соединения между сестрой и ожидаемым приезжим (А. Лопухиным).
Е. А. Ладыженская.С. 338
Живо я помню этот
— Как я рада, — отвечала я, он нам скажет, когда приедет Л[опухи]н.
Пока мы говорили, Мишель уже подбежал ко мне, восхищенный, обрадованный этой встречей, и сказал мне:
— Я знал, что вы будете здесь, караулил вас у дверей, чтоб первому ангажировать вас.
Я обещала ему две кадрили и мазурку, обрадовалась ему, как умному человеку, а еще более, как другу Л[опухи]на. Л[опухи]н был первой моей мыслью.
Е. А. Сушкова-Хвостова.С. 309—310
Лермонтов стал к нам часто ездить по вечерам. Легкий доступ в наш строго разборчивый дом открылся ему не ради его значения, а по многим другим причинам: мы обе были знакомы с ним по Москве, он был сверстник и сотоварищ (по бывшему Моск. Бл. Унив. Пансиону) наших двоюродных братьев Сер. и Дм. Петровичей Сушковых, такой же неоперившийся юноша, как с десяток подрастающих или выросших мальчиков на глазах и на попечении Беклешовых. Притом был некоторый повод думать, что в эту зиму приедет в Петербург родственник юного гусара, богатый молодой человек, постоянно живущий в Москве и остававшийся, как предполагалось, неравнодушным к Екатерине Александровне.
Е. А. Ладыженская.С. 339
Понятно, что я, хотя бессознательно, но уже действовала, думала и руководствовалась внушениями Мишеля.
Е. А. Сушкова-Хвостова.С. 319
Раздалась мазурка, едва мы уселись, как Лермонтов сказал мне, смотря прямо в глаза мне:
— Знаете ли, на днях сюда приедет Л-н.
Для избежания утвердительного ответа я спросила:
— Так вы скоро его ждете?
Я чувствовала, как краснела от этого имени, от своего непонятного притворства, а главное, от испытывающих взоров Мишеля.
— Как хорошо, как звучно называться Madame L-ne, — продолжал Мишель, — не правда ли? Согласились бы вы принять это имя?
— Я соглашусь в том, что есть много имен лучше этого, — отвечала я отрывисто, раздосадованная на Л[опухи]на, которого я упрекала в измене: от меня требовал молчания, а сам без моего согласия поверял нашу тайну своим друзьям, а может быть, и хвастается влиянием своим на меня…
Е. А. Сушкова-Хвостова.С. 310—311
А ведь есть необъятное наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся души! Она как цветок, которого лучший аромат испаряется навстречу первому лучу солнца, его надо сорвать в эту минуту и, подышав им досыта, бросить на дороге: авось кто-нибудь поднимет! Я чувствую в себе эту ненасытную жадность, поглощающую все, что встречается на пути, я смотрю на страдания и радости других только в отношении к себе, как на пищу, поддерживаемую мои душевные силы. Сам я больше не способен безумствовать под влиянием страсти; честолюбие у меня подавлено обстоятельствами, но оно проявилось в другом виде, ибо честолюбие есть не что иное, как жажда власти, а первое мое удовольствие — подчинять моей воле все, что меня окружает, возбуждать к себе чувство любви, преданности и страха — не есть ли первый признак и величайшее торжество власти? Быть для кого-нибудь причиною страданий и радостей, не имея на то никакого положительного права, — не самая ли это сладкая пища для нашей гордости.
Лермонтов.Герой нашего времени. Журнал Печорина
С Катей я довольно сошлась, она меня полюбила и дала тайную историю своей жизни. Большая тетрадь, а то бы я переписала... Вот участь необыкновенная!.. Редкий в романах случай.
Е. А. Ган. С. 743
Он предложил нам гадать в карты, по праву чернокнижника предсказать нам будущность. Немудрено было ему наговорить мне много правды о настоящем, до будущего он не касался, говоря, что для этого нужны разные приготовления.