Лесь
Шрифт:
Прежде чем они въехали на окраину Варшавы, план акции во второй раз был разработан в мельчайших деталях…
Таинственность и наибольший интерес окружали деятельность Влодека и Януша, которые должны были организовать взрыв. Никто не сомневался, что взрыв, представляющий смертельную опасность для сидящих внутри почтового вагона стражников и в то же время не вызывающий человеческих жертв, является необычным и сложным мероприятием. Тем не менее время не ждало. Каждое мгновение могло появиться сообщение из Белостока.
— У нас есть одна проблема, — грустно пояснил Януш сотоварищам, которые нетерпеливо
— Зачем? — заинтересовался Лесь. — Он будет через что-то прыгать?
— Умственно, — ответил Януш снова тем же грустным голосом.
— Так может, соберёмся здесь и все вместе подумаем? — несмело предложил Каролек. — Нам осталось самое большее четыре дня…
Януш недовольно пожал плечами, но на следующий день вместе с позеленевшим от недосыпания Влодеком он втащил в комнату старательно завёрнутый пакет размером в средний телевизор.
Дисциплинированные сотрудники храбро выдержали до четырех часов, бросая во время работы лишь уважительные взгляды на тайный объект. После четырех все заговорщики приступили к преступным действиям.
Януш с Влодеком осторожно и торжественно развернули верхний слой старых чертежей, которые были использованы в качестве обёрточной бумаги, затем слой старых тряпок, среди которых удалось узнать рубашку Януша, пижаму Влодека и немного потрёпанную юбку его жены, затем почти новое полотенце, и наконец глазам присутствующих предстал железный ящик с множеством заклёпок. Сбоку можно было видеть что-то вроде крышки или дверцы, из которой торчал электрический провод. Возле ящика Влодек приспособил автомобильный аккумулятор, а также непонятное и удивительное приспособление, напоминающее скорее электрический звонок. Вся компания глядела на ящик, затаив дыхание.
— Что это? — с сомнением спросила Барбара.
— Мина с часовым механизмом, — ответил Влодек с лёгким раздражением.
— Вы сошли с ума, — убедительно сказал Стефан.
— Подвиньтесь, — хмуро сказал Януш, вызывая своим голосом внезапное движение назад всех окаменевших на мгновение коллег.
Они с Влодеком что-то сделали с ящиком, раздался звук скрипящей пружины, и вдруг все услышали тиканье часового механизма.
У присутствующих кровь застыла в жилах. Они не выбежали из комнаты только потому, что не в силах были этого сделать — приросли к полу. Продолжали молча стоять, глядя остолбенело на тикающую страшную машинку, потрясённые тем более, что аккумулятор и электрическая часть непонятного назначения находились снаружи. Януш и Влодек, стоящие над ящиком как два скорбных изваяния, представлялись всем самоубийцами.
— Мне кажется, что у вас что-то случилось с головой, — достаточно трезво сказал Стефан, который как самый старший из всех принимал участие во второй мировой войне, — Что это такое, черт побери!
— Мы же говорим: часовая мина, — с невероятной тоской вымолвил Влодек.
— У попа была собака, он её любил… И где она должна взорваться?
— На рельсах, очевидно… Это означает, что вообще не должна взорваться, ты что, больной? Даже если подохнешь, она не взорвётся!
По комнате пронёсся вздох огромного облегчения. Четверо приготовившихся к смерти архитекторов перевели дух и обрели голос.
— Ничего не понимаю, — недоуменно сказал Стефан. — Почему?
— А что должно взорваться, если там ничего нет внутри!
— Хорошо, а что там тикает?
— Будильник, — ответил Януш и открыл крышку в боку ящика. — Смотрите. Очень старый будильник, потому что старые будильники громче тикают. Я стянул его у моей бабки, все равно ведь я её наследник…
Несколько минут все упали на колени, словно в молитве, толкаясь и заглядывая в экстазе в железный ящик. Внутри стоял действительно внушительных размеров будильник и больше ничего.
— Гениально… — восхищённо вздохнула Барбара, вставая с пола.
— Правда? — оживился Януш, несколько повеселев. — Неплохо выглядит, правда? И создаёт впечатление!
— Создаёт, создаёт, — подхватил Лесь. — Очень неплохое впечатление.
— А это что? — с любопытством спросил Каролек, указывая на аппаратуру возле ящика. — Для чего это?
— Вот именно, — вдохнул Януш, снова возвращаясь в прежнее состояние. — В этом-то все и дело. Мы поставим ящик на рельсы, пусть тикает. Но тиканье — это мало, нужно подходить ведь психологически. Тикает, ну и пусть тикает. Мы покажем ящик начальнику поезда или машинисту, найдётся какой-нибудь отважный кретин, или двое, отнесут этот ящик в сторону, и дело с концом. Что нам с того будильника моей бабки в поле? Должно произойти что-то такое, чтобы они все испугались и стали убегать в лес… И те стражники тоже. Он должен начать что-то делать: рычать или ещё что-нибудь… В часовых минах сейчас никто не разбирается, любой звук пригодится…
— Или необходимо, чтобы начал светиться, — с отчаянием сказал Влодек.
— Ну так и что? — спросил Стефан с усиливающимся интересом. Остальные слушали, скучившись и мало что понимая.
— Ну и, холера ясная, ничего у нас не выходит. Чего мы только не придумывали! Это переходит всякие человеческие возможности! Мы думали подключить звонок к аккумулятору и соединить с тем будильником, чтобы зазвонил в определённое время, но ничего не вышло. Влодек говорит, что не хватает напряжения.
— Сколько там? Шесть вольт? — спросил Стефан. — А если двенадцать?
— Мало, — ответил Влодек загробным голосом. — Должно быть двести двадцать.
— Ну хорошо, а свет? Свет тоже не получается?
— Получается, почему же нет? Может светить в середине сколько угодно, без часов, но ведь наружу не видно…
Наступила пауза. Работа мысли всех присутствующих была такой интенсивной, что ощущалась даже на расстоянии. Думал даже Лесь, для которого любые электрические приборы были всю жизнь чем-то вроде чёрной магии.
— А те часы я должен буду вернуть моей бабке, — вдруг сказал Януш гробовым голосом.
— Погоди, — сказал Стефан. — Вы мне заморочили голову. Если это пустой ящик, то зачем вы его так закрыли?
Януш и Влодек посмотрели на него с презрением и лёгким превосходством.
— Во-первых, чтобы никто не увидел, что там внутри, а во-вторых, мы уже привыкли к тому, что это бомба. Самовнушение сделает своё. Если уговоришь себя, то уговоришь и других, а если нет, то черт его знает что можно сделать. Ещё ударишь его или ещё что-нибудь…