Леший
Шрифт:
Нашёл Валерию без труда. Постучался, в дом зашёл с гостинцами деревенскими: леща самого крупного и жирного мужики на гостинец выбрали, Анемподист лосятины копчёной принёс, сала солёного шмат захватил. В доме как раз гулянка шла. Два местных хлыща в гости заглянули. Компания оказалась гостеприимной. А когда Олёха гостинцы на стол выложил да бутылку водки посредине установил, так и вообще самым дорогим родственником был назван.
Валерия Олёхе понравилась. Не то чтобы красавица, но бабёнка смазливая. И на личико ничего, и ухватить есть за что.
Дочку
Сел с краю стола к мужикам, присмотрелся. Он даже имена их запоминать не стал, не понравились они с первого же взгляду: склизкие какие-то, глазенки туда-сюда бегают, у одного все руки в наколках. За блатных себя выдают. Но и это ладно – не родственники. Так, в гости зашли. Как сказали, на чашку чая, но видно было, что до чая там немало было и что покрепче принято. А когда Олёхину бутылку разверстали, к нему уже начальственно так, который с наколками, мол, пора, мужик, тебе за новой в магазин бежать, и так это кулачком своим перед носом вертит.
А наглости Олёха никогда терпеть не мог. В этой компании он ещё не успел сказать, что во хмелю буйным бывает, поэтому без всякого предупреждения сначала кулачок тот, что перед лицом вертелся, зажал так, что пальцы захрустели, а потом обоих орлов за воротки схватил, лбами стукнул, ногой дверь распахнул и вышвырнул на улицу.
– Ишо раз увижу, ноги из жопы повыдерьгаю!
Хлыщам два раза объяснять не надо было. Они школу тюремную хорошо освоили и сразу силу и превосходство чужака поняли и приняли к сведению.
А когда Олёха в дом вернулся, дочка Валерии в ладоши захлопала:
– Вот это я понимаю – мужчина! Ну, у тебя и силища! Давай за тебя выпьем! У нас с мамкой заначка есть.
– Да я, собственно, не водку пить приехал.
– Ой, тебе кто-то адресок подсказал, где девочки доступные живут?
– Да я это, свататься приехал.
– Ой, не могу! – расхохоталась Тамарочка. – На мне или на мамочке?
– Да мне вот Валерию присоветовали.
– Мамуля, соглашайся! Я всю жизнь о таком папуле мечтала.
– Да помолчи ты, дура! – огрызнулась Валерия. – Вишь, в кои-то веки хороший человек в гости зашёл. Без глупостей заявился, а по делу. Это обмозговать надо. Ты сам-то откуда?
– Да с Кьянды я. Это на другом берегу Белого озера. Теперь зимой-то по льду на лошади за день доберёмся вдоль берега.
– Так ты на лошади? – встрепенулась Тамарочка. – Поедем, мамуля, кататься… – пропела она фальшиво.
– Лошадь-то где оставил? – отмахнулась от дочки Валерия. – Да вон, у калитки и стоит. Сена дал, ждёт хозяина.
– А домой когда собираешься?
– А завтра в детский дом схожу, трое пацанов у меня там живут после смерти жёнки, гостинцев оставлю и обратно. Если надумаешь, дак
– Предложение, прямо скажем, очень даже неожиданное! Не ждала я такого сватовства. Надо обмозговать. Доставай там из шкафчика, – повернулась к дочери.
– Мамуля, что тут мозговать? Мне такой папуленька очень даже нравится. Поехали, а?
– Так, помолчи, когда взрослые разговаривают.
– Ой-ёй-ёй-ёй! Если забыла, мне тоже уже семнадцать, не ребёнок, – обиженно надула губы Тамарочка и стала наполнять гранёные стограммовые стопки.
Ночевать гостя женщины оставили у себя. Лошадь завели в ограду, выпрягли, дали привезённого с собой сена, Олёха накрыл животное попоной.
Спали в разных комнатах, утром Валерия первым делом поставила самовар, затопила столбянку, накрыла на стол завтрак. Олёха вынес лошади ведро тёплой воды, подкинул сена.
В детский дом пошли с Валерий вместе. Младшего принесли показать из пристроя, где располагался дом малютки, старшие прибежали к отцу сами, но уже через полчаса начали рваться обратно к другим детям, где было интереснее. Олёха передал воспитательнице привезённые продукты, попрощался с обещанием скоро приехать снова.
А ближе к обеду лошадь, весело цокая острыми подковами по ровному, слегка припорошённому снегом льду озера, рысцой бежала вдоль берега. На розвальнях вместе с Олёхой ехала укутанная в тулуп Валерия, к которой в ожидании интересных приключений прижималась Тамарочка.
Вечером были дома. Корову уже подоили соседки, а Люська как раз кормила сестёр ужином. Познакомились, посидели у медленно остывающего самовара без спиртного, стали укладываться спать. Валерию Олёха, как и полагается, уложил с собой на хозяйской кровати.
Утром Валерия всё жаловалась на боль в пояснице и не могла понять, из-за чего эта хворь приключилась.
– Поди, застудилась в дороге, – решил Олёха и обещал вечером как следует пропарить в бане.
Но болела поясница совсем не от простуды, о чём поделилась Валерия со своей взрослой дочкой, потому что через неделю, когда Олёха начал кидать привезённый стог на сеновал, где его охапками принимала и укладывала подальше от окна Тамарочка, как только Валерия ушла в хлев доить корову, девка позвала хозяина наверх помочь притоптать непослушно падающее вниз сено. Едва Олёха поднялся по ступенькам на наветь, Тамарочка бросилась к нему на шею:
– Мне мамуля про тебя такое рассказывала, такое рассказывала, я тоже хочу…
– Тю, сдурела, што ли, девка, – отмахнулся Олёха, ошарашенный таким поворотом дела.
– Мамуля жалуется, что больше уже сил у неё нет, всю ты её измучил. Я тоже хочу попробовать.
– Не рановато ли? – строго спросил Олёха.
– Ты что думаешь, я целка, что ли? Да у меня мужиков было, может, побольше, чем у мамани. Думаешь, они к нам с водкой в гости просто так, что ли, приходили? Меня им надо было. Ну, давай я мамку выручу, а?