Лесная крепость
Шрифт:
Отсюда, с полянки, хорошо виднелась верхушка Черного Дуба. Вскоре на ней замаячила знакомая мальчишеская фигура. Алесь сидел на верхнем суку, крепко прижавшись к стволу дерева, почти слившись с ним.
Через некоторое время он вернулся на полянку, вытянулся в струнку по-военному перед учителем, четко доложил:
— На озере тишина и покой. Над болотом висит дымовая завеса. Артиллерии не слышно, самолеты не летают.
— Вольно, — улыбнулся Вадим Николаевич. — Картина ясна, только нам нужно знать обстановку через каждый час. Теперь тебе задача: надрать лыка. Вечером начнем вязать плот.
— Есть надрать
Все, кажется, налаживалось. Если ничто им не помешает, то не пройдет и суток, как они будут на свободе. Учитель уже прикидывал: до какого приозерного села пригнать плот, чтобы там немцев не было и можно найти лодку…
Занятый своими мыслями, Вадим Николаевич не забывал поглядывать на девочку. Она возилась в траве, что-то выискивая там, и лопотала сама с собой. Коза паслась возле дерева. Вдруг она столкнула прислоненное к нему весло и рогами притиснула к стволу.
«Не хватало еще, чтобы она сломала весло», — Вадим Николаевич поднял его, стал осматривать, искать трещину. Первым делом оглядел рукоятку, так как удар пришелся по ней. Рукоятка оказалась целой. Учитель взглянул на торец и удивился. Что такое? В центре его не то вставлен стержень, не то затычка. Вот это любопытно! Если затычка, зачем она тут? Дрожа от какого-то внутреннего возбуждения, он отомкнул от винтовки штык, примостился на камень и нетерпеливо начал расщеплять рукоятку.
Вадим Николаевич не ошибся — в ней была затычка. Он ковырнул штыком несколько раз, и затычка выскочила, упала под ноги. В рукоятке было небольшое отверстие, там что-то белело… Да это же клочок бумаги! Острием штыка Вадим Николаевич достал его, аккуратно разгладил на ладони. Сердце забилось часто. Почему-то оглянулся. Все было по-прежнему тихо, спокойно.
Бумажка мятая, в водяных потеках. Всего две строки: «Егор Климчук — предатель. Он знает план блокады».
Стало ясно, куда и зачем спешил рыбак. Учитель понимал: эти две строки решают судьбу тысяч людей. Сообщение и так уже задержалось больше чем на сутки. Адресовано оно, конечно, дядьке Андрею.
…Егор Климчук? Кто такой? Он его что-то не припоминает и фамилии такой не слышал. Кто же послал записку и кто вез ее в лодке?.. Мудро придумано — спрятать в весло.
Вадим Николаевич снова засунул записку в рукоять весла, приладил па место затычку и позвал Алеся. Тот не заставил себя ждать. Через плечо у парнишки висели длинные лозины.
— Объявляется аврал. Весло-то наше, хлопче, с секретом. Внутри записка к партизанам. Понимаешь, записка! Ее нужно немедленно доставить в штаб дядьки Андрея. Иначе беда. Предатель у них действует. Выдает их планы фашистам. Нужно его немедленно обезвредить. Понимаешь, хлопче, как это важно?
— Еще бы не понять. Будем строить плот, Вадим Николаевич!
— Лозы ты, однако, надрал маловато, добавь-ка еще.
Они трудились неистово, вдохновенно. Вадим Николаевич подносил охапки валежника к берегу, тут же сортировал его по толщине и длине, ловко расстилал на воде снопики камыша, сверху накладывал сушняк, увязывал и переплетал все это лозинами. Алесь драл лозу в чащобе, на болотце, под звон надоедливой мошкары. Он был весь забрызган грязью, руки вцарапинах.
Прошло добрых два часа. Оба едва не валились с ног от усталости, но работы не прекращали. Понимали:
Подумать только, целые сутки пропали напрасно. Если бы туман не рассеялся над озером, записка была бы в руках партизан. Они бы уже действовали. Схватили бы предателя Климчука…
Солнце опускалось все ниже. Со стороны болота опять раздались глухие взрывы.
Вадим Николаевич быстро и ловко, звено к звену, мастерил плот. Рядом посапывал, помогая ему, Алесь.
— Быстрей, хлопче, быстрей, милый. До темноты плот должен быть готов.
— Успеем! Хорошо, что камыш подготовили…
— Хорошо, что ты весло нашел!
Алесь покраснел от смущения — Вадим Николаевич был не так уж щедр на похвалы.
Работа спорилась. И вот наконец у самого берега на мелкой волне закачался плот.
Вадим Николаевич взглянул на мальчика.
— Удержит?
— Должен удержать!
— Вот мы и проверим. — Опершись на весло, учитель прыгнул на плот.
— Держит! — закричал Алесь и радостно запрыгал. — Возьмем Аллочку и поплывем все вместе, а?
— Рисковать не будем, — строго сказал Вадим Николаевич. — Пока я один. Жди меня завтра ночью. Береги девочку да смотри, чтобы коза не убежала! Ну счастливо вам!
Глава шестнадцатая
Оксана почти бежала по тропинке, подымаясь из глубокого оврага. То и дело поглядывала на часы, волновалась, что опаздывает. Было уже без пяти восемь. Полковник Носке, как истый немец, педантичен и точен. Должно быть, около ее дома уже стоит черный лакированный «опель», и адъютант и водитель немало удивлены отсутствием фрейлейн. Она упрекала себя: не предупредила мать, что может задержаться, что отлучилась совсем ненадолго.
Немцы будут, конечно, беспокоиться, доискиваться причины, а подобные осложнения ей сейчас совсем ни к чему. Предстоит вечеринка в ресторанчике у вокзала — в уютном зале с широкими зеркальными окнами, занавешенными дорогим тюлем. Она там бывала не раз. Танцевала с Вильгельмом Циммером.
Оксана давно приметила: нравится она гитлеровцу, он отличал ее среди прочих женщин, работающих в комендатуре, старался показать себя перед ней с лучшей стороны, угождал ей, через своего шофера частенько присылал ей цветы и мелкие сувениры. Намекал, что у него есть нечто лучшее — золотой браслет с бриллиантами стоимостью что-то около 50 тысяч марок, им он порадует пригожую фрейлейн, если она согласится отдать ему свое сердце.
Каков хитрец! Как ловко к ней подбирается. Оксана попадала в сложную ситуацию. Она даже обрадовалась, что намечается вечеринка, где должен быть и важный немецкий чин. Полковник Носке уже сегодня днем позволил себе говорить с ней в высшей степени доверительно. Весьма возможно, что он способен и на большую откровенность. Для Оксаны наступило время, которого она ждала почти два года. Только бы суметь сохранить хладнокровие, душевное равновесие, суметь довести свою роль до конца, не ошибиться, не испугаться и, если надо, мужественно и достойно встретить смерть. Сегодняшний вечер — своего рода экзамен. И она обязана его выдержать.