Лесной техникум
Шрифт:
— Знаешь, это как будто две серебряные нити, а их обвивает одна чёрная, — первой подала голос Света.
Надя с сомнением покачала головой:
— Если это и зарок, то какой-то не такой.
— А ты откуда знаешь, какой он должен быть? — заметно оживилась Света.
— Ну… — Надя как-то сразу смутилась. — У меня бабушка ведьма и мама тоже ведьма. К ним со всего района ездят, даже из Перми, а бывает и из Москвы. Но бабушка говорит, что основная сила перейдёт ко мне, но я должна буду уехать. Она сказала это ещё прошлым летом, а зимой, на новый год, к нам зашли Полоцкий и ещё какой-то
— Кощей, — хмыкнул Ваня.
Тут ванина бабушка села на стул и решительно заявила:
— Ну-ка, рассказывайте! О чём вы тут секретничаете?!
— Какие секреты, — равнодушно откликнулся Ваня, — всё прямым текстом… А знаешь, я, пожалуй, тебе покажу.
Он встал, взял в руки швабру, перевернул её щёткой вверх и трижды стукнув древком по полу сказал, как научила его Яга, стараясь влить в свои слова силу:
— Тихон! Выходи, разговор есть!
В ответ на это раздалась возня и из-под стоящей у стены импортной чугунной печки вылез… Ваня не сразу и понял, что ЭТО? Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что ЭТО — низенький грязный мужичок с всклокоченной же засаленной бородой, спутанными грязными волосами до пояса и завёрнутый в какие-то немыслимые лохмотья.
— Тихон! Да что ж ты такой вообще? — только и смог вымолвить Ваня.
— А какой я? Если баре меня совсем не холят, не кормят, не поят, даже бани здесь нет! Вот дождик прошёл — помылись мы с кикиморой, мышей да червей жрём, как кошки драные! А ты ещё выговариваешь! Я уж думаю, дом спалить! Всё одно, так живём, что жизнь не мила!
Глава 10
Усмирение суседа
Яга,конечно, предупреждала, чего ждать от такого, почти дикого домового, но Ваня всё равно смотрел на ЭТО потеряв дар речи. Слишком уж он привык к холёным и ухоженным домовым на Кафедре. Наконец шок прошёл и он приступил к общению по существу: Поклонился домовому в пояс, сказал:
— Ну ты, Тихон, прости, что тебя забыли. Буду за тобой следить! Бани у нас нет, но как тебе помыться — придумаю. И прокорм тебе сообразим. А сейчас клянись мне в верности!
— Шалишь, барин! — домовой погрозил ему пальцем. — Ты сначала своё слово исполни, а потом и ряд заключим.
— Я те дам ряд! — рыкнул Ваня. — Тебе со мной ни мир, ни ряд быть не может! Служить будешь!
Тут домовой как-то посерел, присел, ручками засучил, залопотал:
— Буду-буду-буду! Куда ж я денусь…
— Но и я слово сдержу. Следующее воскресенье привезу тебе холстины, чтобы и тебе и кикиморе на обновки. Сегодня в ночь помыться вам организую. Без бани, уж не обессудь, но хоть что-то. И вкусняшки вам будут.
И тут его бабушка, что всё это время сидела на своём стуле скукожившись и поджав ноги, взвизгнула:
— Это что, домовой что ли?
На это Тихон погрозил пальцем:
— А вот этого, старая барыня, не надобно! Не люблю такого. Зови меня сусед, али хозяин…
На это Ваня снова стукнул шваброй по полу, от чего домовой подпрыгнул, чуть не до потолка:
— Я те дам, хозяин! Здесь Йа-а-а хозяин! — произнёс Ваня с нажимом.
Тихон снова посерел, сжался и снова залопотал:
— Простите, барин, звиняйте, ляпнул не подумавши… Истинно не претендую…
—
Домовой на это с кряхтением залез под печку и пропал.
— Чему же там вас учат в этом техникуме? — чуть не плача спросила бабушка.
— Колдовству учат… в том числе… — ответил Ваня, устало опускаясь на стул.
Бабушка на это не нашлась, что сказать, а Ваня принялся отдавать распоряжения. В результате две чашки сладкого чая и мисочка с творогом и двумя ложками отправились под печку, а в комнате продолжилось обсуждение ваниной учёбы. По ходу произошло два важных события: под печкой что-то звякнуло и посуда вместе со своим содержимым исчезла, а бабушка, в ходе вдумчивой беседы, выяснила, что семья Светы не только из Москвы происходит, но ещё и заметно богата. На это она снова сделала стойку, словно охотничья собака и нашла таки момент, чтобы шепнуть внуку: «Ты эту Светку-то охмуряй, охмуряй!».
Пока Ваня устраивал собственной бабушке культурный шок, в кабинете Полоцкого, не в техникуме, а в замке, собралась та же компания, что протаяла словно из воздуха в тот день, когда князь-чародей уговаривал ванину маму отпустить сына учиться в колдовском техникуме.
— Ну вот, а ты говорил убить… — проворчала Яга.
— Убить-то, оно, конечно, было бы спокойнее… Только надо это было раньше… — горестно вздохнул Кощей Бессмертный.
— Раньше… — проворчал Соловей-разбойник. — Знать бы где булькнет… Я б туда мазута слил…
— А толку-то… — столь же горестно вздохнул князь-чародей и неожиданно оживился: — Нет, коллеги, этот Иоан Иоаныч появился тут не просто так! И соображает он, кстати, шустро. Как он сообразил: «А нет ли на мне какого зарока, до того, мавкиного?».
— Ну и что ты нашёл, княже? — С изрядной ехидцей уточнил Кощей.
— А ничего, — развёл руками князь. — Но всё как-то один к одному складывается, так что появился он у нас не спроста. И жребий его выделил! Да каких двух дивчин ему подсунул!
— Всё это вилами по воде писано, — присоединилась к общему хору вздохов Яга. — Надо мавку его трясти.
— Вилами по воде бывает крепче, чем пером по бумаге, — возразил Полоцкий и принялся рассуждать: — Значит ещё две недели будет тепло…
— А дальше змеи в норы поползут, спрячется эта мавка и жди её до следующего года. Нет, в этом деле тянуть нельзя, — договорила за него Яга.
— Значит в пятницу сыграем в сказку, — подвёл итог Полоцкий, доставая из шкафа старинный лук и колчан со стрелами.
— А этот… справится? — с сомнением спросил Кощей.
— Это мой, детский, — отмахнулся князь-чародей. — Если я его в семь лет согнул, то в семнадцать любой балбес справится! А целиться ему и не надо, если он себе под ноги выстрелит, стрела всё равно куда надо прилетит.
— И как ты собираешься объяснить этот аттракцион, эксклюзивно для Не-Царевича? — своим обычным вредным голосом спросила Яга.
— Почему эксклюзивно? — искренне удивился Полоцкий, вытаскивая из того же шкафа пучок стрел и отсчитывая из него пять штук. — Каждому колдуну полагается фамильяр, — он назидательно воздел перст к потолку, — вот пусть и добывают.