Лестница в небо, или Рассказ очевидца
Шрифт:
– Ни фига себе! – Продолжал Колючий. – Вы от куда?
– От верблюда! – Пошутил Циба, а Христофорович заявил:
– Плохая примета…
Пограничники не оценили юмора задержанных, и офицер строго повторил свой вопрос:
– Десять человек, это все?
– Так точно, господин лейтенант! – Отрапортовал Артур.
– А где Муслим? – Подумал я, не находя его на палубе. – Убили?
Я кинулся его разыскивать. В трюме я его не нашел, как не нашел его и в других помещениях яхты. В кают- компании, на столе в пепельнице, догорали какие-то бумаги, а рядом
У меня родился коварный план, и я подумал:
– А не спалить ли мне эту блат-хату. Какая польза людям от нее? – Произнес я и перекинул бутылку на столе.
Бумажная скатерть быстро пропиталась спиртным, а я сдунул горящую бумагу на стол. Огонь мгновенно охватил его пламенем и, спустившись на пол, подпалил его покрытие.
Когда огонь разгорелся я выскочил из каюты.
На катере заметили возгорание и закричали:
– Пожар, пожар! На яхте пожар!
Пламя охватило яхту и последовала команда командира:
– Руби концы! Уходим! Полный вперед!
Сторожевой катер отходил от горящей «Беты», а седой мичман с сожалением произнес:
– Жаль, красивый парусник…
– Был. – Задумчиво произнес Артур.
Он так и не смог понять почему загорелась яхта, а его друзья упрекали его в поджоге. Я же медленно покидал это место, поднимаясь высоко в небо.
Уже светало, туман быстро таял под лучами солнца, а внизу догорала яхта с красивым названием «Бета».
Глава 10.
На земле быстро проходило время. У меня же оно отсутствовало, и я наблюдал, как каждый день вносил коррективы в жизнь природы большого города. Деревья стояли голыми, парки и скверы опустели, а холодный осенний ветер гулял по улицам, где совсем недавно отдыхали люди.
За все проведенное время в новом мире, я не переставал мечтать и делать для себя новые открытия. Я больше стал понимать себя и свое место в этом мире. Со многим я смерился и уже не растрачивал силы впустую, пытаясь объять необъятное. Но оставаться здесь только наблюдателем, я по-прежнему не хотел и поэтому продолжал исследовать и искать контакта с человеком.
Мои открытия были разными, и я замечал, как в новой жизни со мной происходили большие перемены. Я стал другим и многие вещи я воспринимал иначе. Происходила переоценка ценностей. То, что раньше казалось важным – сегодня не заслуживало внимания, а то, чего я опасался вчера, было большим благом в данную минуту. Не было во мне былого высокомерия и гордыни, а от жестокости не осталось и следа. Я очищался и становился легче, и это было заметно по моим попыткам подняться выше допустимого.
Я уже летал выше и дальше, но по-прежнему я смотрел на землю, в надежде найти контакт с людьми. И хотя интерес к земной жизни уже пропадал, я возвращался на землю, где частенько становился свидетелем, а то и участником определенных событий.
И вот, как-то возвращаясь от друга с Кавказа, я столкнулся с пассажирским самолетом. Конечно, это не повлекло крушения лайнера, потому что столкновения,
Случилось это как-то совсем неожиданно.
Возвращаясь домой, я остановился у вершины Эльбруса, чтобы понаблюдать, как снежная лавина сходила с горы. Она шумно спускалась по склону, и я даже не заметил, как очутился среди пассажиров большого самолета. Меня это чрезвычайно удивило и я, пользуясь случаем, прошелся по его салону. Зная свою способность влиять на навигационные приборы, я не пошел в кабину к пилотам, хотя для меня это было большим искушением. Посидеть за штурвалом большого Боинга – это была голубая мечта моей юности.
Когда-то я много думал о небе и даже хотел стать летчиком. Но судьба распорядилась по-другому. Я пошел в армию, потом немного коснулся войны в Афганистане, а лихие девяностые внесли свои коррективы в мою дальнейшую жизнь.
Но небо тянуло меня всегда, и я всегда предпочитал самолет любому наземному транспорту. С годами мечта ушла, а желание осталось. Но сейчас, переборов соблазн, я пошел по салону.
Люди на борту лайнера показались мне какими-то встревоженными, и я стал прислуживаться к разговору пассажиров.
– Ну, как там?.. – Спрашивала женщина бортпроводницу.
– Уже полегче – акушерку нашли…
– Надо же, где приспичило? – Удивлялась другая, а я заметил, как в хвосте лайнера собралась не большая группа людей.
Я продвинулся ближе и заметил, как одна из пассажирок принимала роды у совсем юной девушки. Та плакала и взывала о помощи. Акушерка поглаживала ей живот, давала советы и по-матерински успокаивала роженицу добрыми словами. Мне казалось не приличным наблюдать за данными действиями, и я только прислушивался к голосам женщин, изредка поглядывая на их лица.
– Давай тужься, ну еще, еще чуть-чуть, – командовала женщина – акушерка, вытирая пот со лба роженицы.
– Ну вот пошел, давай, Катюша, давай!..
Я украдкой посмотрел, на девушку и заметил, как ее страданиям приходил конец. Маленький серый комочек лежал у нее между ног, а перепуганная стюардесса произнесла:
– Это что?
– Все нормально, сейчас я его вытащу. – Успокаивала акушерка и принялась разрывать пленку плодного пузыря.
Ловко освободив ребенка, она взяла его на руки и стала массировать его тельце.
Ребенок молчал, а она, двигая его ножки, приговаривала:
– Ну давай дорогой! Ну чего ты молчишь? Давай, хороший!
Акушерка, стала делать ребенку искусственное дыхание, а я заметил, как чуть заметное пятно отделилось от тела ребенка. Превратившись в прозрачное облачко, оно поднялось к верху салона и покружившись над матерью, вылетело из самолета.
– Ну, давай! Ну, родненький! – Уговаривала ребенка акушерка, а я погнался за ним.
Догнал я его быстро, да и летело оно, как-то не спеша. Часто останавливаясь, оно делала какие-то непонятные пируэты и продолжала подъем дальше. Догнать-то я его догнал, но его нужно было вернуть в тело младенца, и это меня сильно озадачило.