Летающие замки
Шрифт:
Но в один из дней она пришла ко мне с улыбкой, почти такой же теплой, как и ее прежняя.
– Мне лучше, – сказала она, хотя в ее лице читалось еще некоторое напряжение.
– Я рад, – осторожно произнес я. Это было нетипичное поведение. Не было никаких по-настоящему иррациональных вспышек, подобных тем, с помощью которых она избавлялась от обид, и меня беспокоило то, что она все еще могла злиться на меня.
– Мне страшно, Таладин. Бандиты… Ты в безопасности в своей машине?
Моя интуиция пессимистично подсказала мне, в каком направлении будет
– Я в безопасности. И при необходимости мы оба можем там укрыться.
Ее лицо слегка вытянулось, как будто она не ожидала от меня такого предложения. Но она настойчиво продолжила:
– Сделай для меня детеныша от твоей машины, – сказала она. – Я обещаю, что он будет меньше твоего. Внутри я буду защищена, и нам будет где уединиться.
Я пытался привести аргументы против ее предложения, но моя решимость была ослаблена нашей долгой разлукой. Ей даже не пришлось прибегнуть к слезам.
Я СДЕЛАЛ это. Когда новая машина была готова, мы одновременно прижали руки к пульсирующему зеленому квадрату. Я повернулся к Нефрете:
– Какое имя ты дашь ему? Предупреждаю, потом ты не сможешь его изменить, поэтому выбирай тщательно.
– Я подумаю. Пойдем со мной внутрь.
Я был приятно удивлен ее приглашением. Я уже был готов к тому, что она не пустит меня внутрь своей машины, как не пускал я в свою.
Мы поднялись на борт ее неомеха, и здесь тоже витал знакомый мне аромат новизны и перспектив. К ней обратился голос из воздуха; процесс прошел примерно так, как я помнил, за исключением того, что новый неомех назвал ее настоящим именем.
Я начал было объяснять ей, что такое аватара, но этот вопрос у нее уже был продуман. Отрывистой командой она вырастила аватара. Из пола возник коренастый серый карлик, но она покачала головой и указала на меня.
– Используй его облик, – приказала она, и мгновение спустя там стоял мой близнец. Лицо аватара притянуло мое внимание. Неужели эта плоская, жестокая физиономия копия моей?
Забавно, но аватар говорил нежным, сладким голосом неомеха, а не моим собственным грубым рыком и это, мгновение спустя, заставило меня расхохотаться.
Я показал ей, как пользоваться аналоговым креслом. Пока мы гнали по пустыне, я глядел на нее, лежащую в кресле и размышлял. Неужели и я, у себя в неомехе, выгляжу так же, как она сейчас – неподвижная, холодно-безучастная, с широко распахнутыми бездонными глазами, лишь с легким признаком чувств у плотно сжатого рта. Тонкий узор сенсоров из черной неоматерии украшал ее виски. Она выглядела как труп, уложенный в гроб чрезвычайно умелым, но эксцентричным мастером похоронного дела.
Мы остановились на краю плато, на высоте где-то в тысячу метров над лежащей внизу пустыней. Вдруг неомех перелился в форму серафимокрыла, маленького насекомоподобного хищника с длинным сегментированным телом и тремя парами прозрачных крыльев.
Я не сразу понял, что она собирается сделать, пока не стало слишком поздно, и вот мы уже падаем, сорвавшись вниз с утеса. Наши крылья
Нефрете улыбнулась мне, сбросила сенсоры и поднялась из аналогового кресла. Она направилась ко мне по воздуху, смеясь от восторга.
– Кроткий исчезнет на некоторое время, так что мы можем насладиться видом. О, теперь я знаю, почему тебе все это нравится. – Она сделала жест своему аватару, и тот молча исчез.
Разумеется, она ничего не знала о моей слабости. Она приблизилась и страстно прижалась ко мне. Но мой страх был настолько силен, что я не смог ей ответить. Я не мог представить себе ничего более ужасного, чем заниматься любовью, зависнув в воздухе на такой убийственной высоте. Более того, кожа у меня покрылась мурашками, и в горле забулькала рвота, вызванная моим страхом. Она отшатнулась от меня. Домой мы возвращались в накаленной тишине.
Когда я покидал машину, колени у меня были такими ослабевшими, что я пошатнулся; Нефрете не вышла вслед за мной на пандус. Когда я достиг устойчивого бетона Площади, пандус втянулся обратно, и шлюз зарос. Она зависла над землей, шесть золотых крыльев затрепетали, стали невидимыми из-за скорости и она унеслась ввысь. Через мгновение она пропала из виду.
Всегда буду верить, что она ждала, что я брошусь за ней и неким изящным и доблестным образом отговорю ее от предательства. Но все, на что я оказался способен, это стоять там, глядя в сторону, куда направилась Нефрете. В сторону Молтреадо.
Я подумал о «бандитах». Я вздрогнул. Мне стало интересно, сколько их из тех, что сейчас гниют в бесплодных землях, были ее братьями. Я почувствовал прилив гордости. Она всегда была восхитительно безжалостной женщиной.
Наконец мои ноги стали вновь послушными мне и понесли меня через Площадь к Терпеливой.
Я стоял в раздумиях у аналогового кресла. К креслу, с другой сторны, подошла аватара. Сегодня ее светлые волосы были скручены в тяжелый узел на затылке.
– Рада отметить, что вы не занесли внутрь меня орудий для убийств, – сказала она. – Я бы не позволила им попасть на борт, но такая воздержанность делает вам честь.
Не было смысла говорить ей, что у меня нет времени забрать их.
– Ты можешь проследить за ее машиной?
– О да. Мы оставляем в пространстве след, который медленно заживет.
– Тогда следуй за ней.
Мы вырвались с Площади, двигаясь гораздо быстрее, чем могли бы двигаться под моим управлением, если бы я лежал в аналоговом кресле. Я был рад, что этого не сделал. Если неомех могла посылать мне свои ощущения, что мешало ей читать мои мысли? Стало очевидным, что Терпеливая может управлять собой гораздо лучше, чем я. Я начал задаваться вопросом, не было ли аналоговое кресло элементом хитроумной ловушки.