Летим в космос (сборник)
Шрифт:
– Вы предлагаете мне покаяться перед учениками за сына? Не слишком ли много на мою голову сегодня?
– Во всяком случае, вы не должны их сегодня учить, как поступать правильно. Они будут сравнивать.
– Это дело хозяйское. Пусть себе тешатся. А вот если вы будете их науськивать на меня и мне подобных, тогда многим жизнь испортить можно. Но учтите, – Шеверов уже не сдерживался. – Мы ведь тоже не свинки подопытные для ваших ложных социологических исследований и экспериментов. Так что давайте не будем пугать. Я пуганый.
– Вы меня неправильно поняли, – Полина Аркадьевна взволновано
– Нет. Я как всегда правильно вас понял, – жестко оборвал ее Шеверов. – Со своим оболтусом я разберусь дома. Но и вам пора понять, что вы работаете в школе Звездного городка, а не в частной лавочке.
– Жаль, – учительница вроде бы даже и не поняла, что ее специально и жестоко оскорбляют. – Костя способный мальчик. Это особенно стало заметно в последнее время. Однако, он все еще продолжает брать пример с вас. И очень жаль, что вы продолжаете губить его как человека.
– Что-о-о!? – Шеверов резко всем телом повернулся к учительнице.
–Да. Именно так. И не кричите на меня! Я не могу разговаривать с человеком, когда на меня кричат. Да, да. – Она сама чуть повысила голос, но продолжала говорить ровно. – Вы очень высоко стоите над людьми, и ваш дорогой сын усвоил, что и ему принадлежит часть ваших привилегий. Он даже не задумывается над тем, что все это абсурд. Но ведь и вы над такими мелочами не задумывались? А надо бы! Я не могу запретить вам выступать перед ребятами, но в данный момент вы не имеете на это никакого морального права. К тому же, никто никогда не запретит мне честно высказывать перед ребятами свое мнение по любому опросу. Да, да. Именно так! Извините.
Она быстро вышла из комнаты, и сразу же в приоткрытую дверь буквально втиснулся Костя. Он остановился у входа и молча смотрел на отца.
Ох! Как хотелось сейчас Шеверову – старшему взять свой старый офицерский ремень и хорошенько выпороть своего отпрыска, который совсем не думал о чести семьи, собственном достоинстве и авторитете отца.
Он знал, что никогда бить Костю не будет – возможное время для такого метода воспитания давно прошло, но что злое, больное сделать ему хотелось. Хотелось потому, что Костя, кажется, совсем забыл былые отцовские уроки и с каждым годом становился самодовольнее и грубее. Почему? Шеверов не мог этого понять. Правда, у него действительно не оставалось времени задуматься над этим вопросом. Как это ни странно, но в последние годы они с сыном и виделись очень мало. Подготовка к полету, отмена, новая подготовка. День и ночь на работе. Практически без выходных. Сына видел только спящим, а жену провожавшей и встречавшей. А сын рос. У него формировалась своя философия ценностей жизни. Об этом иногда успевала сказать несколько слов жена. Да и сам он в редкие минуты случайных свиданий с сыном чувствовал изменения в нем, но относил их на счет естественного взросления, переходного возраста, пусть даже несколько затянувшегося.
– Папа, – через некоторое время решился напомнить себе Костя.
– Во – время явился, – Шеверов уселся в кресло, все также суровый и недоступный.
– Ты уже все знаешь?
– О чем?
– Но ведь Полина Аркадьевна была здесь. Я видел.
–
– Когда? Да и зачем? Ты же говорил, что я всегда должен быть достаточно самостоятельным, чтобы не только принимать решения, но и осуществлять их. Утром я считал, что до вечера сумею уладит это дело.
– И оскорбление девушки ты тоже считаешь своим лучшим решением?
–Нет, не считаю. Это мой минус и я его исправлю. Как и обещал.
– Каким же образом, если не секрет?
–Не надо, папа, – сын опустил голову.
– О чем мне сейчас говорить перед твоими товарищами?
–Я как раз и хотел тебя попросить не выступать перед ребятами.
–То есть, как это не выступать? – Шеверов внимательно посмотрел на сына. – По-твоему выходит, что я должен испугаться всякой сопливой гвардии?
– Я не могу сейчас всего объяснить. Но не надо. Пусть твой бортинженер выступит. Ну, кто угодно! Только не ты!
– Садись. И изволь четко выразить свою мысль, – Шеверов не ожидал, что может так сильно злиться на сына.
– Сейчас не могу. Вечером, как договорились, я тебе все объясню.
– Это тебе не поможет.
– Поможет, папа.
– Эх, ты. Тебе что, пацанов мало для драк?
– Отец!
– Что, сын? Ты не думал ни о чем, когда творил глупость, а теперь хочешь, чтобы тебя лишний раз не унижали? Пора бы понять, – Шеверов раздраженно махнул рукой. – Ну, вот что. Сейчас, в присутствии класса, ты принесешь свои извинения девочке за грубость. В любых ситуациях надо вести себя достойно, по мужски.
– Ребята подумают, что это ты заставил меня извиниться.
– Возможно. Но у тебя было достаточно времени для самостоятельного решения этого вопроса. Что ж ты его так плохо использовал?
– Хорошо, папа, я скажу. Я не хотел говорить, но... – он замолчал.
– Выкладывай, только поскорее, – поторопил сына Шеверов.
– Я не выдержал, когда она сказала, что твой полет был по существу простой прогулкой, и космонавтов сейчас, что крыс на мусорной свалке... и... – Костя замолчал, опустил голову, не решаясь продолжать.
– Рассказывай дальше, – уже спокойным голосом поощрил его отец.
– Она сказала, что ты надменный индюк, а я...
– А ты?
– Болван буржуйский недорезанный.
– И ты в ответ...
– Объяснил как мог, – Костя пожал плечами, – сначала на словах. А она в ответ ударила меня по лицу. Я схватил ее за руку, и в это время вошла Полина Аркадьевна.
– Дур-р-ак! – не сдержался Шеверов. – Нашел с кем связываться. И из-за чего?
– Ты же сам все время говоришь о чувстве собственного достоинства.
– Не путай божий дар с яичницей. Похоже, что она правильно обозвала тебя болваном. А теперь поговорим серьезно. Тебе что, действительно захотелось отцовской славой побаловаться?
– Сами они, – не сдержался Костя. – Как ты за рубеж, так все друзья. Как же, вдруг сувенир достанется. А потом снова. Вроде я и не существую.
– Много ты ей подарков натаскал?
– Да нет... – Костя замялся, борясь с собой, но все же соврать не смог. – Она ничего не брала, хотя как раз ей я и предлагал больше всего сувениров.