Летит, летит ракета...
Шрифт:
— Дело жизни и смерти. Клянусь вам.
— Что ж… говорите. И пожалуйста, сядьте. Что вы вскочили?
Серебряков помотал головой.
— Нет-нет. Я уже насиделся. И вообще, не хочу вас задерживать… — потирая руки, он нервной побежкой проследовал от дивана к лестнице и обратно. — Я ужасно благодарен вам за помощь, которую вы мне оказываете с переводами. Прямо не знаю, что бы я без вас делал.
— Для меня это работа, — сухо ответил Ами. — Работа, за которую вы мне платите.
— Что? — рассеянно переспросил профессор. — Ах, да… но дело не в этом. Сейчас речь идет о помощи иного рода. Впрочем, если понадобится, то и она может быть оплачена. Только назовите цену.
— Да
Серебряков проскочил мимо дивана, вернулся, сел, наклонился в Амину сторону, словно намереваясь что-то сказать, и снова вскочил. Его начала бить заметная дрожь.
— За нами охотятся, Ами! — вдруг выкрикнул он срывающимся голосом. — Охотятся! Я чувствую себя дичью на прицеле. Вы когда-нибудь чувствовали себя дичью на прицеле?
— Неоднократно, когда был в армии, — сказал Ами. — Но вы-то не в армии. Кто может охотиться на вас? Или вы имеете в виду ракеты?
— Какие ракеты… — простонал Серебряков. — При чем тут ракеты? Вы видели трех горилл, которых сегодня убило миной? Тех, что расспрашивали обо мне у Давида?
— Видел. Не повезло людям.
— Не повезло? — профессор издал нервный смешок. — Зато повезло мне. И Леночке тоже. Потому что иначе в морге лежали бы сейчас мы, а не они. Это были килеры, Ами. Они приехали убивать нас с Леночкой. Мафия! Как они нас нашли, ума не приложу…
Он сел-таки на диван и принялся раскачиваться из стороны в сторону, словно творя молитву.
— Убивать вас и госпожу Элену? — удивленно переспросил Ами. — Но за что?
Серебряков коротко махнул рукой.
— Длинная история, Ами. Не хочу рассказывать. Да и вам лишние детали ни к чему. Не хватало только, чтобы они начали гоняться еще и за вами… Нет-нет. Я всего лишь хочу попросить вас о помощи.
— О помощи? Меня? Боюсь, что сейчас я плохой телохранитель. Но, если вы хотите, я могу поспрашивать…
— Я не имею в виду охрану, — нетерпеливо перебил его Серебряков. — Против мафии охрана не поможет. Мы должны бежать, исчезнуть. Пропасть без следа.
Ами пожал плечами.
— Допустим. Но чем тут могу помочь я? Вызвать такси? Попросить Сироткина, чтобы подбросил вас до аэропорта?
— В том-то и дело, что аэропорт не годится, Ами! — с отчаянием воскликнул профессор. — И пароход тоже. Стоит лишь купить билет или показать чиновнику паспорт — и все! Это уже след! А там, где след, там и охотник… Нет-нет, нужно что-то совершенно неконвенциональное.
— Например?
— Например, туннель… — Серебряков округлил глаза. — Туннель прямиком в Полосу. Туда даже мафия не сунется.
Ами Бергер открыл рот от изумления. Снова туннель. Да что, они тут все помешались на этих туннелях? Бред какой-то…
— Вы хотите сказать…
Профессор мелко-мелко закивал головой.
— Да-да… Мы с Леночкой начали рыть туннель. Давно, еще до этого случая. Прямо как чувствовали. Уже на целых пять метров углубились. Неплохо, правда? Но теперь нужно заняться этим на полном серьезе. Теперь нужно быстрее, профессиональнее. Потому что времени у нас мало, сами понимаете. Пока они там в Мюнхене поймут, что случилось, пока организуют новых исполнителей… Сколько это займет — месяц? Два?
Ами перевел дух.
— Так, — сказал он. — Теперь понятно. Сделаем так, Альександер. Прежде всего, успокойтесь. Я постараюсь вам помочь.
— Слава Богу! Вы не представляете…
— Поверьте мне, представляю, — оборвал его Ами, вспомнив сумасшедшие глаза Сироткина. — Причем в деталях. Итак, прежде всего успокойтесь. Затем идите домой и успокойте госпожу Элену. А я тем временем попробую успокоиться сам. Туннель — дело возможное, но непростое. Заниматься им следует на свежую голову. А если я
Шумно дыша, Серебряков вцепился в поручень Аминого кресла. Он был вне себя от благодарности.
— Ами, дорогой, у меня слов нет… Вы — наш спаситель. Я… Вы… вы не представляете…
— Представляю, — устало заверил Ами. — Идите домой. Да, вот еще. Утром потрудитесь заскочить к Давиду и объяснить ему… ээ-э… щекотливость ситуации. Потому что ваши новые гости, если приедут, скорее всего, тоже будут узнавать дорогу в баре.
— Обязательно! — профессор вскочил. — Спасибо вам огромное… Вы не представляете…
— Представляю, Альександер, представляю…
Выпроводив Серебрякова, Ами запер входную дверь, чего обычно не делал никогда. Затем он осторожно встал с кресла. Ноги слегка подрагивали в коленках, но держали. Празднуя каждую ступеньку, Ами поднялся по лестнице, дошел до кровати и лег. “Не знаю, как будет дальше, — успел подумать он, проваливаясь в сонную круговерть, — Но спать я буду точно без задних ног…”
РАЗВИЛКА 9
Предсказуемо, да? Вы “так и думали, что все они копают”? Ну да, копают. Что я могу поделать, если так оно и есть? Обманывать? Но разве я не предпреждал вас о сугубой правдивости этого повествования? А правдивость предполагает предсказуемость. И вообще, давайте не будем притворяться, ладно? Конец любой, даже самой запутанной истории прекрасно известен наперед. Родился — умер. Что может быть проще? Ан, нет… нам подавай непредсказуемость… Знаете, почему так? Потому, что неожиданность промежуточных пунктов создает иллюзию того, что и заранее известная конечная станция окажется в итоге иной. Вот ведь какое дело, печальное, прямо скажем. Печальное оттого, что иной конечная станция не оказывается никогда.
И тем не менее, я, может быть, и подыграл бы вам в этом — отчего бы не удружить хорошим людям? — но только не теперь и не здесь. Здесь не будет ни грамма… нет, все-таки выражение “ни грамма” является слишком жестоким… — ни грана иллюзорного вранья! Лишь истинная, кристалльная выдумка, лишь чистейшая правда, уж извините. Так что позвольте продолжать про туннели.
Я обещал не скрывать от вас ничего, включая свои сюжетные намерения. Вот и сейчас без колебаний открываю карты. На этом перекрестке можно, без всякого вреда для главной линии рассказа, проследовать по направлению, озаглавленному “Развилка 9: Эстер”. Альтернативный путь ведет в тупик. Привожу его тут по единственной причине: не люблю оставаться в долгу. А живой профессор Упыр — это, в некотором роде, долг.
Мерзость всегда наказуема, хотя многие испытывают серьезные сомнения в истинности этого простого утверждения. Из этих “многих” следует переубеждать только хороших. Ведь когда сомневаются сами мерзавцы — это даже полезно, ибо добавляет неожиданности к расплате и таким образом способствует усилению эффекта неминуемого наказания. Но сомнения хороших людей кажутся мне излишними.
В этом смысле спасение профессора Упыра, вынужденно предпринятое мною еще на Развилке номер 5, могло породить в нежных душах абсолютно неоправданное разочарование. Вот, мол, опять подлец ушел от заслуженной кары… Уверяю вас, нежные: нет! Никуда он не ушел. Он просто не заслужил такой легкой смерти, вот и все. Упыр умер иначе. Умер вот здесь, в нижевыстроенном тупике. Я выкопал этот тупик специально для профессора. Видите ли, я тоже немножко копаю… И поверьте, мерзавец получил по полной программе. По полной! А потому рекомендую вам сразу же, не заходя в карательный тупик, с легким сердцем отправляться на “Развилку 9: Эстер”.