Летние каникулы
Шрифт:
— Задача: уничтожить, физически устранить генерал-лейтенанта Селиверстова Михаила Ильича, начальника Федеральной Службы Безопасности Екатерининской губернии. Награда — дополнительная ячейка быстрого доступа объемом двадцать литров общего назначения, — зачитал вслух старший следователь по особо важным делам Следственного управления следственного комитета г. Екатеринбурга майор юстиции и одобрительно улыбнулся. — Всё так, всё верно.
— А что значит ячейка общего назначения? — уточнил Степаныч.
— Это значит, что в нее ты можешь положить всё, что угодно. Забудь о сумках
На внутреннем взоре мелькнуло сообщение об обучении, и прилетела еще двадцатка опыта.
— Да вашу мать! — сказал Сергей и грязно выругался. — Вы тут плюшки будете получать, а я в пролете! Давайте я сейчас прилеплю эту дрянь.
Он держал белый пластик над запястьем, готовый в любой момент прилепить его на себя, достаточно было только кивнуть головой.
Ишустин вопросительно посмотрел на меня, признавая мое лидерство, по крайней мере в этом вопросе.
— Минимум четыре часа ты будешь в отключке. До дома генерала ехать минут сорок-пятьдесят. Если всё пройдет гладко, то уже через пару часов мы закончим операцию, — я пожал плечами. — Ты в любом случае не успеешь очнуться и принять задачу.
— Блин, — в сердцах воскликнул помощник, с крайне расстроенным видом убирая пластинку импланта в карман.
— Кстати, по поводу задания, — с улыбкой произнес следователь. — Я ради интереса нажал отказ от задания и знаешь что мне выдали? Отказ от квестов учителя приведет к снижению вашей репутации. Вы уверены? Что за репутация, Дим?
Ого, я сам впервые о таком слышу. Быстро залез в расширенную справку, пролистал подробную информацию что это такое и вслух выдал вердикт:
— Репутация — это особый ресурс, который позволяет учителю руководить своими учениками. Выполнение заданий учителя, прокачка навыков согласно планам учителя и прочие положительные с точки зрения учителя действия ученика ведут к повышению его репутации. Чем выше репутация у ученика, тем больше ему дается опыта, и больше выдается уникальных наград. При невыполнении заданий учителя, а также при недопустимом, с точки зрения учителя поведении, репутация ученика снижается. Вплоть до обнуления всего опыта и наград. Обнуление опыта приводит к смерти ученика.
+ 1000 опыта. Озвучен важнейший принцип учительства.
На некоторое время среди нас повисла тишина. Все обдумывали сказанное мной.
— Очень забавно, — с усмешкой произнес Ишустин, — звучит фраза: положительные с точки зрения учителя действия ученика. Это что же получается — если ты, например, любишь баловаться человечинкой, то и каннибализм своих учеников будешь одобрять. И за это им будет идти репутация. Оч-ч-чень интересно.
— Получается так, — пожал я плечами. — Поэтому и устанавливаться имплант учителя должен был специально обученному человеку. А не мне.
Ишустин молчал, переваривая услышанное, внимательно разглядывая узор асфальта рядом с машиной.
— Ты же нормальный парень, Димон! — хлопнув меня по плечу, уверенно сказал Степаныч. — И поступать будешь правильно! Так что не ссы, если что подскажем, поможем, наставим на путь истинный.
— А если он не захочет вас слушать и попросту обнулит всех несогласных? — с иронией в голосе спросил Сергей, вертя между пальцами пластинку импланта. — Или прикажет убить всех чело…
— Сколько ты, говоришь, нужно солдат с имплантами, чтобы остановить Рой? — перебивая его, выпалил следователь. — Несколько миллионов? Несколько миллионов супербойцов беспрекословно, под страхом смерти, подчиняющихся тебе лично? Хм. И я в их числе…
Мы стояли в глухом дворе, под отцветающей сиренью, повядшие грозди цветов безвольно свисали вниз, всё еще издавая свой пьянящий аромат, а трое моих спутников молчали и подозрительно рассматривали меня.
— Если вас это успокоит, — начал я после продолжительного, тягучего молчания, — то после того как угроза Роя разрешится любым из способов, то есть или они нас или мы их, учитель не сможет изменять или как-либо влиять на репутацию учеников.
Ишустин молча, едва заметно кивнул, словно понял и принял смысл моих слов. А вот Сергей явно не догнал:
— Но зачем? Нафига давать учителю такую, можно сказать, абсолютную власть над своими учениками? Даже на время. Не понимаю.
— Затем, — начал я, закипая. Громким злым шепотом, стараясь не сорваться, но ярость вырывалась сквозь сжатые зубы и я еле сдерживал себя. — Что к нам летит! Гребаный! Злоедучий! Рой! Который уничтожит все вокруг! И только учитель может создать заслон! А если всякий долбоклюй, обретя супернавыки, решит не подчиняться одной! Единой! Общей! ЦЕЛИ! То все пойдет по одному месту! И Земля сдохнет! Вместе со всеми самостоятельными долбоклюями! Поэтому учитель имеет неограниченную власть!
— Ладно-ладно, я тебя понял, — Сергей примирительно поднял ладони вверх. — Не злись.
Я пнул по колесу, вымещая в удар всю ярость, и успокаиваясь сказал:
— Поехали уже, надо застать этого генерала дома.
Сегодня суббота, выходной день. И мы надеялись, что сможем поутру перехватить нашу жертву до того, как он куда-либо соберется. Поэтому, решив, что обсудим все вопросы потом, после, поехали убивать генерала ФСБ.
Мы кружили по улицам, неслись по кольцевой, пылили по просёлочным дорогам, с каждой минутой приближаясь к цели. Дом преступника находился на краю небольшого поселка, поэтому, оставив машину в лесочке, старясь не отсвечивать, начали приближаться к высокому забору, обозначавшему окончание нашего недолгого путешествия.
Залегли в кустах, изучая окрестности. Впрочем, чего-то особенного разглядеть вряд ли удастся — трех с половиной метровая ограда из листов рифлёного металла не сильно этому способствовала. Не любит наш генерал публичность.
— И каков наш план? — спросил Степаныч, когда мы всласть насмотрелись на зеленый забор.
— Проникаем внутрь, ищем цель, ликвидируем ее, — решительно ответил Ишустин.
— Вон там, — указал пальцем Сергей, — камера видео-наблюдения. А вон там еще одна.
— Зато там, — ткнул я, — мертвая зона. Если зайти слева и пройти под камерой, то можно будет перелезть через ограду, не засветившись.